Законы заблуждений - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Мартьянов cтр.№ 13

Что произошло за эти сорок дней – тайна. Элеонора подозревала, что отец-настоятель монастыря тайно переправил Дугала далее вглубь Франции, потом он оказался в Риме… Королева, дружившая с маркграфом Конрадом Монферратским и близко знавшаяся с молодым кардиналом Орсини, ее глазами и ушами в римской курии, узнала от них обрывки истории человека, редко называвшего свое настоящее имя и предпочитавшего отзываться на прозвище «Данни». Так на гэльском наречии именовали существ, отчасти похожих на домовых, но обитавших в горных лесах и не отличавшихся добротой характера.

Кардинал Пьетро Орсини не потрудился рассказать королеве, почему Дугала решили принять на службу в Конгрегацию по чрезвычайным делам, но всегда повторял: «Когда я увидел его в первый раз, то пришел в ужас. Будто ожили летописи времен императорского Рима и романы Юлия Цезаря о кельтах-галлах. А встретив этого же типа через год, не узнал».

Королева-мать, неплохо осведомленная о многих тайнах Рима, догадывалась, что именно тогда произошло. Десять лет назад Конгрегацией руководил умнейший и опытнейший кардинал, монсеньор Умберто Фиески, чьим ближайшим помощником стал отнюдь не священник, но мирянин – захолустный германский рыцарь, половину жизни проведший в боях и походах. Кардинал Умберто и его монахи приняли на себя заботу о душе дикаря-шотландца, а немец, Манфред фон Хомберг (сам когда-то бывший слегка облагороженным налетом цивилизованного воспитания дикарем, перебравшимся в Италию с верховий Везера, что в самом сердце Тевтобурского леса), наконец-то научил Дугала не бестолково размахать мечом, но, если так можно выразиться, понимать внутреннюю сущность любого оружия и находить с ним общий язык.

В итоге Конгрегация получила одного из лучших людей, выполнявших особо утонченные задания, мир обогатился еще одним человеком, который с варварской страстью овладевал всеми предложенными науками, говорил на пяти или шести языках и даже увлекся куртуазным стихосложением. И все равно оставался тем, кто есть – страшным дикарем из Каледонии. Дугалу очень нравилось им быть, только ему не часто разрешали.

Припомнив обстоятельства их знакомства (Мак-Лауд тогда изображал куртуазнейшего французского рыцаря), Элеонора от души расхохоталась, да так, что воробьи, сидевшие на гребне ее шатра, забеспокоились и взлетели. В стихах трубадуров подобных персонажей именуют «сильными и молчаливыми», и, надо сказать, у шотландца неплохо получалось соответствовать всем строгим канонам образа.

Это случилось в декабре 1188 года, когда Ричард освободил королеву-мать из тюрьмы и Элеонора приехала на встречу с Монферратом в город Пуату, что в Аквитании. Маркграф, специально ради престарелой аквитанки выбравшийся из Тира и одолевший половину Франции от гавани Марселя до столицы Аквитании, прибыл в сопровождении невозмутимого молодого человека лет двадцати шести или чуть постарше, разодетого в пух и прах. Иронично улыбавшегося незнакомца королеве представили под именем Даниэля де Маллегрима из графства Бургундского.

Собственно, Элеонора поначалу невольно уделяла куда больше внимания не Конраду, а его спутнику, вполне того заслуживавшему, и не без грусти размышляла, отчего в ее возрасте попытку совратить эдакого красавчика непременно сочтут несколько неприличной? Даниэль – высокий, хорошо сложенный, двигавшийся с какой-то звериной грацией, обладатель всегда безукоризненно расчесанной гривы каштановых с рыжеватым отливом волос и странноватых глаз, менявших в зависимости от настроения хозяина цвет от светло-карего до зеленого – вел себя по отношению к королеве с надлежащим пиететом, подчеркнуто не замечая многозначительных взглядов и вздохов ее фрейлин. Королева-мать не сомневалась, что за время пребывания в Пуату приятель Монферрата успел получить свое со всех дам и девиц, имевших неосторожность оказаться на его дороге, и только посмеивалась. Загадочный Данни, рекомендованный кардиналом Орсини, оказался совсем не таким, как она представляла. Куда необычнее любых фантазий…

В один из вечеров между Элеонорой Аквитанской и Конрадом состоялся приватный разговор, имевший далеко идущие последствия, после которого высокие договаривающиеся стороны расстались, вполне довольные заключенными сделками, и отправились кто куда: маркграф – обратно в Марсель, дабы оттуда вернуться к побережью Святой земли, королева – в Лондон. Присутствовавший на встрече мессир де Маллегрим задержался еще на несколько дней, а затем, по слухам, уехал в Южную Францию, намереваясь присоединиться там к собирающейся крестоносной армии.

Спустя месяц в столице Британии объявился некий шотландец, Дугал из клана Лаудов, быстро завоевавший расположение нового канцлера Уильяма де Лоншана и создавший отряд шотландской гвардии, подчиненный только господину королевскому управителю. Элеонора с самого начала не доверяла ставленнику своего сына Ричарда и нашла чрезвычайно полезным иметь в свите канцлера человека, который станет внимательно надзирать за самым выдающимся прохвостом столетия (если, правда, не считать таковым Рено де Шатильона), а заодно выполнять кое-какие поручения королевы, требующие сообразительности и предприимчивости.

Однако Элеонору слегка настораживало полное отсутствие привязанности Данни к какому-то конкретному месту или человеку. Он не имел ленного владения (хотя Конрад вроде бы обещал ему таковое в награду за верную службу), герб украшала перевязь ненаследного младшего сына… Впрочем, плохо разбиравшаяся в варварской символике Шотландии королева-мать не могла в точности сказать, есть ли у изгнанного из родных мест Дугала вообще какой-либо герб. Маркграф Монферратский с некоторым недоумением сообщил королеве, что близких друзей у Дугала нет, мимолетных подружек он забывает на следующий день и в целом его взгляд на мир напоминает философию волка-одиночки: я сам по себе, больше мне никто не нужен. Такой человек с течением времени может стать очень опасным – как для окружающих, так и для себя самого. Однако при первой встрече Дугал не произвел на Элеонору впечатления эгоистичного и обуянного гордыней себялюбца. Гордость – еще не гордыня, а гордости у Данни, как у любого обитателя земель Хайленда, имелось с избытком.

– Вот тебе задачка, матушка моя, – недовольно проворчала под нос королева-мать. – Или Дугал и Ральф заблуждаются одновременно, или кто-то вознамерился меня обмануть, или они решились на месть? Дугал собирается отмстить Ральфу? Не верю! По-моему, скотт даже немного раскаивается за дела грешной молодости. А вот Ральф… Или все-таки пытаются провести?

Элеонора поднялась со стульчика, оправила платье-сюркот и с неожиданной злостью врезала кулачком по тонким доскам походного стола.

– Меня еще никто не обманывал за все пятьдесят лет, которые я ношу корону, будь то корона Франции или Англии! – яростно, брызгая слюной, прошипела пожилая монархиня. – Поражения я терпела, но никому не удавалось меня обмануть! Если эти два молодых идиота решили со мной сыграть по своим правилам!.. Придется им показать, кто здесь владеет троном, а кто должен бегать по поручениям королевы! Думаю, они будут счастливы оказаться в одном подвале Тауэра и повисеть на одной дыбе!

– Ваше величество? – одна из камеристок, услышав, как Элеонора подняла голос, заглянула в шатер. – Что-нибудь произошло?