Большая охота - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Мартьянов cтр.№ 59

* * *

Область южной Франции, именуемая звонким словом «Камарг», имела весьма размытые границы, и путники не сразу поняли, что уже находятся в пределах Страны Болот. Поначалу Виа Валерия постепенно удалилась от побережья. К солоноватому аромату моря примешался целый букет не слишком приятных новых запахов – тины, гниющей травы и застоявшейся воды. От римского тракта то и дело убегали в сторону тропки, покрытые хрустящей коркой застывшей соли. Засушливые холмы в зарослях вереска и дрока сменились протяженными ложбинами, в которых весело поблескивали соединяющиеся друг с другом озерца. Шелестел желтеющий камыш: целое море качающихся под ветром и стучащих друг о друга тонких стеблей с узкими поникшими листьями. Как и говорил Лоррейн, здесь было царство летающей и бегающей по земле живности – то и дело с обочины дороги или с поверхности озера с шумом и плеском взвивался очередной птичий выводок. Гай распознал стайку улетающих серых цапель и черно-белых аистов, но прочие крылатые обитатели Камарга были ему совершенно незнакомы. Птицы щеголяли окраской всех цветов радуги, орали из-под каждого куста и деревца, качались на ветвях, бегали по мелководью и почти не пугались проезжающих мимо всадников.

Там и тут по болоту степенно бродили голенастые птицы с оперением нежнейшего розового цвета, видом и повадкой схожие с крупными цаплями. Время от времени их тяжелые кривые клювы стремительно выхватывали из воды какую-то птичью снедь. Красота и изящество этих созданий околдовали даже не склонного к сентиментальности Гая, а Франческо, улучив минутку, поинтересовался у девицы Уэстмор:

– Как называются такие птицы, монна Изабелла?

– Фламинго, – отвечала всезнающая англичанка. – Они прилетают сюда кормиться с юга, из Мавритании. Здешние болота – настоящий рай для птиц.

– Сara mia, какие они красивые, – восхищенно выдохнул юноша. – У ангелов Божьих крылья, должно быть, похожего цвета!

– Вовсе нет, – рассеянно откликнулся Лоррейн, обозревая окрестности. – Крылья посланников Его белые, как у чаек, с отливом в серебро, и не отбрасывают тени…

Наградой бродяге за столь удивительное замечание стали изумленные взгляды всех без исключения спутников, даже Сабортеза недоуменно скосился через плечо. Грубый Мак-Лауд прочистил горло:

– Интересно знать, каковы эти гуси на вкус, ежели запечь их в глине? Птичка с виду упитанная, а я жрать хочу – околеваю! Может, подстрелим парочку к ужину, а?

– Мессир Дугал, у вас что, все мысли только о еде?! – громко возмутилась Бланка. Насквозь прозаический возглас шотландца вмиг разрушил в ее глазах все волшебное очарование места. – Не человек, а ходячий желудок какой-то! Сказано же в Писании: «не хлебом единым жив человек»…

– …не хлебом единым, истинно так, – подхватил Дугал, кивая, – но еще добрым вином, жареным мясом, вкусным сыром и, разумеется, Божьим словом. Последнее особенно хорошо после сытной трапезы. Верно говорю, Гай? Вот и сэр рыцарь со мной согласен!

Дорога меж тем становилась все хуже и хуже. Многочисленные растения вывернули из земли уложенные по нитке известняковые плиты, и лошади постоянно спотыкались. Там, где тракт спускался в низины, его покрывала вода глубиной не меньше десяти дюймов, а опавшие листья и увядшие водоросли превращали дорогу в непроходимую трясину. То и дело путь прорезали канавы и овражки с небрежно перекинутыми через них гнилыми мостками, не способными выдержать даже вес самого легкого человека в отряде. Приходилось всякий раз вылезать из седел и переводить лошадей на другую сторону. Спустя пару часов все измазались по уши, Дугалу его собственный жеребец наступил на ногу, Изабель неосмотрительно ухнула в промоину, а мессир Сабортеза, забыв об обете смирения, посылал в спину самозваному проводнику убийственные взгляды. Гай окончательно утратил представление, в каком направлении они движутся – на север, на юг или вообще ходят кругами?

Лоррейну единственному были нипочем все передряги: его старая кобыла целеустремленно трусила вперед, пофыркивая и отмахиваясь хвостом от последних оводов. С подернутого рябью облаков неба тусклой монеткой светило октябрьское солнце, и маленький отряд шаг за шагом продвигался по болотной стране.

Продвигался до тех пор, пока Лоррейн не натянул поводья, останавливая свою дряхлую животину, и невозмутимо изрек:

– Все.

– В каком смысле – «все»? – раздраженно бросил Мак-Лауд.

– Все, приехали, – беспечно разъяснил бродяга. – Люди, которых вы преследуете, находятся во-он за тем холмом, – он указал направление. – Можете сходить и полюбоваться. Или изловить их – вы же этого добивались?

Сообщение о том, что до добычи рукой подать, мигом подняло всем настроение. Сабортеза рявкнул на своих, окинул местность оценивающим оком, составляя в уме план грядущей маленькой кампании и начал распоряжаться.

Франческо, Лоррейну, Изабель и Реми (символизировавшим собой обоз, женщин, детей и прочих неспособных защитить себя личностей) предстояло вместе с заводными лошадями укрыться в тамарисковых зарослях, ни во что не встревать и терпеливо ждать исхода сражения. Гая и Дугала сервент Ордена Храма с величайшим неудовольствием призвал под свои знамена, поручив им вместе с двумя своими подчиненными занять выгодную позицию на макушке холма, дабы оттуда обрушиться на противника. Сам мессир Сабортеза с четырьмя оставшимися рыцарями намеревался пойти в обход, перекрыв Джейлю и его людям пути к возможному отступлению вглубь болот либо по остаткам насыпи Виа Валерии.

Тактические приготовления и стратегические размещения оказались излишними. Отправленный на разведку брат Ордена вернулся, с ухмылкой сообщив: преследуемый и его спутники, числом семеро, поддались искушению проехать через безобидную с виду полянку – коварно скрывавшую под зарослями неглубокое, но вязкое болотце. Теперь они барахтались в трясине, пытаясь вытащить бьющихся лошадей на твердую почву, спасая поклажу и на чем свет стоит кляня друг друга. Растревоженные шумом и столь бесцеремонным вторжением в их жизнь птицы с воплями кружили над угодившими в беду людьми, добавляя паники.

– Господь услышал наши мольбы, – на редкость благочестиво высказался Мак-Лауд. – Теперь бы Он еще шепнул своим верным слугам одну полезную мысль… О том, что Джейлю вовсе незачем покидать сии гостеприимные хляби.

Но Всевышний и представлявшие его на грешной земле братья Ордена Храма рассудили по-иному. Выслушав лазутчика, Сабортеза пошевелил длинными седыми усами, хмыкнул и жестом распорядился сменить приготовленные к бою мечи на болтавшиеся до того в чехлах за седлами арбалеты.

Месть порой бывает до чрезвычайности сладкой. Джейль угодил в такую же мышеловку, какую сам несколько дней назад старательно готовил для четырех ничего не подозревающих путников. Ему на голову свалились взявшиеся неведомо откуда противники, захватившие заведомо выигрышное положение. Сопротивление не имеет смысла, да оно и невозможно – много ли навоюешь, стоя по колено в вязкой податливой жиже, постепенно проседающей под ногами?

Но Джейль продолжал храбриться, даже когда мессир Сабортеза громогласно потребовал от изловленных поднять руки и сдаться на милость Господню. Предполагаемый византийский конфидент оглядел рыцарей Храма, изрядно утративших первоначальный блеск и лоск, с коим они отправлялись в дорогу, и язвительно осведомился: что, собственно, тут происходит, и с кем он имеет дело? Неужели казна прославленного Ордена Храма настолько оскудела, что братья добывают средства к существованию грабежом? А если тут не грабеж, то не потрудится ли кто-нибудь объяснить, чем он, шевалье Ральф Джейль, вызвал подобную немилость Ордена? Кстати, он предпочел бы выслушивать объяснения, стоя на твердой земле, а не утопая в хлябях.