Мировой кризис - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Мартьянов cтр.№ 28

Граф умел рассказывать и делал это красиво, с подробностями, деталями и поэтическими сравнениями: тут начинали действовать его «волшебные» способности, позволяющие если не зачаровать, то по крайней мере увлечь повествованием собеседника и временно избавить его от тяжелых мыслей. Сразу видно, сегодня на дежурстве у Воейкова адъютант из молодых. Все-таки воскресенье, матерые волки убыли в Петербург, отдыхать – служба в свите, особенно в охране царской семьи, это вам не сахар.

«Будто назло, сегодня об этом думал, – граф излагал поручику Никольскому затверженную навсегда «романтическую» историю с подрывом форта в Порт-Артуре (на самом деле там было куда больше грязи, крови и некрасивой смерти под японской шрапнелью) и одновременно размышлял о ближайшем, то есть самом актуальном будущем: – Предвидение? Но как? Евангелина упоминала о возможности предполагать грядущие события в некоем гипотетическом подсознании человека, владеющего талантом…»

– Граф, вы останетесь здесь на ночь, – генерал-майор возвратился неожиданно быстро, скорее всего беседа с Марией Федоровной протекала в дворцовом коридоре или одной из соседних комнат. – Вас устроят. Простите, беседу продолжим завтра. Охранять вас будут четверо офицеров гвардии, камер-лакей укажет, где спальная комната.

– Охранять? – двусмысленно уточнил Барков.

– Да, именно охранять. Как важнейшего свидетеля. Вы не заключаетесь под стражу, но я требую, чтобы вы оставались во дворце по меньшей мере до завтра.

– Как прикажете, ваше превосходительство. Но если моей жизни что-то угрожает, могу я получить оружие?

– Не можете.

– Владимир Николаевич, дозволите приватный вопрос?

Воейков глянул на поручика, и тот, зная, что означает выражение глаз шефа, молча ушел, плотно затворив дверь.

– Ваше превосходительство, неужто…

– Да, – глубоко кивнув, ответил генерал-майор. – Не верю я в вашу причастность, граф. Не верю и все тут. Вы случайный человек здесь. Не складывается мозаика никак. Все прочее – невероятное, трагическое стечение обстоятельств. Если бы он не вышел на лестницу, если бы…

– А непосредственные виновники?

– Схвачены двое из трех, последний застрелен. Доктор Боткин заключает, что это некая форма безумия, возможно гипнотическое воздействие, месмеризм.

– Ваше превосходительство?.. – повторил Барков, подразумевая единственный вопрос.

– По прогнозам, к утру будет кончено. Здесь лучшие специалисты, профессора, академики… Старец, в конце концов! Господи, за что же нам такое?!

* * *

– Мсье Вершков, вашего хозяина нет уже третьи сутки, – пришедшего утром в гостиницу «Виктория» Прохора встретил обеспокоенный Монброн. – И никаких известий – можно было бы прислать телеграмму, предупредить, что вышла задержка. Господин граф обещал вернуться позавчера к вечеру!

– Не знаю, что случилось, – отрекся Прохор, и сам начавший подозревать неладное. Внезапное исчезновение Алексея Григорьича выглядело странно: в конце концов, он поехал в Царское по делу, а не устроил долгий кутеж в «Эрмитаже» с бывшими сослуживцами или, боже упаси, поэтической богемой. – По городу ползут слухи, будто в Царском что-то случилось.

– Пойдемте к лорду Вулси, – сказал Робер. – Он крайне расстроен отсутствием его сиятельства…

Прохор был огорчен не меньше Джералда, особенно в размышлении об известиях, начавших поступать из Царского Села вчерашним днем: в газетах появились краткие заметки о том, что въезд-выезд из столичного пригорода закрыт военными, поезда на станции не останавливаются, а улицы патрулируются казаками. Точных сообщений о происходящем не было: или репортеры и впрямь не знали, что стряслось, или действовала строжайшая цензура. Вновь начали подозревать бомбистов и революционеров – привычное зло, но как они могли пробраться в самый охраняемый городок Российской империи, спрашивается? В Царском троекратно больше солдат и полиции, чем постоянных жителей!

– Если выехать невозможно, Алексей Григорьич могли остановиться у знакомых или в пансионе, – пытался объяснить Джералду и остальным Прохор. – Вдруг и телеграфировать нельзя? Вон в девятьсот седьмом году почта в Петербурге днями не работала, военное положение…

– Мне это не нравится, – покачал головой Монброн. – Невольно начнешь думать о каких угодно гадостях, связанных с нашим… Предприятием. Ева, Ойген, граф хотя бы жив? Вы должны чувствовать!

– Жив и здоров, – не раздумывая подтвердил Реннер. – Скорее всего господин Вершков прав: власти по неизвестной нам причине проводят крупную полицейскую акцию. Мы с доктором утром ходили гулять к собору… Как он называется? Да, Казанский… Так вот по сравнению с предыдущими днями на улицах значительно больше полиции. Кроме того, за нами наблюдали.

– Кто? – нахмурился лорд Вулси.

– Двое господ в партикулярном, хорошо одетые. Они особо и не прятались. Мне кажется, профессиональные агенты – выражения лиц очень уж характерные.

– Только пристального внимания полиции нам и недоставало для полного счастья, – высказался Тимоти. – Впрочем, мы действуем вполне легально, паспорта в порядке, по счетам платим исправно. Законопослушные граждане, пускай и иностранцы!

– Будем ждать, – сказал Джералд. – Больше ничего не остается. Привычный распорядок менять не станем. Я сейчас поеду в посольство, а оттуда в банк; Робер, вы как обычно займетесь бумагами. Тимоти с Ойгеном – на Балтийский вокзал, получать заказ. И ведите себя естественно, мы не совершили ничего предосудительного. Но все же старайтесь оглядываться: следить за нами может не только полиция. О предупреждениях мсье Анно следует помнить крепко, этот человек слов на ветер не бросает….

Неопределенность продолжалась до семи вечера, когда в отель наконец прибыли их сиятельство, причем не в одиночестве, а сопровождаемый невзрачным господином средних лет, в котелке и с зонтиком-тростью. Господин был белобрыс, обладал тонкими соломенными усиками, невозмутимо-ленивым взглядом и обликом напоминал приказчика из дорогого магазина для благородной публики.

Прохор немедленно осознал – случилось нечто донельзя скверное. Барин выглядел смертельно уставшим, побрит неаккуратно, костюм помят, но это еще полбеды: за долгие годы камердинер научился различать малейшие оттенки настроения Алексей Григорьича, когда он глядит искоса, будто птица, осторожно трогает указательным пальцем повязку на глазу и громко, словно паровоз, выдыхает, значит, барин растерян и подавлен. Ничего подобного с ним не случалось со времен японского плена.

– Нам необходимо поговорить наедине, – не здороваясь заявил Барков лорду Вулси. – Господа, пожалуйста, покиньте кабинет и не входите, если вас не позовут.

– Какая таинственность, – шепнул под нос Монброн, но, как и прочие, вышел. – Тимоти, что, по-твоему, за тип приехал с графом?

– Я тебе не гадалка. Если нас выгнали, пойдемте на первый этаж, в ресторан. Время ужина, а я голоден как волк…