Спутники Волкодава. Путь Эвриха - читать онлайн книгу. Автор: Павел Молитвин cтр.№ 71

— Шрамы? — непонимающе переспросил Батар, поглощенный мыслями о том, как Хурманчак воспримет его отказ от подарка. — Ты что же, в самом деле скучаешь по хозяйской плетке?

— Если она сделает меня в твоих глазах более желанной… — Ньяра со значением облизнула полные губы.

Тут до костореза дошло, что она впервые на его памяти упомянула бывшего своего господина.

— Отхлестать тебя плетью — заманчивая идея, и при случае я воспользуюсь ею. Тем более сегодня ты ото заслужила. Но сейчас, раз уж ты заговорила о прежнем господине, я хотел бы узнать, почему он решил избавиться от тебя столь жестоким способом. Девушку, предложившую купить для нее плеть, едва ли можно назвать строптивой, и стало быть, на Кровавое поле тебя тащили не за то, что ты отказалась ублажать своего хозяина.

— Можешь мне поверить, ему я покупать плеть не советовала! И с ним я не была столь же покладистой и услужливой, как с тобой! — высокомерно заявила Ньяра. — Но зачем тебе понадобилось ворошить прошлое? До сих пор мы прекрасно ладили, не задавая друг другу лишних вопросов. Ты сделал все, чтобы я не чувствовала себя рабыней в твоем доме, и, предложив тебе взяться за плеть, я поступила так только потому, что вижу в тебе не господина, а любовника, которому хочу доставить наслаждение. Ты знаешь, некоторые люди становятся особенно страстными, когда…

— Тебе кажется, что я слишком холоден с тобой? — Батар сжал Ньяру в объятиях, но желания обладать ею не ощутил. Перед внутренним его взором возник образ Энеруги, и он стиснул зубы, силясь прогнать наваждение, уже который день не дававшее ему покоя. Он не желал думать об этой девке с зеленовато-серыми глазами! Под мужским одеянием он даже фигуру ее разглядеть не мог, но Ньяре она, ясное дело, и в подметки не годится! Тогда почему же, хотелось бы знать, мысли его помимо воли то и дело возвращаются к ней?..

— Да. Ты сильно изменился с тех пор, как тебя призвали во дворец. Я не чувствую прежнего огня. Твое тело рядом, но сам ты где-то далеко. — В голосе Ньяры Батару послышался невысказанный упрек, и он поспешил сменить тему:

— Ты так и не ответила мне, за что же тебя волокли на Кровавое поле? Кто был твоим прежним хозяином и почему он пожелал избавиться от тебя?

— Для чего тебе знать это? Ты ревнуешь меня. К нему? — с надеждой спросила девушка.

— Это Цунзорнай? Он — единственный мой заказчик, которого ты избегаешь, не так ли?

— Ты угадал, — разочарованно ответила рабыня, отводя глаза от костореза.

— Если он узнает, что палачи не исполнили его приказ и ты осталась жива, тебя ожидают большие неприятности?

— Огромные! Так что лучше не спрашивай меня ни о чем.

— Я и не спрашивал, однако если ты выгнала эту девицу, опасаясь каких-то разоблачений, то поступила крайне неосмотрительно.

— Нет-нет, она могла причинить нам вред, поселившись в твоем доме, а так сообщить ей Хозяину Степи будет не о чем. Ну что ты на меня смотришь, будто впервые в жизни увидел? Мог бы и сам сообразить, что она послана следить за тобой! Владыки редко проявляют щедрость и широту души без особых на то причин. Рабыни, подаренные Хурманчаком своим приближенным, исправно доносят ему обо всем, что делается в домах их хозяев.

— Вот как, Хурманчак подослал ко мне соглядатая… — Батар опустился на подушку и задумчиво принялся крутить в руках взятую с низкого столика шкатулку. — Но я все же не понимаю, зачем надобно было отсылать эту девку и тем давать повод для недовольства и подозрений Хозяину Степи? Ты поступила опрометчиво…

— Ты уверен, что тебе совершенно нечего скрывать от Хурманчака? Может быть, ты забыл о приходившем к тебе сотнике из «стражи Врат»? — напомнила Ньяра, присаживаясь у ног Батара.

— Что ты хочешь этим сказать? — Косторез вздрогнул, припомнив полученную от Сюрга серебряную коробочку и стеклянный флакончик.

— У меня есть пренеприятнейшая способность слышать то, что не предназначено для моих ушей. Кроме того, я знаю, как ты ненавидишь Хурманчака, и эта рабыня тоже рано или поздно проведала бы о твоей тайне. — Ньяра положила руку на колено Батара. — Если Хозяин Степи будет гневаться, ты выдашь его палачам невесть что возомнившую о себе служанку и те быстренько вправят мне мозги. Хотя я бы, конечно, предпочла, чтобы ты высек меня сам. Тогда тебе не придется отсылать меня из дому. Хурманчаку ты с чистой совестью доложишь, что виновная понесла заслуженное наказание, а сам, быть может, получишь некоторое удовольствие. Я буду кричать очень громко и очень жалобно, — доверительно прошептала она, в то время как руки ее ласкали и поглаживали тело Батара.

— Ненавижу причинять людям страдание! Однако у тебя уже, оказывается, все продумано. Ты знаешь все мои тайны лучше меня самого. Вот уж не ожидал, что судьба моя окажется в руках моей собственной рабыни, а та, вместо того чтобы предъявить мне невыполнимые требования, вызовется претерпеть ради меня порку, — буркнул косторез, обнимая Ньяру за плечи.

Он поверил всему, что она сказала, сразу и безоговорочно. И про подсыла, и про то, что Ньяра подслушала его разговор с Сюргом, и про то, что она давно уже догадалась о его мечте отомстить Хозяину Степи. Ее самопожертвование тронуло Батара до глубины души, и он готов был в лепешку расшибиться, чтобы достойно отблагодарить девушку за любовь и заботу. Смущало его только одно: испытываемое им чувство признательности не имело ничего общего ни с любовью, ни с желанием близости. Он никогда не говорил своей прекрасной невольнице, что любит ее, и до недавнего времени восхитительное тело Ньяры возбуждало в нем желание, которое не трудно было принять за страсть,

Теперь же его не было и в помине, и девушка не могла этого не почувствовать.

— Расскажи мне, что случилось с тобой! — потребовала она, безошибочно уловив охватившее Батара смятение. — Ты не хочешь меня больше? Ты смотришь на меня и гладишь меня так, словно я твоя сестра, а не любовница! Но на эту девку ты и вовсе не взглянул, хотя она очень недурна собой. Это может означать только одно твои мысли заняты кем-то другим! Так кто же она? Ну говори, я должна знать!

Батар не удерживал рванувшуюся из его рук Ньяру. И ответить ему было нечего. Она не заслуживала лжи, но сказать ей правду тоже было нельзя, хотя бы потому, что он еще не был готов даже самому себе признаться в чувстве, которое испытывал к…

— Что же ты молчишь? Думаешь, я слепая? Но как ты мог полюбить ее, ту, чьей смерти желал больше всего на свете? — Губы девушки задрожали и начали кривиться в жалкой гримасе. — Неужели ты забыл, что она сделала с твоим Фухэем и другими приморскими городами? Или не знаешь, что именем ее пугают детей во всей Вечной Степи? Как мог ты забыть и простить? Не верю! Ты же взял у Сюрга яд, чтобы покарать убийцу!..

— Ты не понимаешь! Она не убийца. Она сама жертва… — произнес Батар, удивляясь тому, что сумел наконец-то понять и высказать. Это понимание зрело в нем подобно нарыву, и после первых же слов он, ощутив неожиданное облегчение, заговорил быстро и сбивчиво: — Ты не понимаешь. Никто не понимает! А ведь ей приходится хуже всех! Ее именем творятся отвратительнейшие злодеяния, о которых она знает, знает еще до того, как они совершатся, но сделать ничего не может! Она не может их предотвратить и потому страдает больше любой рабыни! Ее положение поистине ужасно, а тут еще Сюрг, заговорщики… Да если они убьют ее, Вечная Степь и Саккарем будут по колено залиты кровью!..