Лесные твари - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Плеханов cтр.№ 80

– Что хочешь. Они тебе сами расскажут, как лучше написать. Тельма, – Демид перешел на английский, – пистолет подаришь этому парню. Я ему обещал. Пусть знает, из чего его чуть не пристрелили. Мы уходим. Спасибо вам за сотрудничество. И извините, что втянул вас в эту историю.

– Ничего. – Голос Летиции звучал чуть печально. – Вам нужно было помочь, это я поняла сразу. Мне кажется, вы – хорошие люди, Иван и Ирина. Удачи вам!

– К тому же будет что вспомнить! – хрипло добавила Тельма. – Я не могу поверить, что со мной случилось такое fuckin приключение!

Блондинка молчала. Ее тошнило.

– Lurdes, – сказал Демид по-испански. – Сото estas? [Лурдес, как ты? (исп.)]

– Estoy mejor ahora. – Черные глаза Лурдес блестели, и она улыбалась. – Yo vomite, de veras, pero aim asi todo fue estupendo. Estubiste bravisimo, Ivan, о como te llamas. A nosotros no nos mataran? No? [Сейчас лучше. Меня вырвало, правда. Но все равно было здорово. Ты молодец, Иван, или как там тебя зовут на самом деле. Нас не убьют? (исп.)]

– No. – Демид тоже улыбнулся. – Dile eso a todos, van a estar bien. Solo... sabes, deja todo esto, tu eres una chica encantadora. Con que fin estos juegos de solo sexo? Те casaras, у tendras magnificos hijos [Нет. Передай это всем – у вас все будет хорошо Только... знаешь, Лурдес, бросай все это. Ты – чудесная девушка. Зачем тебе эти однополые игры? Выйдешь замуж, родишь прекрасных детишек... (исп.)].

– Yo quiero un nino tujo. – Лурдес провела язычком по пересохшим губам. – Те deseo, Ivan. [Я хочу ребенка от тебя. Я хочу, Иван (исп.).]

– Сейчас это невозможно, – грустно сказал Демид. – Когда-нибудь, в другой жизни...

– Ну хватит там на испанском секретничать! – Лека уже ревниво тянула его за рукав. А с другой стороны не менее ревниво глядела «асфальтоукладчица» Тельма. – Пойдем.

– Прощай, Лурдес. – Дема послал девушке воздушный поцелуй. – Ты поняла меня?

– Si. Hasta luego. [Да. До встречи (исп.).]

И они почавкали по ночной, никогда не просыхающей грязи.

Демид шел впереди, Лека не отставала, хотя это было довольно трудно – не отставать в завалах мусора. Трущобы – вот какое название больше всего подходило для этого места. И ведь было это в самом центре города. Когда-то, сто лет назад, здесь была слобода, в которой жили самые что ни на есть зажиточные купцы и мещане. Ярмарка была рядом – огромная, российская, с товарами со всего мира.

А потом пришли большевики и навели порядок. Не стало ни ярмарки, ни купцов, ни мещан, ли товаров. Остались только трудящиеся.

А теперь здесь жили в основном представители популяции со странным названием «лица кавказской национальности». А также лица среднеазиатской, восточноазиатской и других непонятных национальностей. Потому что рядом был центральный рынок – самый большой в городе, и все эти лица торговали там всем, чем только можно было торговать, а зачастую и тем, чем торговать было совсем нельзя. А двухэтажные домишки, такие аккуратные и ухоженные всего лишь сто лет назад, – что же они? Разваливались помаленьку. Сбрасывали с себя древнюю кожу заплесневелой штукатурки. Скрипели и оседали стропилами, балками, досками и прочими деревянными внутренностями. Никому не было до них дела. Они были предназначены под снос, да только никто не собирался их ни сносить, ни ремонтировать. Так и жили они, как приговоренные к высшей мере наказания – год за годом в ожидании: то ли расстреляют, то ли помилуют.

– Это плохое место, – сказала Лека, с отвращением разглядывая свою кроссовку, вымазанную чем-то подозрительно коричневым. – Даже не то плохо, что народ здесь живет неотесанный. Плохо то, что на ментов здесь нарваться – раз плюнуть. До ментовки районной – два квартала. Угораздило тебя...

– Нормально! – бодро произнес Дема. – Чего это ты на милицию взъелась? Очень у нас даже хорошая милиция. Порядок бережет. Вспомни этих двух орлов в вагоне – любо-дорого посмотреть! К нам отнеслись со всем вниманием. Не милицию нам надо с тобой бояться. Уж с ними-то мы как-нибудь разберемся.

Бодрость в его голосе была фальшивой, вот оно что.

Они вышли на другую улицу – более широкую, более освещенную. Здесь даже были люди. Разгружали фургон, таскали коробки с бананами, апельсинами, ананасами и прочими дарами леса. На Демида косились любопытно, но никто с вопросами не приставал.

Они почти уже добрались до конца улицы, когда из-за угла вышли двое в серой форменной одежде. С дубинками на поясах. Вышли и замерли остолбенело. Вытаращились на наших беглецов. А чего таращиться-то? Никогда опасных преступников, что ли, не видели?

Дема сделал шаг назад, и оба мента одновременно, как близнецы, потянули руки к поясу. Что они делали дальше, Дема с Лекой не видели. Потому что секунду спустя они уже летели назад, к спасительной темноте.

Коробки с бананами оказались на их пути, Демид сделал замечательный прыжок, на зависть любому бегуну с барьерами, и оказался по ту сторону картонной баррикады. Лека тоже не осрамилась. А вот милиционеры не прыгнули. Может быть, посчитали ниже своего достоинства скакать через какие-то там неотечественные коробки. А может, физподготовкой мало занимались. И пока блюстители порядка с начальственным ревом расталкивали и пинали несчастную картонную тару, беглецы нырнули в первую же подворотню и затаились.

Слышно было, как патрульный орет в рацию: «Максимов! Тут они! Оба! Восьмой дом! Не уйдут! Давай машину!» Подворотня выходила в глухой двор, воняющий Бог знает чем и заваленный черт знает чем. Удрать отсюда не было никакой возможности.

Дема побежал вдоль дверей, пытаясь открыть их. Третья дверь, в самой глубине двора-колодца, неожиданно поддалась. Демид напрягся, дернул изо всех сил – старый замок не выдержал, треснул, вылетел из гнезда, и дверь распахнулась, едва не въехав Леке по лбу.

– Не пристрелят нас тут? – Лека тяжело дышала над ухом.

– Пристрелят, – пообещал Демид и первым нырнул внутрь.

Пахло здесь так, что обгаженный двор показался по сравнению с этим парфюмерным магазином. Сперва Лека решила, что это – склад или, в крайнем случае, старый чулан, столько здесь было всякого неописуемо пыльного барахла, сундуков, покрытых паутиной, полуистлевших тряпок, висящих, лежащих и даже сидящих и стоящих, догнивающих свой век в обществе рыночных крыс. Однако и здесь кто-то обитал. Ворох одежд в середине клетушки зашевелился, и оттуда появилась голова (Короля Крыс? Демиду на мгновение показалось, что он узнал этот запах гниющей плоти, сопутствующий отвратительной твари) старухи, жирной, древней, черной и носатой настолько, насколько это вообще дозволяет человеческая природа. Если бы нос этой мегеры был горбатее и длиннее еще хотя бы на сантиметр, ее уже можно было бы классифицировать как представителя нового человеческого вида, что-нибудь типа «Homo nasalis» или «Антропоидус шнобелис».

«Хармандаргы!» – заорала старуха. Хотя возможно, это было «Варкантарашхындары!» или «Арбиндарбакыл-джан!» – Лека точно не помнила. Бабка завопила что-то не по-нашему, и можно было ручаться, что это был не английский. Но ее услышали, и даже поняли, судя по тому, что где-то наверху захлопали двери и началась беготня и вопли на том же самом непонятном языке. А потом ступени лестницы, спускавшейся в эту самую комнатушку, заскрипели, и по ним скатился человек лет сорока.