Линдрен двинулась за ним.
И тут из дверей раздался крик.
– Помогите мне, – умолял Роян Кристоферис. Затем послышался страшный захлебывающийся звук. Линдрен остановилась.
Сбоку донесся хриплый стон.
– А-а-а… Помогите мне… Помогите, помогите, помогите, – умолял Кристоферис из темноты за ее спиной. Затем кто-то зашелся кашлем и снова застонал.
– Помогите мне, помогите, помогите, помогите, – звучал целый хор голосов.
Голоса становились выше, набирали силу, слова перешли в крик, окончившийся мокрым захлебывающимся хрипом, свистом, смертью. Потом все стихло, просто стихло, и все.
Линдрен оттолкнулась ногой и поплыла в сторону двери, сжимая нож.
Что-то темное выползло из-под стола и поднялось, преграждая ей дорогу. Это был Роян. Он по-прежнему был в своем вакуумном скафандре, но со снятым шлемом. Кристоферис что-то держал в руках, направляя это в ее сторону. Лазер, догадалась она, обычный режущий лазер.
Она двигалась прямо на него, размахивая руками, чтобы остановиться, но все было напрасно.
Оказавшись достаточно близко, она увидела, что под подбородком у Кристофериса есть вторые губы – длинный почерневший разрез – и что губы эти смеются, и при каждом его движении из них вылетают маленькие капли крови…
Дэннел, охваченный диким страхом, мчался вдоль коридора, ударяясь о стены и проходы. Паника и невесомость сковывали его движения, делали неуклюжим. Время от времени он оглядывался через плечо, надеясь увидеть спешащую за ним Линдрен и одновременно ужасаясь тому, что может увидеть вместо нее. Поворачивая, он каждый раз терял равновесие, переворачивался и летел в сторону.
Воздушная переборка открывалась долго, очень долго. Он ждал, дрожа всем телом, но пульс его начал постепенно успокаиваться. Душераздирающие звуки прекратились, за ним никто не гнался. С трудом он взял себя в руки, а когда оказался внутри шлюза, отделенный от кают-компании закрытыми внутренними дверями, почувствовал себя в безопасности.
Сейчас он никак не мог вспомнить, почему он так перепугался.
Ему было стыдно – удрал, бросил Линдрен. И почему? Что его так испугало? Пустая кают-компания? Шум из-за стен? Тут же ему пришло в голову вполне рациональное объяснение. Звуки означали, что бедный Кристоферис находится где-то в другом месте, но, видимо, еще жив и очень страдает.
Дэннел печально покачал головой. Он знал, что Линдрен не простит ему предательства. Она и без этого его третирует, а теперь и подавно не простит, что он бросил ее одну. Надо сейчас же вернуться и все ей объяснить. Это должно ему зачесться. Приняв решение, Дэннел протянул руку к рычагу, остановил цикл перехода и повернул его вспять. Воздух с шипением вернулся в камеру шлюза.
Когда открывалась внутренняя дверь, Дэннела вновь на мгновение охватил страх – короткий укол ужаса, вызванный мыслью о том, что могло появиться из кают-компании и ждать его в коридорах корабля.
Он поборол этот страх.
Линдрен ждала его.
Он не заметил ни гнева, ни презрения на ее удивительно спокойном лице и направился к ней, пытаясь вымолить у нее прощение.
– Сам не знаю, почему я… – начал он.
Сонным, замедленным движением она подняла руку. Описывая убийственную дугу, сверкнул нож, и только в этот момент Дэннел заметил прожженную в ее скафандре дымящуюся дыру, точно между грудями.
– Твоя мать? – недоверчиво спросила Меланта Йхирл.
– Она слышит все, что мы говорим, – ответил Ройд, – но сейчас это уже не имеет значения. Роян сделал что-то очень глупое и страшное. Теперь она решила убить вас всех.
– Она, она! Что ты хочешь этим сказать? – В голосе Д’Бранина звучало искреннее удивление. – Может, твоя мать до сих пор жива? Ты же говорил, что она умерла еще до твоего рождения.
– Умерла, Кэроли, – сказал Ройд. – Я не лгал.
– Конечно, нет, – согласилась Меланта. – Я была в этом уверена. Но ты не сказал нам и всей правды.
Ройд кивнул.
– Мать умерла, но ее… ее дух по-прежнему живет и заполняет моего «Летящего». – Он вздохнул. – А может, лучше сказать – ее «Летящего». Мой контроль над кораблем весьма ограничен.
– Ройд, – сказал Д’Бранин, – духи не существуют. Жизни после смерти не бывает. Мои волкрины более реальны, чем какие-либо духи.
– Я тоже не верю в духов, – жестко добавила Меланта.
– Называйте это как хотите, – сказал Ройд. – Мое название так же хорошо, как и любое другое. Действительности не изменишь терминологией. Моя мать или какая-то ее часть по-прежнему живет в «Летящем сквозь ночь» и будет убивать вас всех по очереди, как перед этим убивала других.
– Ройд, в твоих словах нет смысла, – упирался Д’Бранин.
– Спокойно, Кэроли. Позволим капитану объяснить все до конца.
– Да, – сказал Ройд. – Как вы сами видите, «Летящий сквозь ночь» очень… очень современен. Автоматизированный, саморемонтирующийся, большой. Он должен был быть таким, если мать хотела избавиться от необходимости иметь экипаж. Если помните, он построен на Ньюхолме. Я никогда там не был, но полагаю, что и наука, и техника там очень развиты. Подозреваю, что Авалон не смог бы построить такой корабль.
– И в чем же суть, капитан?
– Суть… суть заключается в компьютерах, Меланта. Мать хотела, чтобы они были исключительными. И они действительно такие. Центральные системы на кристаллических матрицах, лазерная память, сенсорные периферийные устройства и другие… дополнения.
– Ты хочешь сказать, что «Летящий сквозь ночь» является Искусственным Разумом? Ломми Торн догадывалась об этом.
– Она ошибалась, – продолжал Ройд. – Мой корабль не является Искусственным Разумом в том смысле, какой вы в него вкладываете. Но это нечто родственное ему. Мать потребовала встроить в компьютер устройства для копирования человеческой личности. Она заполнила центральный кристалл своими воспоминаниями, желаниями, извращениями, своей любовью и… ненавистью. Именно потому мое воспитание она целиком доверила компьютеру, понимаете? Она знала, что он воспитает меня так, как сделала бы это она, хвати ей терпения. Ввела она в него и некоторые другие программы.
– А ты можешь сам программировать компьютер, дружище? – спросил Д’Бранин.
В голосе Ройда звучало отчаяние:
– Я пробовал, Кэроли. Но я плохо разбираюсь в компьютерах, а программы необычайно сложны. По крайней мере трижды мне казалось, что я ее ликвидировал, но каждый раз она возникала снова. Это как компьютерный вирус, и я не могу ее локализовать. Она является, когда хочет, и уходит тоже. Как дух, понимаете? Ее воспоминания и личность так переплетены с программами, которые поддерживают жизнь «Летящего», что я не могу избавиться от них, не уничтожив центральный кристалл. А это было бы моим концом. Я никогда не смог бы записать новые программы, а без компьютеров мой корабль перестанет функционировать – двигатели, системы жизнеобеспечения, вообще все. Мне придется покинуть «Летящий», и это убьет меня.