Путь Эскалибура - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Марк Вебер cтр.№ 31

И все же ощущение неестественности не ушло. Остался вопрос: являются ли воскресшие теми, кем были при жизни? Или это подменыши? Та же плоть — безусловно! — но живет в ней душа? А если живет, то чья?..

Сэр Джордж искренне верил в правоту отца Тимоти. Конечно же он прав! В конце концов, Господь действует через того, кого Он сам выберет, даже если этот избранник является демоническим шутом. И все же сомнения посещали порой сэра Джорджа…

— Я верю Тимоти, — твердо сказал он Матильде. — Если он говорит, что воскрешение моих людей есть чудо Господне, то кто я такой, чтобы спорить с ним? И все же, хотя я верю ему, мои чувства никак не примирятся с моими верой и разумом. — Он улыбнулся ей. — Не ты одна смотришь на это как на нечто нечестивое, миледи! Но полно, нельзя уделять столько внимания неуклюжей шутке неуклюжего мужа!

— Боюсь, нам придется привыкнуть еще ко многому столь же нечестивому, — сказала Матильда. Отпустив руку мужа, она потянулась за кубком с вином и, заметив, как он поморщился, поспешно добавила: — Не обращай внимания на мои слова. Не подумав, я часто говорю первое, что приходит в голову.

— Вот уж этого за тобой не водится, напрасно на себя наговариваешь. Хотя порой мне кажется, твой отец не понимал, какое ужасное создание готовится выпустить в ничего не подозревающий мир, побуждая тебя учиться читать.

— О, думаю, он прекрасно понимал, что делает! — ответила Матильда с коротким невеселым смешком. Время притупило остроту потери, и все же лицо ее затуманивалось при упоминании о графе Кэтуолле. — Полагаю, он был рад, что младшим его ребенком оказалась дочь, которую можно без особых хлопот сбыть с рук. И вряд ли он сильно задумывался о судьбе несносного дитяти, которое изловчился всучить ротозею, согласившемуся взять меня в мужья! — Она чуть заметно улыбнулась. — Он был невысокого мнения о моем уме и рассчитывал, что грамотность поможет мне восполнить его недостаток. Судя по твоим словам, его надежды не оправдались…

— Оправдались сверх всякой меры! — шутливо взмахнул руками, словно защищаясь от чего-то невидимого, сэр Джордж.

Матильда недоверчиво хмыкнула, и оба они весело рассмеялись. Сэр Джордж любил, когда его жена смеялась, тем более что случалось это не так уж часто.

Он понимал, как несчастна была она, сумев выносить только одного ребенка. У нее было два выкидыша до Эдуарда, потом Матильда потеряла еще двоих. Сознание того, что она бесплодна и не может родить ему других детей, которые могли бы в случае чего наследовать за Эдуардом тяжким трудом добытые земли и титулы, было постоянным источником ее печали и чувства вины. Сэр Джордж разделял как ее печаль, так и горе при смерти каждого ребенка. Да, он тоже проводил бессонные ночи, особенно когда Эдуард подхватывал лихорадку или, простыв, метался во сне, пылая жаром. Сколько планов и надежд на будущее было связано с этим хрупким ребенком! Ребенок мог тысячу раз умереть, не достигнув совершеннолетия, и некому было заменить его, некому наследовать все то, что составляло немалое достояние сэра Джорджа…

И все же барон никогда серьезно не думал о том, чтобы взять на ложе другую женщину, способную родить ему много сыновей и наследников, хотя иной высокородный лорд счел бы это совершенно необходимым. Сэр Джордж был всего лишь человеком и часто, особенно на поле битвы, вдалеке от дома, остро ощущая свое одиночество и смертность, не раз испытывал всевозможные искушения. Одолеть их было нелегко, ведь он был крепким мужчиной и всегда нравился женщинам. Но он мужественно сражался с собой и, как правило, побеждал. Некоторые из его друзей подшучивали над его целомудрием и верностью жене, но только ближайшие друзья осмеливались сказать это ему в лицо, поскольку сэр Джордж Винкастер был человеком горячим и вопросы чести предпочитал решать в поединке.

Шутки по поводу его верности жене были по большей части проявлением завистливого восхищения им мужчин, видевших в нем человека, способного на то, чего сами они сделать не могут, несмотря на мучительное уколы совести, терзавшие их после очередной измены своим избранницам. На самом-то деле хранить верность своей жене барону было не так трудно, как им представлялось. Отчасти потому, что он серьезно относился к данному слову, а какая из клятв может быть крепче той, которую он дал в день венчания? Но сэр Джордж сознавал, что не только честь заставляет его держать брачную клятву. Существовали еще две не менее важные причины. Одна заключалась в том, что за время многочисленных походов он не встретил женщины прекраснее, чем та, которая согласилась стать его женой. Вторая, куда более важная, состояла в том, что, каким бы несвойственным мужчине это чувство ни казалось, он любил свою жену больше, чем себя или даже свою честь. Он мог быть порой неловким и бестактным, как любой другой мужчина. Он мог ранить ее своей беспечностью или небрежностью. Он мог разгневаться на нее и даже обругать под горячую руку. Но никогда в жизни он сознательно не предал бы ее и не сделал ей больно. Умереть, казалось ему, было значительно проще и естественней.

Вероятно, мысли сэра Джорджа отразились на его лице, и взгляд Матильды потеплел и посветлел. Барон же не мог налюбоваться своей женой, хотя и отдавал себе отчет, что не каждый мужчина счел бы ее красивой. Она была слишком высокой для женщины, выше многих мужчин, с резко очерченным носом и подбородком, говорящим о сильном и упрямом характере. Кое-кому плечи ее показались бы слишком широкими, пальцы — слишком длинными и сильными, отнюдь не нежными белыми пальчиками настоящей благородной дамы. Она шагала широко и упруго, прекрасно скакала на лошади, будучи с детства приучена к верховой езде. Ее платья всегда казались слишком тесными для столь энергичной женщины, а роскошный водопад золотых волос не могли удержать никакие заколки, и они часто рассыпались по плечам, когда она с головой уходила в одну из своих любимых книг, склонялась над дневником или над альбомами, которые привыкла заполнять рисунками с тех пор, как ее отец вывез из Италии учителя-рисовальщика. Матильде было тогда тринадцать лет. У нее были удлиненное лицо и такая стройная фигура, что в двадцать девять она могла сойти за девятнадцатилетнюю, и любой обитатель замка Уикворт мог бы добавить, что у девицы чертовский норов. К этому, впрочем, следовало бы добавить, что проявлялся он, как правило, лишь в тех случаях, когда она становилась свидетелем несправедливости, злобной лжи или тупости, и не был следствием скверного характера.

Не каждому подошла бы такая жена, как Матильда Винкастер, но другой сэр Джордж не желал, и сердце барона сжималось от ужаса, когда он думал, что, угрожая ей, демонический шут может заставить делать его все, что ему заблагорассудится. Если только он когда-нибудь научится достаточно хорошо разбираться в человеческих чувствах…

— Ты вновь задумался, — укорила его Матильда.

— Правда?

— Правда-правда. Если ты будешь задумываться в моем присутствии слишком часто, это не пойдет тебе на пользу! — лукаво сказала она и ни с того ни с сего вздохнула. — Длинный сегодня выдался день.

Сэр Джордж глянул за откинутый полог шатра. Тусклое солнце Шаакуна ползло к горизонту и уже скрылось наполовину за верхушками высоких деревьев, растущих по ту сторону лагеря.