Время жизни - читать онлайн книгу. Автор: Роман Корнеев cтр.№ 97

Ни единого просвета в сплошном недвижимом коконе, окутавшем то, что было когда-то Землей.

Я чувствовал, как там, на дне гравитационного колодца, мелькают злые тени, завершая начатое. Температура на поверхности приближается к показателям Венеры, кислород выгорел, атмосферу вместо азота стремительно заполняет метан. Ничто живое не могло остаться под этим снежно-белым саваном. И все равно мельтешат юркие осколки громадины, замершей на стационарной орбите у меня над головой. Они выполняют приказ.

Ни один обломок не скрашивает пустоту пространства – планета сдалась без боя, ей нечего было противопоставить агрессии подготовленного, сильного и хладнокровного врага.

В отчаянии я потянулся навстречу родному миру, без которого так тосковал в тишине и мраке пространства. Попытаться помочь, спасти хоть что-то, унести с собой пускай мельчайшую частичку…

Земля была мертва.

Всего долю мгновения я прожил с осознанием этого факта, но мне его хватило на всю оставшуюся долгую жизнь Соратника.

Хватило для того, чтобы раз и навсегда поверить Ромулу.

Ему не нужна была Земля под властью Корпорации.

Ему не нужна была Корпорация под властью Соратников.

Ему не нужны были Соратники под властью Ромула.

Ему нужна была Земля. Живой.

И теперь я, как и он, был готов ради нее на все.

Ромул не кривил душой, когда говорил, что он несет с собой кромешную тьму. Он сам был воплощенной тьмой. Но тот, кто помнил яркий блеск непроницаемого облачного покрова над некогда голубой планетой, все-таки мог разглядеть в этой тьме крошечную искорку надежды.

Что-то произошло в окружающей вселенной.

Какая-то легкая рябь пронизала пространство. Я почувствовал, как падаю, продираюсь, прорываюсь сквозь незримые тенета материального мира, двигаясь и оставаясь на месте. Это уже был другой мир. Почти такой же. За малым исключением.

Земля погибала, но продолжала биться. В плотном облачном слое, окутавшем планету, уже не царили черные искры вражеских истребителей, их стало куда меньше, они сбились в плотные группы, отбиваясь от невидимых мне отсюда крошечных летающих машин.

Что-то продолжало противостоять чудовищным ударам из космоса, какая-то сила, отделившаяся от остального мира, погрязшего в дрязгах всесильных Корпораций. Обычные люди, никакие не Соратники, держали эту оборону. С обреченными лицами, они кидались в бой и гибли, гибли… но удерживали врага на какое-то время. Кажется, планетарная оборона еще держалась на антарктическом материке, работали в воздух зенитные излучатели, последние остатки орбитальной группировки жалили врага, стационарные космические станции, изодранные в клочья, детонировали в гуще вражеских построений, заваливая космос обломками. Для чего эта бессмысленная игра в медленную смерть, если силы все равно слишком малы.

Эта реальность тоже была полна боли, в ней тоже Землю ждала неминуемая гибель. Но здесь человечество оставалось жить.

Стремительные обводы трех боевых кораблей с налета ринулись в атаку на врага, поливая пространство реверсными потоками излучения из двигательных установок, выводящих миллионы тонн конструкций в плоскость эклиптики.

Это пришла помощь. Едва успели.

Я стоял посреди комнаты и отчаянно моргал глазами, пытаясь отделаться от страшного видения. Видения ли? Такой реальной может быть только сама жизнь.

– Это возможные исходы того, что начал делать ты, Ромул?

Ромул глядел сквозь меня, отвечая не на мой вопрос, а чему-то своему, каким-то своим мыслям, оставшимся для меня тайной.

– Я с самого возвращения только и делаю, что кручу в голове этот образ – белая планета, укутанная похоронным саваном. Столько жизней… ты видишь в этом всем смысл?

Мне показалось, или слово возвращение было произнесено с какой-то особой интонацией? Возвращение – откуда?

– Я видел. Ты мне показал.

Он все-таки отвлекся на меня, прислушался.

– Да? Тогда скажи, вот это человечество, то, что от него там осталось… оно способно выжить? Оно достойно дальнейшей истории? Или лучше ему закончиться прямо там. Не будет других жертв.

– Это только начало, да?

– Да. Это только начало. Война будет и дальше. Там – ничего не кончится.

И тут я спросил его прямо, задал тот самый вопрос, который меня мучает до сих пор, хотя ответ я знаю уже так давно. С того самого первого разговора.

– Мы должны позвать на помощь?

– Да. Должны. Создать транспорт, найти этих… на белых кораблях, похожих на птиц. Я знаю имя – Симах Нуари. Он спасет человечество от истребления. Мы должны сделать выбор только лишь затем, чтобы у нас впредь был хоть какой-то выбор. Но, знаешь… я уже сейчас мечтаю о смерти. А ты?

– Когда ты мне сказал о смерти мамы, я тоже почувствовал это. Но сейчас во мне что-то очень сильно изменилось.

Ромул поднял глаза и… просто на меня посмотрел, как смотрят люди. Просто. Глазами. Ромул, вдруг, разом, стал похож на человека. Он вообще из нас всех всегда оставался самым человечным.

– Изменилось… в тебе многое изменилось… но в нас еще больше изменится, если мы сможем отстоять тот рубеж, дойти до него – и отстоять. Потому что Землю мы должны будем оставить. И начать новую жизнь там… там…

В его голосе я узнал то сумасшедшее одиночество, которое я испытывал в пространстве.

– Оставить Землю? Но как же…

– Она погибнет все равно. Нам придется возрождать ее для себя у других солнц. Мы сами должны будем стать для человечества его Землей. Новой Землей. Мы. Вместо нее. В этом смысл Соратников.

Я стоял и старался не глядеть в его сторону. Это… звучало кощунственно. Как кто-то, пусть сто раз такой же сильный, каким сильным был в моих глазах Ромул, может заменить эту… это… у меня до сих пор нет слов, чтобы описать то, что описать невозможно. Но при чем тут я? При чем тут такие, как я? Что мы можем?

– Мы можем все. Мы – дети Земли. Колыбель нашей жизни росла вместе с ней. Совершенствовалась, усложнялась, набирала силу. И однажды вошла в соприкосновение с человеческим разумом, наиболее близким к ней по возможностям, ее же продуктом. Так родился первый избранный. Так родился ты, так родился я. Все – одинаково, и каждый – по-своему. Некоторые из нас ближе к физической природе бытия – им дано управлять, составлять планы и их реализовывать. Некоторым ближе человеческая душа – им дано становиться частью этих людей, наделять жизнь высшим смыслом, двигать человечество вперед. Некоторым ближе разум как универсальный исследователь природы бытия – им дано искать там, где его, кажется, нет вовсе, им дано учить, им дано устранять непонимание и излечивать конфликты. Нас – мало, очень мало. Всем достанет работы, титанической, многотрудной. Прежде всего – над собой. Собирать извне силы, выращивать себя в нечто большее, что ждет нас далеко впереди.