Рожденные в завоеваниях - читать онлайн книгу. Автор: Селия Фридман cтр.№ 55

«Но или так, или смерть», — мрачно напомнила сама себе Анжа.

Женщина целенаправленно открыла свое сознание, сняв всю естественную защиту, и не оставила ничего, что стояло бы между нею и предметом телепатического контакта. Затем женщина осторожно потянулась к уже знакомому кисуну.

И снова возникло чувство ожидания чего-то кошмарного, и подобно падающей стене нечто в сознании Анжи начало обрубать контакт. Она боролась. Сила сопротивления была огромной, но и воля женщины — не слабой. Вскоре она полностью утратила какое-либо осознание кисуну, захваченная внутренней борьбой за сознательное управление собственным телепатическим потенциалом. Анжа удерживала стену — привязывала сопротивляющееся животное — и затягивала петлю. Все эти образы мелькали в голове Анжи, пока ее не опрокинули на лопатки, но теперь он твердо знала, что достаточно сильна, чтобы сделать одну вещь, которую Институт пытался запретить навек — попытаться совершить телепатическое самоубийство.

И снова Анжа потянулась к кисуну.

На этот раз ничего не мешало. Ее поразило осознание того, какую большую роль в недавнем сопротивлении сыграла ее подготовка, и какую маленькую — ее личное нежелание делить разум с чужеродным существом. Сбросив с себя выученные навыки, Анжа сконцентрировалась на сознании хищника, как смотрела бы на новую границу, опасную и влекущую, смертоносную и очаровывающую — это был вызов, не больше не меньше.

Самка кисуну приветствовала ее.

Кисуну охотилась на ледяной равнине, лед мерцал так, как никогда прежде, источал жар и делился на крошечные кусочки, что схватывали ее желтые глаза. Через лапы кисуну Анжа смогла анализировать вибрации почвы. Лапы устали после долгого дня перехода на большое расстояние. Благодаря удивительно чувствительному обонянию кисуну определяла, что находилось вдали и насколько далеко. Органом, функцию которого Анжа не поняла, самка улавливала присутствие жизни, и разделяла между съедобным и несъедобным, разумным и неразумным, причем различение происходило так легко, как азеанец разделял бы красный и зеленый цвета. Анжа не нашла чувства цвета самого по себе, только разную интенсивность инфракрасного излучения, благодаря ему перед ее глазами раскинулся поразительно разнообразный пейзаж, удивительное место, где лед мерцал оттого, что на него ступали, и тела становились белыми, когда их постигала смерть.

Анжа не стала делиться собственными чувствами с кисуну. Ее смущало их малое количество. Как она могла называть это место скучным, место, столь чудесное? Разве небо здесь монотонное? Теперь оно имело разнообразную плотность и излучало разные степени тепла, и было таким же богатым для ее кисунских чувств, как закат для человеческих глаз. Разве планета одинаково холодна? Сенсорные нити в белом меху видели, а также и чувствовали малейшые перепады температур, и тепло присутствовало в бризе, прохлада в неподвижном воздухе, волны энергии накатывали от любого теплокровного существа, которое ели, или сопровождали, или с которым спаривались.

Анжа уловила голод кисуну и сразу же вспомнила о том, что им необходимо пообещать сытный обед. Как приятно будет снова почувствовать себя сытой, не только восстановить силы, но и ощутить экстаз поглощения живительного тепла, наблюдать за тем, как оно проходит по всему существу. Собственное тело Анжи стало прозрачным в ее видении — и женщина представила, как разделит бесконечное удовольствие трапезы с товарищами по стае. Какая связь может быть такой сильной во вселенной и какой мир — столь подходящим для заселения?

Укутанная в меха женщина, которую Азеа послала на Дерлет, неподвижно сидела на льду, на холодной белой равнине, окруженная кисуну. Она перестала следить за своим обменом веществ и он замедлился до ритма системы кисуну. Ее руки безвольно повисли, глаза были закрыты, словно ничего, что она могла бы увидеть или до чего дотронуться, никогда больше не будет иметь значения. Женщина оставалась неподвижна и молчалива.

В отдалении солнце поцеловало планету. Такое тепло, хотя и недолгое, вызывало болезненные ощущения у обитателей Дерлета. Те, кто видел, как это тепло прорывается сквозь облака, отворачивались от него, и радовались, когда оно уходило и возвращалась спокойная обыденность, позволявшая наслаждаться уточненной красотой их мира.

У западного края огромной заснеженной равнины, в пределах видимости ограничивающих равнину гор, стая из тридцати пяти кисуну сидела беззвучно. Одно за другим животные поднимались и поворачивались на запад. Затем, словно бы единое существо, вся стая направилась к горам под густой шапкой облаков над Дерлетом. Им потребуется много дней, чтобы туда добраться. Но кисуну могут долго бежать, довольствуясь малым количеством еды, и обладают огромным терпением. Итак, стая каждый день все ближе подходила к подножию гор… где их, предположительно, ждали инородцы.

Солнце на мгновение осветило ледяное поле.

Это раздражало, но очень недолго.

* * *

Ивре вер Иште устал ждать.

Он находился на этой скучной планете с тех пор, как молодая студентка Академии взвалила на себя обязанность исполнить местную традицию. Это было… когда? Половина местного года назад? Почти три стандартных года по крайней мере.

Дерлетанцы не позволяли ему послать самолет, чтобы тот низко пролетел над ледяными полями. Таким образом вер Иште хотел следить за продвижением молодой женщины. Но поскольку Дерлет следовало мирно включить в состав Империи, а не покорять, желание аборигенов было законом. Более того, из-за особенностей плотной атмосферы вер Иште не мог считывать сигналы о присутствии жизни в снегах и поэтому не имел надежной информации. «Она должна быть где-то здесь, — обычно говорил кто-то из дерлетанцев и показывал на карте. — Если она все еще жива».

Самым неприятным было чувство, что директор Звездного Контроля убьет его, если придется отвечать за исчезновение молодой протеже Торжи.

Периодически разнообразные представители местной жизни близко подходили к западным горам. В таких случаях внутри вставленного в ухо вер Иште устройства раздавался сигнал тревоги, и он спешил к месту возможного контакта. Затем местные существа обычно проходили дальше не юг, или на север, или поворачивали назад, на восток, а вер Иште так и оставался ждать. Как и в ту ночь.

Сигнал тревоги резко зазвонил и пробудил его от беспокойного сна.

— Да! — пробормотал он. — Что там?

— Сектор пять, посол, — пришел ответ. — Похоже на стаю кисуну. Крупные хищники.

— А наш агент может быть среди них?

Он почти видел, как на другом конце пожали плечами.

— Вы просили сообщать вам каждый раз, когда какое-либо существо приближается к горам.

— Да, знаю, — вер Иште уже вставал. — Я сейчас приду.

Сектор пять — не близко. Впервые побывав в районе западных гор, он посчитал их красивыми: бледные скалы и расселины, временами матовые, временами блестящие в зависимости от снегопадов, но если увидел одну белую от ледников гору, то видел их все. А вер Иште смотрел на них уже почти три года.