Я, хобо. Времена смерти - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Жарковский cтр.№ 2

Мне известно, что крест деревянный, что человек на нём, поэтому я и сказал вам об этом; но на вид всё неочевидно: дерева не видно совсем, человека приложили к кресту и сплошь, плотно, словно пластырем, обмотали, и его, и крест, - вечной в Космосе РСМ-тканью, сверху прихватив свёрток металло-пластырем (помните подключения унимодуля? тем же самым пластырем). Осталась свободной от покровов только ладонь левой руки, но и она не гола, на ней зачем-то надета перчатка от спецкостюма.

Безусловно - на кресте если не манекен Иван Иваныч с магнитофоном "Яуза" в заднице, то труп. Как может быть иначе? Год вакуума? Два года? (Три, как уж было сказано.) Хорошо, труп, договорились, все согласны. Но и что? Мало ли на Трассе странных обычаев? А приказ Императора об обязательном захоронении павших космачей Трассы на Земле - забыли? Что у верблюда не кривое? В чём соль, зачем я привёл вас сюда? Да вот в чём, вот зачем, вот что: перчатка шевельнулась. И - неслышно за шумом климатизации - вой раздался из-под покровов. Куда же вы? Не надо бояться, я же с вами. Привет вам, а я остаюсь.

Человек на кресте выл носом и глоткой недолго. (Собственно, и выл-то не он, а его тело.) Стоило всплыть откуда-то снизу в мозг первой мысли - вой прекратился.

"Не открывай глаза!"

Первая сильная мысль, не словами выраженная. Она прорвала чёрную плотину. Хлынула река в пролом. Пошли слова, покамест напополам с образами и body memory. "Я живу… жил на реке. Было только что, ещё кожа помнит ветер и комаров.

Дом на плоту. Тонкие брёвна. Жара. Жалюзи. Я сам резал тростник для них. Долго ладил. Плавучий дом. Я жил… плыл… жил - плывя… плывя - в гости. Жил - в гости? Меня ждала женщина. Все годы на реке. Маяк на острове. Река впадала в море, остров посередине… впадения. Оставалось до острова два речных поворота… Да, оставалось недалеко: я уже неделю видел и ловил морских рыб в реке. Ко мне приходили демоны, мы общались с ними, они подтверждали - море рядом. Что вдруг произошло? Я же только что брился перед жёлтым зеркалом под тростниковым навесом. Где я?"

"Я не могу двигаться".

Вторая сильная мысль. Вспышкой вернулся контроль над телом, но тело что-то держало… сжимало… опутывало снаружи. Обездвиженность и слепота не испугали привязанного к кресту человека: он был тренированный клаустрофил, истый космач, рождённый на Трассе. "Я не могу двигаться. Так и должно быть. Мне не впервой (подсказала память, данная пока в ощущениях)… Нет. Не весь я не могу двигаться. Рука - свободна. Сжать, разжать… Я вспоминаю. Рука оставлена свободной… левая рука (я левша; привет, левша!) зачем?… Леска! Что значит - леска? На кольце леска. Что за кольцо? Перчатка… Снять перчатку. Сейчас я сниму перчатку".

Через некоторое время ему удалось, сжимая кулак, освободить пальцы из пальцев перчатки. После этого перчатка снялась как-то очень легко и пропала в окружавшей его гигантской темноте. На одном из пальцев… на большой палец было надето большое свободное кольцо. Другим пальцем… указательным пальцем он провёл по ободку кольца и наткнулся на леску, прикреплённую к кольцу, и мгновенно он подавил едва не стартовавший рефлекс снять кольцо, перехватить кольцо в щепоть и рвануть, как чеку катапульты или парашюта. Собственно, кольцо и есть чека, подумал он. А рефлекс был подавлен другим, базовым: время не горит, сначала проверь в памяти последовательность спасательной процедуры, прорепетируй, подготовь порыв, прежде чем… Спасательная процедура. Кого спасаем? Меня же и спасаем. Так. Первое. Без паники и не открывать глаза. Чек. Второе. Самоидентификация. Не очень, но без истерики. Чек. Третье. Снять со свободной руки перчатку. Сделано. Четвёртое. Определить кольцо с прикреплённой к нему леской. Определили. Выбрать слабину лески - по направлению от себя. И сильным движением, поворачивая запястье, от себя же, за кольцо, вот теперь - рвануть!"

Керамическая проволока взрезала РСМ-ткань от запястья до локтя. Предплечье отвалилось от дерева. Человек длил движение, проволока (он ощущал кожей) с треском прошла - ткань, с хриплым шелестом - металлопластырь, по плечу, через грудь (освобождение! освобождение!), через правое плечо… локоть… запястье… указательный палец…

Обе руки свободны.

Он свёл их перед собой и ударил в ладоши. Затем принялся ощупывать грудь, голову, бёдра. Затем он нащупал на лбу (рука узнала лоб, но сам лоб из-под ткани кокона прикосновения руки не чувствовал) второе кольцо. Оно - леска, прикреплённая к нему, - разрезало РСМ и металлопластырь по вертикали ото лба до груди. Стоило трудов удержать голову на месте, а глаза - закрытыми (он не сообразил пока, но на нём была непрозрачная полумаска). Третье кольцо он отыскал в паху. Пах - грудь, рывок снизу вверх. Он двинул плечами, толкнулся низом спины и вырвал торс из кокона, в плену остались лишь ноги. Глаз он не открывал, он постоянно помнил, что их нельзя открывать (а полумаски на лице по-прежнему не определил). Четвёртое, крайнее кольцо было на левом бедре. Леска, прикреплённая к этому кольцу, разрезала кокон вниз по бедру к носкам ног.

Неотошедшие части кокона продолжали удерживать его у креста.

Довольно долго он возил по своему телу, глубоко просовывая руки под бахрому на краях разрезов. Мануальная разведка помогла ему понять, что на нём защитное гофрированное трико, на лице маска, во рту - капа, а на правом локте - системная насадка, а подбородок весь в щетине. Он глубоко вдохнул носом. Хороший воздух, дышали и хуже. Никакой боли, слежавшиеся лёгкие раскрылись легко. Он выдохнул. Размявшийся кокон больше не мог его удерживать. Невесомость плавно сняла его с креста и, переворачивая навзничь вниз головой, неторопливо понесла вперёд. Расслабленное тело немедленно приняло позу кучера.

Сейчас необходимо удалить из-за губ капу. Ногти отросли. Не поранить губы. Себя надо беречь, всякий ты очень ценен. Как учат нас Земля и всё, что с ней связано. Учат инструкциями, повелениями, музыкальной политикой и оружием.

Пальцам он помог языком, и вторая попытка удалась. Капа сразу куда-то делась, и сразу пошла слюна. Много слюны. Он ощущал, он даже помнил, что много слюны - хорошо, правильно, ШТАТНО, но слюна была липкая, тягучая, плохая на вкус, имевшая вкус, хотелось выплюнуть её наружу, не глотать, но он проглотил - "лучше внутрь её, чем лови её". Стишок про невесомость, впрыгнув в голову, отвлёк и сбил его с толку. Он "выронил листочек" на какое-то время, но это время не паниковал, не напрягался, отвлекаясь доступными для восприятия вещами, простыми движениями. Воздух хороший, полный, влажный, ионизированный даже. Слюна сглатывается хорошо, хоть и противно. Конечности под контролем. Он трогал себя за щёки, разевал рот, сгибал и разгибал руки, сгибал и вытягивал ноги. Стащил с головы полумаску (собственно, это был глубокий колпак из медицинского пластика). Поднял веки, опустил веки, проанализировал результат. Зрение работало, но не на сто, объём, внутри которого человек находился, за секунду видения не сфокусировался, до переборок могло быть много, могло быть - рукой достать. Так. Сколько прошло времени. Вопросительный знак. "Плавают все, ибо таков закон…" Со стишком пора было что-то делать, не даст работать. Он медленно прочитал стишок с начала до конца, поставил в последней строке восклицательный знак и сразу вспомнил, что дальше. Точнее, он совершил действие, осознавая, что вспоминает его по мере. Ребристый барабанчик системной насадки. Он надавил. С чмоком присоска отделилась от кожи. Он повернул барабанчик, отрывая швейник прокладки от ткани рукава трико, потянул по направлению к ногам, выводя мягкую иглу из вены. Ему стало больно. Та боль, что возникла от удара света, была не боль. Вот боль. Первая боль, первое внятное "верхнее" ощущение. И стишка как не бывало.