Белочка во сне и наяву - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Донцова cтр.№ 45

Миша зажег свет.

— Почему? У наших знакомых из дома пропала дорогая картина работы всемирно известного художника, но они не позвали ищеек, потому что догадались — полотно сперла их дочь, та еще конфетка. Не сажать же члена семьи в тюрьму? Воровку отправили в Англию, в учебное заведение с очень строгими правилами, решили сами ее перевоспитать.

Я сказала:

— Здесь другая ситуация. Если вас обокрали, то вам решать, бежать или нет в отделение. Но если в приемный покой любой клиники, муниципальной или коммерческой, поступает человек со следами криминального аборта, то доктора обязаны известить полицию. Понимаешь? Обязаны! Иначе они становятся соучастниками преступления.

Михаил неожиданно рассмеялся.

— Ты сказала «человек со следами криминального аборта», а надо было — «женщина». Женщина — не человек. В том смысле…

— Сколько можно ходить за куревом? — нервно воскликнула Лариса, выскакивая в коридор. — Миша, а ты что тут делаешь? Почему не в институте?

— Мама, в стране майские праздники, — напомнил парень, — и у вас случилась беда, я хочу помочь, потому и приехал.

— Выяснилось что‑то? — спросил Вадим.

Малкина покачала головой.

— Комната Анюты выглядит так, словно подготовлена к обыску. Везде идеальный порядок, ничего лишнего, никаких записей, кроме дневника. Но в нем нет ничего о личной жизни и любовных переживаниях. Кузнецова не пропускала ни одного дня, всегда делала заметки, только они касаются работы или взаимоотношений с товарищами по дому Доброй Надежды. Вот, слушайте!

Малкина раскрыла тетрадь, которую держала в руках.

— «Двадцатое апреля. Сегодня ведущий стилист Лёня показал мне, как надо делать укладку, — не зачесывать волосы в одну сторону, а постоянно менять направление, потом раздуть их феном и оформить завиток. В колледже преподаватели говорят иное. Но я верю Лёне, у него крутые прически получаются. Хотелось бы мне хоть чуть‑чуть быть на него похожей. Пока у меня не очень выходит, но я не сдамся, добьюсь своего. Нина Феликсовна и Лариса Евгеньевна еще будут гордиться мной. Непременно выиграю конкурс Всемирного парикмахерского искусства и подарю им «Золотые ножницы». Зуева и Малкина дали мне шанс стать хорошим человеком. Я никогда не должна это забывать».

Я постаралась не измениться в лице. Видимо, не одна хитрюга Кира в курсе, что Нина Феликсовна может потребовать дневники для тщательного изучения. Анюта понимала — личные записи могут легко перестать быть таковыми, тщательно обдумывала каждое слово и беззастенчиво льстила Зуевой и Малкиной.

— «Двадцать первое апреля, — продолжала управляющая. — Сегодня утром Надя попросила у меня туфли. Темно‑красные лодочки, которые я купила в середине месяца. У Нади на работе праздник, ей хочется выглядеть нарядной, платье у нее есть, а приличной обуви не имеется. Сначала я хотела отказать. У Надежды зарплата на три тысячи больше, чем у меня. Почему я могу собрать на выходные шпильки, а она нет? Да потому, что я очень аккуратна с деньгами, все не трачу, откладываю. Надюша же, как получит аванс, летит в кафе или в кино. Погуляет два‑три раза, прокутит все и сидит потом без копейки, клянчит у всех в долг. Я себе в удовольствиях отказываю, зато с новыми туфлями. Но потом я подумала, что жадничать нехорошо, Надя моя подруга. И отдала ей лодочки. Надо бороться с жабой».

Лариса перевела дух.

— Ну и остальное в подобном роде. Ни одного намека на роман. А ведь в апреле она уже была беременна. Вот какая скрытная! Казалась простушкой с распахнутой душой, ан нет, неверное о ней мы мнение составили.

Управляющая приложила пальцы к вискам:

— Господи, голова сейчас лопнет. Звонили из полиции, просили Нину Феликсовну завтра подъехать. И что ей там сказать? Она же ничегошеньки не знает! Понятия об аборте не имела.

— Я знаю имя любовника Анюты, — объявила я.

— Кто он? — в один голос спросили Миша и его мать.

Я поспешила вперед по коридору, говоря на ходу:

— Пошли в гостиную, лучше сразу всем рассказать.

Едва я произнесла имя Малик, как Лариса ахнула:

— Я же просила! Умоляла!

Нина Феликсовна с изумлением посмотрела на управляющую.

— Ты о чем, Лара?

Малкина, чье лицо покрылось красными пятнами, вздрогнула и выбежала из комнаты.

— Пойду, посмотрю, что с мамой, — буркнул Миша и выскочил за ней.

— А где Регина? — вдруг спросил Вадим.

— Думаешь, ее надо позвать? Вообще‑то это хорошая идея Реги позвонить, — засуетилась основательница фонда.

Вадик подошел к окну и выглянул во двор.

— Я думал, она уже здесь.

— С чего тебе это пришло в голову? — удивилась Нина Феликсовна.

— Увидел ее машину во дворе, — пояснил сын. — Точно помню, что она на этой двухдверке каталась, номер стремный — шестьсот шестьдесят шесть. Я, когда впервые увидел его, не удержался и спросил: «Не боишься с числом дьявола разъезжать?»

Зуева тоже подошла к окну.

— Можешь не говорить, что она ответила. Регина не верит в приметы.

— Вроде она тачку бывшему мужу отдала, — бубнил Зуев. — Щепетильная очень, все подарки супруга при разводе ему вернула.

Я решила прояснить ситуацию:

— Вы сейчас случайно не о психотерапевте Регине речь ведете? Не о женщине, которая была замужем за Павлом Вельяминовым?

— Да, — удивился Вадик. — Откуда ты знаешь?

Я приблизилась к Зуевым.

— Так это он дал мне на время «колеса». Я попала в аварию на улице, где живет Клара, мать Павла, бывшая свекровь Регины…

Пока я описывала детали дорожного происшествия, Нина Феликсовна стояла молча, а Вадим, почесывая кисти рук, постоянно вставлял комментарии типа: «Ну надо же!», «Вот это совпадение!».

— Ты решил, что я с ума сошла, попросил дать Кролику трубку и не понял, кто с тобой беседует? — улыбнулась я. — Неужели не знал, что у мужа Регины смешное прозвище?

Вадик спрятал руки в карманы брюк.

— Нет. Я с Павлом никогда не общался. Мы лично не знакомы, и в гостях у Регины я не бывал, у нас отношения врач — пациент. Она никогда о своей частной жизни не рассказывает, я о ней как о человеке ничего не знаю. Про развод и подарки я случайно услышал — раздевался в прихожей, а она по телефону говорила. Сколько же лет я к Регине хожу?

— Давно, дорогой, — остановила сына Нина Феликсовна. — Лампа, милая, вы же не подумали, что мой сын сумасшедший?

— Конечно, нет, — ответила я. — Мне известна разница между психиатром и психотерапевтом.

Зуева села в кресло.

— К сожалению, в России многие люди считают, что эти специалисты оба занимаются душевнобольными. Регина не сразу увлеклась психотерапией, по образованию она дерматолог. У Вадима в детстве началось непонятное заболевание, совершенно не заразное, — кожа рук покрывалась пятнами и отчаянно зудела. Врачи поставили диагноз нейродермит. Чем мы только не лечились! Мази, таблетки, уколы, лечебные ванны, народные средства… Ничто не помогало. В конце концов, уж не помню как, мы попали к Регине, и она справилась с недугом, сама приготовила какое‑то лекарство. Вадик стал его принимать, и мы забыли о болезни. Потом Регина выучилась на психолога, сменила специализацию, но Вадим до сих пор обращается к ней как к дерматологу. Сыну скоро двадцать три стукнет, значит, мы знакомы с Реги почти девять лет. Я ее очень люблю. Удивительный врач, тонко чувствующий пациентов. Сейчас она изредка бесплатно консультирует подопечных фонда.