Царь муравьев - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Плеханов cтр.№ 127

Никогда не думал что Женя, хрупкая девочка, умеет драться. Но, похоже, кто-то учил ее этому в последние месяцы. Потому что я не успеваю закончить свою тираду – она вскакивает и бьет мне в морду достаточно чувствительным крюком. Я немножко пошатнулся, да. Если бы она сделала это раз десять подряд, то, вероятно, я медленно уселся бы в нокдаун. Но и одного удара достаточно, чтобы заставить меня заткнуться и ощутить вкус крови во рту.

– Замолчи! – шипит она. – Прошу тебя, замолчи!

А я и так молчу – сказал уже все, что хотел. Все это называется «встреча любимых». А ведь люблю ее ничуть не меньше, чем раньше, только вот сердце болит, словно раскаленной спицей его проткнули.

Она снова плюхается на диван. Некоторое время трет виски, собирается с мыслями, не в силах сказать ни слова. Потом отчаянно бьет ладонями по коже дивана, отрешаясь от всего. Диван отзывается гулко, басисто, словно большой оркестровый барабан. Женька поднимает глаза, и лицо ее наискось разрезает кривая улыбка, продолженная новым шрамом – как след от удара сабли.

– Ерунда это все, – говорит она. – Мне ужасно жаль, что так произошло, Дим. Но ты можешь простить меня, и простишь. И я могу, и я прощу. Потому что мы с тобой созданы друг для друга, созданы богом друг для друга, и ничего с этим не поделаешь. Это судьба. Я ничего не знала о тебе больше двух месяцев, но ведь и ты ничего не знал обо мне. Это была не жизнь… Ты сказал, как ты мучился, но поверь, я мучилась не меньше! Жизнь только начинается, Дим. Мне наконец-то разрешили, и я пришла, чтобы забрать тебя отсюда. Забрать навсегда.

– Куда?

– Скоро узнаешь.

– Как скоро?

– Не больше часа. Тебе нужно попрощаться с родителями. Если захочешь, через некоторое время они переедут к тебе – туда, куда мы с тобой уедем. Если захочешь… Но в любом случае, в этот город ты не вернешься никогда. Никогда, понимаешь?

– Куда мы уедем? В другую страну? На другую планету?

– Я же сказала: потерпи! Скоро узнаешь все.

– Я люблю этот город! Это мой город!

– Больше не твой. У тебя будет собственный город.

– Мне не нужен собственный! Я хочу остаться в этом!

– Значит, ты не останешься со мной! – жестко говорит Женя. – Это – город Ганса, его муравейник. Ты не можешь ужиться с Гансом – это понятно всем. Неужели Ганс волнует тебя больше, чем я?

Я падаю на колени и раздвигаю ноги Жени. Камуфляжные брюки в грязных пятнах, их не стирали давным-давно. Что случилось с моей патологической чистюлей Женей? Я провожу пальцами по штанинам и чую под ними толстые шерстяные рейтузы. Жене жарко, она потеет, терпеть не может потеть, как и все подлизы, но терпит – ради меня.

Она приехала в спешке, нисколько не озаботившись тем, чтобы принять приятный для меня облик. Она всегда была жесткой, а сейчас стала еще и грубой, солдатом женского рода.

Где была? Что делала? Кто спал с нею?

– Ни с кем не спала, – отвечает она легко, и я не удивляюсь, ибо способность подлиз читать язык запахов сродни телепатии. – Два месяца с лишним – ни с кем. От тебя жутко воняет, Дим. Сразу подумала: что за жуткий запах? Теперь знаю: воняет психбольницей. Ты не начал там курить?

– Не начал. Хочешь отправить меня в ванную?

– Мечтаю. Тебя прокурили десять тысяч мужиков.

– Всего два. Их звали Серегами.

– Плевать на них, это в прошлом. Нужно спешить, нас ждут.

– Кто ждет? Твои амбалы на лестнице?

– Не амбалы, друзья. Наша с тобой охрана.

– Охрана от кого?

– От всех. Все еще считаешь себя суперменом? Думаешь, что можешь справиться с любым?

– Уже нет.

– Слава богу! Кажется, ты поумнел.

– Какое там поумнел? Меня разломали на щепки и сделали сумасшедшим.

– Никто тебя не сломал! В тебе есть стержень, и ты справишься. Хватит распускать сопли! Мужик ты, в конце концов, или нет? Да, Ганс наказал тебя – он это умеет. Да, я ничего об этом не знала – мне ничего не говорили, потому что если бы узнала, то бросила бы все и помчалась выручать тебя. Но это уже в прошлом. Нас ждет куча дел…

– Мы едем на войну? – осведомляюсь я.

– Не совсем…

Хорошенькие слова: «не совсем». Не совсем война – это как?

– Откуда этот шрам? – я провожу пальцами по ее щеке.

– Пустяки. Уберем его, когда время найдется.

– А зуб? Кто его сломал?

– Перестань, Дим! – Она глядит на часы. – Все, идем к родителям. Будем прощаться.

– И что я им скажу?

– Что нас с тобой посылают в долгую командировку.

– Ага! Вот, значит, и я дождался.

– Ты мечтал поехать в командировку вместе со мной. Твои мечты сбываются.

Что я могу возразить Жене? Она права – как, впрочем, и всегда.

Не Ганс сломал меня. Сломала Женя – теперь это становится очевидным. Можно продолжить наш разговор – я могу обвинить ее, что когда-то она купила меня за деньги, потом приворожила любовью, затем оставила без себя, как наркомана без наркотика и отдала на «воспитание» Гансу. Она использовала меня, когда я был ей нужен, много раз бросала, когда находились вещи поважнее, и вот теперь снова приехала – похоже, я опять понадобился.

Конечно, я молчу. Говорить тяжелые слова не имеет ни малейшего смысла. Я не могу жить без Жени, и это главный факт, определяющий устройство вселенной. Она вернулась, и я снова могу дышать. Все остальное не важно.

У моей хрупкой девочки характер из самой прочной стали. И все, что мне остается делать – подчиниться ей.

Я нисколько не против.

Мы стоим на лесной поляне. Непонятно, почему Ганс выбрал именно это место, в двадцати километрах от города, недалеко от аэропорта. Но у Ганса своя логика, не мое дело – пытаться вникнуть в нее.

Я в новой, только что выданной мне дубленке и меховой шапке с опущенными ушами – на улице минус пятнадцать, не меньше. И в валенках, кстати – берегут меня. Ганс в лыжной куртке и кепчонке, даже без перчаток – похоже, мороз ему не страшен. Валера и Антон тоже здесь – хлопочут у мангала, готовят шашлык. Сизоватый дым плывет низко над сугробами. Огромные ели оберегают наши тайны, обступили поляну, их темные лапы утонули в тяжелом снегу. Где-то вдали надрывно, истерически кричит сойка, и никак не может заткнуться.

– Никаких обид, надеюсь? – спрашивает Ганс.

– Трудно сказать… – Мне жарко в ушанке, я медленно стягиваю ее с головы, мну в руках. – Трудно… Я виноват, Ганс. Ради бога, прости меня за то, что я натворил. Теперь многое видится по-другому. Но обида есть. Можно ведь было по-человечески, а? Дело даже не в психушке. Ты ударил по самому больному, что у меня есть: отнял Женю. Неужели трудно было объяснить, куда вы ее дели, хоть полслова сказать? Я и сейчас этого не знаю. Да, мы плохо ладим с тобой, но почему ты не прислал мне того же Валеру? Я понял его сразу же. Зачем нужно было меня держать в психушке так долго?