Наследники империи - читать онлайн книгу. Автор: Павел Молитвин cтр.№ 112

В алый цвет Священного огня добавилось желтизны, и он превратился в оранжевый. Потом в золотой. «Тысячеглазый» затаил дыхание и, когда в золотистом сиянии мелькнула прозелень, беззвучно прошептал: «Пошли!» И, словно повинуясь его мысленной команде, яр-дан с Тимилатой, не оглядываясь, устремились в глубину центральной арки. Языки золотисто-зеленого пламени коснулись тел новобрачных и скрыли их от глаз собравшихся в зале. Высокородные замерли. Окаменели ярунды. Застыли стоящие за спиной Вокама джанги, и в наступившей тишине «тысячеглазый» услышал шепот незаметно подобравшегося к нему Эмрика:

— Базурут попытается убить их, как только они выйдут из Холодного пламени.

Вокам кивнул. Именно так Хранитель веры и поступит, если молодым удастся выйти из арки. Но кольчуги двойного плетения пробить не так-то просто, да и Баржурмал не мальчик уже, сумеет оборонить свою жизнь. Лишь бы только он выбрался из этого подлого огня…

Зеленовато-синий цвет пламени сменился лиловым, потом малиновым, алым, оранжевым, и Вокам подумал, что Священный огонь не был ловушкой, уж слишком она проста — один раз увидев ее действие, даже слабоумный сообразит, что к чему. Изменения цвета и свойств Холодного пламени имели когда-то иной смысл и цель, но мерзавцы, подобные Базуруту, способны извратить и изуродовать все, к чему прикоснутся, и уж если он, Вокам, переживет этот день, то приложит все силы, дабы Хранителем веры в самое ближайшее время был избран кто-нибудь другой. Достойные люди и среди ярундов найдутся, а уж тогда…

Додумать, что сделает он с Базурутом, «тысячеглазый» не успел. Баржурмал с Тимилатой вышли из золотисто-зеленого сияния, и по храму пронесся вздох облегчения. Молодые прошли в сердце святилища, и Священный огонь не причинил им вреда! Кен-Канвале подтвердил, что ему угоден этот брак! Баржурмал будет Повелителем империи!

— Берегись! — крикнул Пананат, и в то же мгновение на краю отведенного ярундам помоста очутилось пятеро бритоголовых в кожаных безрукавках. В руках их мелькнули дротики, направленные в грудь Баржурмала.

Яр-дан бросился на пол, увлекая за собой ай-дану. Звон стальных наконечников о каменные плиты послужил сигналом ичхорам, цепь которых, отгораживавшая высокородных от помостов, распалась, воины ринулись на помощь Баржурмалу, пятившемуся под натиском бритоголовых. Лив и Мгал, подхваченные волной парчово-халатной знати, устремившейся к помостам, обнажили кинжалы, Батигар уцепилась за Мисаурэнь, обрушившую на бритоголовых волну панического ужаса. Будучи не в состоянии сосредоточиться, она не сумела накрыть цель ментальным ударом, но один из убийц все же выронил из рук боевой топор и завертелся на месте, перестав понимать, где он и что с ним происходит. Эмрик с Гилем разом метнули припрятанные ножи, Вокамовы джанги горохом посыпались с помоста, живым щитом отгораживая Баржурмала и Тимилату как от желтохалатных, так и от парчовохалатных убийц, немало которых оказалось среди высокородных, собравшихся в этот день в святилище…

— Глашатаи! Объявите, что на Баржурмала было совершено покушение, но яр-дан жив! — проревел Вокам. — Пусть лучники стреляют в каждого, кто обнажит оружие за стенами храма!

— Остановите Базурута! Жезл! Жезл! — крикнул Мгал, понимая уже, что предупреждение запоздало. Так вот зачем посланы были ярунды в Бай-Балан!

Черный с золотым навершием жезл, словно по волшебству оказавшийся в руках Базурута, изрыгнул сноп ярчайшего пламени, разметавшего джангов, ринувшихся к помосту жрецов. Следующая рукотворная молния превратила в обугленные головешки воинов, прикрывавших своими телами Баржурмала и Тимилату. Мгал замер подобно другим, осознавшим полное бессилие остановить Хранителя веры, вооруженного боевым жезлом Черных магов, но третьей молнии не последовало. Рашалайн, возникнув за спиной Базурута, изо всех сил толкнул его с помоста. От резкого толчка сбитый с ног жрец покатился по ступеням, вскочил, не выпуская из рук смертоносное оружие, и тут метательный диск, пущенный скуластой безбровой женщиной, впился ему в висок.

— Стойте! Хранитель веры мертв! Свершилась воля Кен-Канвале! провозгласил Рашалайн во всю мощь своего далеко не слабого голоса. Остановитесь! Довольно злобы и крови! Я… — Старец захрипел, из груди его проклюнулось окровавленное жало стилета, и замершая было схватка возобновилась с новой силой.

— Кристалл! Пойди и возьми кристалл, пока никто другой не наложил на него руку! — крикнула Лив северянину, и тот, ловко уворачиваясь от боевых топоров, мечей и кинжалов высокородных, джангов и жрецов, озверевших от вида крови и сознания неизбежной кары, которую Предвечный не замедлит обрушить на победителей и побежденных, посмевших обнажить оружие в храме, в Священный день, скользнул к черной арке и скрылся в золотисто-зеленом пламени.

— А потом? Что было потом? — спросила Сильясаль, и Батигар, нетерпеливо поглядев на дверь, за которой, по словам Мисаурэни, находилась Чаг, обретшая благодаря магическому искусству Лагашира, новое тело вернулась к рассказу:

— Потом под сводами храма раздался ужасный голос, возвестивший о том, что если нечестивцы, осквернившие храм, тотчас не бросят оружие, то будут немедленно сожжены Священным огнем. А поскольку схватка уже и так подходила к концу и надеяться сообщникам Базурута было не на что, они сложили оружие и запросили пощады. Но голос на самом деле принадлежал, конечно же, не Божественному Кен-Канвале, а Бемсу, который плыл вслед за нами по Ситиали и пробрался в храм Обретения Истины, чтобы поглядеть на нового Повелителя империи. Бемс похож на огромную бочку, глотка у него изрядная, и в первое мгновение многие поверили, что к ним обращается сам Предвечный.

— Я слышал его в Бай-Балане. Голосище у него и правда будь здоров, подтвердил Лориаль, тихонько перебирая струны певучей скейры.

— Ну а когда ярунды сдались? Что было дальше? — полюбопытствовал фор Азани, которого нанесенные йом-логом раны все еще приковывали к постели.

— Когда сторонников Базурута связали, Бокам объявил, что Правитель империи хочет обратиться к своим подданным с речью. Баржурмал был сильно обожжен выпущенными из магического жезла молниями, лицо его дергалось, а из глаз текли слезы. Уж не знаю, плакал он от боли или потому, что Тимилата только что скончалась от ожогов у него на руках, но, как бы то ни было, ему было очень плохо. Трижды начинал он говорить и так-таки ничего не сказал. Тогда на помост поднялся Ушам-ва. Встал рядом с Баржурмалом и сказал, что все население империи должно молиться о душах тех, кто осквернил храм и пролил в Священный день кровь единоверцев. Что ярунды в ужасе от совершенного Базуру-том злодеяния и умоляют нового Повелителя империи не возлагать вину за содеянное недостойным Хранителем веры на всех служителей Кен-Канвале. Он сказал, что люди склонны заблуждаться, но момент божественного откровения настал и больше в империи не должно пролиться ни капли крови, ибо не может быть никаких сомнений в том, что Баржурмал возведен самим Предвечным на трон его Богоравного отца. Священный огонь был послан Кен-Канвале, дабы явить миру его волю, и, как и предсказывал Рашалайн, погаснет, не причинив никому вреда, когда порок будет наказан, а добродетель восторжествует. И Священный огонь действительно погас…