Век воли не видать - читать онлайн книгу. Автор: Василий Головачев

В уме своём я создал мир иной

И образов иных существованье,

Я цепью их связал между собой…

М.Ю. Лермонтов

Ах, право, дьяволу бы заложила душу, чтобы только узнать, жив он или нет?

М. Булгаков. «Мастер и Маргарита»

Рана другому есть боль для вас.

Будда, V век до н.э.

Мы, следовательно, должны быть готовыми и к тому, что наше настоящее понимание Вселенной может оказаться неправильным…

Рудольф Альбрехт, учёный-физик

© Головачев В. В., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

С метафизической точки зрения нуль не является числом и не относится к миру чисел. Он – источник всех чисел, содержащий в себе числа как потенциальную возможность части отделиться от целого.

Метафизический нуль символизирует Абсолют, соединяющий в себе Дух и Материю. Такой нуль представляет всеобъемлющий круг с бесконечным радиусом, круг, «центр которого везде, а окружность нигде». Во взаимодействии с другими числами он либо увеличивает число на порядок, либо растворяет число до полного растворения в себе.

Нуль есть Тайна из Тайн, символ непроявленного мира, источник всех числовых ассоциаций, всех последующих проявлений форм и движений, синтез бесконечного пространства и вечного времени.

Нуль, в конце концов, символизирует смерть как состояние, в котором жизненные силы претерпевают трансформацию.

Следствием этих трансцендентных символютов является непроявленность нуль-формы, потенция, Великий Хаос и он же Великая Гармония, то, что древние философы понимали под словом «Навь». Как утверждал великий русский философ Николай Бердяев – это ungrund – безосновность, к которой не применимы категории Добра и Зла, бытия и небытия.

И, наконец, нуль олицетворяет собой Мир Начал без Форм, хаос – как океан творческих потенций и строительный материал Творений. При этом нуль-форма – это не пустота, не вакуум, не отсутствие «всякого присутствия», это равновесие, врата перехода меж проявленным и непроявленным, хотя и в нём, как оказалось, спонтанно возникают и сохраняются какое-то исчезающе малое время некие структуры, виртуальные острова, воспринимаемые попадающими туда душами как «миры ада» или «миры рая» со своими специфическими псевдозаконами и движением.

Прохор-11 безмерно удивился, когда он с «прицепом» душ Прохора-2, Усти и Юстины вывалился на твёрдую – по ощущениям – поверхность такого острова.

Но прежде он пережил настоящую бурю эмоций, когда Прохор-первый запустил их «пси-ладью» с помощью Оси Прави в «числомир нуля», добавив на прощание:

«Делайте то, что делали всегда, переходя из мира в мир, но сначала найдите в себе веру в достижимость цели».

Сияние снизошло на них с Оси Прави, сияние тысяч людей, собравшихся проводить формонавтов через смерть к жизни, обняло четвёрку душ, и перед ними распахнулась небывалая ночь…

Раньше Прохор опасался, что информпакет под названием ПСС или «психосоматическая система», которую люди именовали индивидуальным сознанием-переживанием, а также личностью и душой, без плоти ничего чувствовать не сможет, а тем более не сможет видеть окружающее, разговаривать и вообще мыслить. Но он ошибался. Память хранила всю информацию об организме, и поэтому поступающие извне сигналы, полевые всплески, электромагнитные импульсы и «шевеления» пространства попадали внутрь пси-сферы и пропускались через «виртуальные структуры» ощущений так, будто он при переходе между числомирами имел тело.

Первое время, переходя из головы одного «родича» по трансперсональной линии в голову другого, Прохор судорожно искал замену рукам и ногам, глазам и рту, пока не научился пересекать мембраны перехода, как человек пересекает границу между полем и лесом.

Однако, нырнув в Нуль-мир, он оказался в пространстве, которое не смог бы описать словами. Оно представляло собой сочетание несочетаемого, композицию противоположных качеств, кипящее нечто, невообразимо сложное и потому почти не улавливаемое сознанием.

Прыжок в Нуль-мир (о русской Нави мысли пришли позже) окунул «кластер душ» формонавтов в «сияющую тьму», сменившуюся через мгновение полным мраком. Затем ощущения стали меняться с калейдоскопической быстротой.

Послышался свист ветра…

Мимо понеслись слои искрящегося тумана…

Повеяло странным холодом, от которого начали замерзать виртуальные руки-ноги, нос-уши, затрещали волосы…

Холод сменился усиливающейся жарой, «кожа на теле» стала трескаться, дымиться, гореть…

Вскрикнула Устя… или Юстина… не разберёшь…

Прохор-второй начал «ворочаться», и одиннадцатому, взявшему на себя обязанности «водителя», пришлось прикрикнуть:

«Держитесь за меня крепче! Сосредоточьтесь на поисках выхода!»

«Назад?» – понял его по-своему Прохор-второй.

«Назад дороги нет! Только вперёд! Вспомните, о чём предупреждал Прохор-первый: мы живы, пока мы вместе и нацелены выжить! Отколовшийся растворится в Нуле!»

«Мы помним», – донеслись ответы подруг.

«Кластер душ» сжался теснее, продолжая лететь с бешеной скоростью сквозь небывалое, непостижимое пространство хаоса, воспринимаемое как невероятной глубины бездна, заполненное тем, что невозможно ни представить, ни выразить словесно, нестись, как снаряд сквозь дождливую ненастную ночь…

Время «полёта» не ощущалось вовсе, ощущалось только странное движение – без каких-либо ориентиров, хотя воображение иногда пыталось пристегнуть к этому состоянию свои оценки и человеческие переживания.

Пронеслись над слоистыми облаками неизвестно чего… Пронзили гору света и долго скользили сквозь сетчатый тоннель с убегающими в бесконечность стенами…

Потом мимо помчались вереницы чёрных крестов на призрачно светящемся холмистом поле – ни дать ни взять старинное кладбище…

Кресты сменились шипастыми обелисками, те в свою очередь – зарослями гигантского репейника, образовавшего некую колючую структуру, сквозь которую с неслышимым треском и гулом летела «ладья танатонавтов»…

Все эти видения являлись результатом включившегося воображения, возбуждённой психики, усиленно работающей фантазии, и Прохор это понимал, но всё равно с любопытством осматривался и ждал появления новых псевдоструктур, называемых академиком Бурлюком квазиустойчивыми нематериальными резонансами.

«Ладья душ» формонавтов с ходу влетела в мятущиеся языки пламени, способные сжечь целую планету!

Снова тихо вскрикнула (мысленно, конечно) Устя, тут же прошептав: