Битва королей. Огонь эльфов - читать онлайн книгу. Автор: Бернхард Хеннен cтр.№ 43

Осветитель провел ее по окаймленному книгами коридору, изгибавшемуся по дуге. Все книги здесь были переплетены в темно-зеленую кожу, на корешках красовались названия, тисненные роскошными золотыми буквами. В воздухе витал легкий запах дубильной кислоты.

— Новые тексты, — пробормотал Квальбам, не оборачиваясь к спутнице.

Они достигли зала с давяще низким потолком. Жаровни источали слабый голубоватый дым. Обоих окутал освежающий запах еловых иголок, когда дым мягкими волнами потянулся мимо.

Вдоль полок стояли стопки книг, напоминавшие каменную кладку. Тут и там торчали тяжелые деревянные балки. Опилки приглушали шаги Ганды.

Наконец кобольды добрались до двери, за которой таилась непроницаемая темень.

— Тебе туда, — прошептал Квальбам.

— Это…

— Тихо! — Кобольд умоляюще поднял руки. — Тише, пожалуйста. — Он недоверчиво оглядел ближайшие полки. — Говорят, в эти ряды затесались одержимые книги. Они любят приходить туда, где случилось несчастье.

— Одержимые книги? — Такой чуши Ганде прежде слышать не доводилось.

Может быть, Квальбам просто задается. Хотя… Лутинка принюхалась. В своем истинном облике она гораздо лучше воспринимала запахи. Ее черный чувствительный лисий нос сообщал об окружающей обстановке столько же, сколько и глаза. Ганда знала, что находится на верном пути, потому что Олловейн оставил легкий след. Запах его тела хоть и был несколько более выраженным, чем следы других эльфов, но по-прежнему слишком слабым. Мастера меча выдавал запах оружейной смазки, с помощью которой он ухаживал за своим клинком.

Лутинка чувствовала также костный клей, который использовали переплетчики, пергамент и запах чернильного орешка, из которого получали чернила. Свежеобработанное дерево, пыль и пивные дрожжи были другими опознавательными знаками, которые она унюхала. И кисловатый запах страха. Им пахло не только от Квальбама. Этот запах впитался в кожаные переплеты книг. Здесь, в этом зале с низким потолком, многим доводилось испытывать страх.

Ганда поглядела на потолок. За тонкой пеленой дыма можно было не столько разглядеть его, сколько угадать. Клеосу пришлось бы идти пригнувшись — настолько низким был потолок.

— Существуют довольно подлые книги, — прошептал Квальбам. — Книги, в которые вплели магию, которая в какой-то момент обрела самостоятельность. За многие из них отвечаем мы, кобольды. И я сейчас говорю не о таких безобидных книгах, как тома хроник, которые развлекаются тем, что падают на головы, когда ты проходишь мимо полки, или словари, которые опутывают свои статьи искусной паутиной лжи, постоянно подстраивающейся под знания своих читателей, пока те не перестают различать, где правда, а где ложь. Это все детский лепет… Я говорю о книгах, которые своей бронзовой обшивкой пытаются откусить тебе пальцы, когда ты пытаешься взять их в руки, книги, которые выпивают тебя и превращают в разноцветную иллюстрацию, или, хуже того, книги, которые являются вратами в Ничто, через которые ты падаешь в бездонную пропасть, где тебя ждут мрачные пожиратели душ. — Кобольд снова испуганно огляделся. — И, кроме того, существуют одержимые книги, несущие в себе дух спятившего автора. Сочинители, как правило, писали их собственной кровью. В них содержатся истории без конца и без начала. А когда ты листаешь их, они крадут твои воспоминания в надежде, что ты станешь персонажем романа, который придаст смысл бессодержательному рассказу. Иногда они даже подменяют твои воспоминания, что особенно подло. В этом случае ты помнишь тысячи подробностей о жизни, которой у тебя никогда не было. Гробхэм Плог, лутин, долгое время живший в Тальсине, пользуется весьма скандальной известностью из-за того, что создал более двух дюжин таких одержимых книг и раздал их людям, которых терпеть не мог. Большинство проклятых книг теперь надежно заперты здесь, но некоторые просто не могут спокойно лежать на месте. Даже тяжелые железные цепи и свинцовые сундуки не могут удержать их.

Ганда знала Гробхэма по сотням рассказов и тысячам проклятий. Отчасти именно он был виновен в том, что лутины пользовались дурной славой. Он хотел получить сатисфакцию за все беды, которых натерпелся народ лисьехвостых, но в то же время оставил в наследство своим соплеменникам тяжкую ношу. Если другие дети альвов говорили о лутинах, то обязательно вспоминали Гробхэма и ему подобных. Если где-то поблизости находился лутин, ему приписывали все неприятности, от выкидышей у скота, несчастных случаев в доме и во дворе и до плохой погоды.

Квальбам недоверчиво оглядел маленькую черную книжицу, лежавшую на самом верху стопки.

— Никогда не бери в руки здешние книги, если не уверена в том, что внутри. Если сомневаешься, поищи кого-нибудь из хранителей знания и спроси, можешь ли без опасности для себя прочесть эту книгу. Они распознают одержимые книги. Обычно… Они изменяют форму. Книги, конечно же, не хранители знания. И кажутся совершенно безвредными на вид.

Ганда невольно вспомнила о томе, который держал в своей палатке Галавайн. Может быть, это одна из проклятых книг? Может быть, это ловушка? Может быть, эльф надеется на то, что она ее посмотрит? Есть ли в этом смысл? Галавайн ничего ей не сделал… И для Олловейна хотел как лучше. Лутинка уставилась в темноту по ту сторону дверного проема. И вот куда привели его старания. Что это, несчастный случай? Или Галавайн с самого начала хотел помучить Олловейна? Хотел отомстить за то, что Эмерелль изгнала его народ из Альвенмарка? И чью кожу натянул хранитель знания на свои перчатки? С таким существом лучше держать ухо востро.

Квальбам проворно вскарабкался на полку и вернулся с красивой, разрисованной русалками масляной лампой.

— Это тебе понадобится, Ганда, — прошептал он. А затем проворно начертил в воздухе отвращающий злые силы знак. — Желаю счастья, лутинка. — И вдруг дерзко усмехнулся. — Ты помнишь, меня можно найти в комнате за переплетной, что рядом с Залом снов. Я буду ждать.

Ганда подарила ему мягкую улыбку и приняла лампу. Может быть, она действительно навестит кобольда.

— Не беспокойся обо мне. Ты ведь знаешь, альвы любят смелых и сумасшедших.

— Да, причем настолько, что забирают их к себе особенно быстро.

Улыбка лутинки изменилась, стала смущенной. Ганда не привыкла, чтобы о ней беспокоились.

— Я пойду, — сказал Квальбам, ситуация для него, очевидно, постепенно становилась вес более неприятной. И поспешил прочь.

Ганда смотрела кобольду вслед, пока он не исчез в голубых полосах дыма, поднимавшихся из одиноких жаровен. Лутинка откашлялась. Это просто дурацкий дым, уговаривала себя лисьехвостая. А потом подняла лампу и вошла в темный проем.

У самого входа толстая балка подпирала огромный атлас областей Альвенмарка, в которых занимаются разведением винограда. Ганда глядела в туннель из книг. Тут и там высились опорные балки, некоторые боковые стенки были скреплены Досками. Пол был покрыт слоем пыли, растоптанными червями и порванными страницами. В нос лутинке ударило множество удушливых запахов. Был там слабый запах прокисшего пива, уксусный запах неправильно хранящегося вина… Солома, дерево в сочетании с запахом старого пергамента… Сернистый запах, который источали, наверное, дубленые переплеты, и едва уловимый запах парфюмированной оружейной смазки.