Будь моей - читать онлайн книгу. Автор: Лора Касишке cтр.№ 62

— Но не такое! Он всегда гордился тем, какая я отличная мать. Говорил, что сам женился бы на мне, если б мог. Помнишь? Всегда посылал мне открытки, даже когда вырос, когда ему исполнилось шестнадцать, а потом семнадцать, и писал, как сильно он меня любит, говорил, что я для него — все. Не я, мы. Мы. Всегда. Он был счастлив, что его родители так любят друг друга. Помнишь? Хвастался нами, повторял, что мы совершенная пара, что…

— Нет. Он знал, что мы несовершенная пара.

Что у него с голосом?

Я поплотнее прижала к уху трубку и после короткой паузы спросила:

— Что ты имеешь в виду?

— Шерри, я хочу, чтобы ты знала. Я не рассказывал тебе, чтобы не травмировать. Это не имеет никакого отношения к тому, что случилось сейчас, но ты должна знать. Я не схожу с ума из-за этого дерьмового Брема… — О едва не подавился, произнося его имя. — Просто ты не единственная, кто в этом браке делал ошибки. И Чад знает об этом.

Сзади администратор зашептала в свой телефон. У стойки стоял мужчина, заполняя регистрационную форму. Чуть за пятьдесят, лысеющий, но с все еще по-мужски сильными руками. Он и смотрел на меня. Вдруг меня пронзило ощущение, что мы уже были здесь вместе, этот мужчина и я, только были тогда помоложе. В его взгляде читалась страсть. Он знал, что я плачу. Он тоже помнит, подумала я, он знает.

Я отвернулась и сказала в трубку:

— Рассказывай.

Джон втянул в себя воздух. Выдохнул:

— Шерри… Это случилось лет десять назад. Или даже раньше. Не помню. Чад был еще маленький. Совсем маленький. В третьем или в четвертом классе. Я… У меня был роман.

Я посмотрела на потолок.

Зачем?

Что я там думала увидеть? Звезды? Планеты?

Обнаружила всего-навсего размытое пятно на потолочной плитке.

Я ничего не ответила. Джон часто дышал, как будто был рядом. Я даже слышала, как он сглотнул слюну. Нас разделяли сотни миль, но мы вдруг стали близки как никогда.

— Ты знала об этом? Разве ты не знала?

— Нет. Ничего не знала.

Долгая пауза.

Это годы спрессовались в паузу.

Повисшее молчание имело структуру и твердость грифельной доски.

— Я… — промямлил Джон, — я думал, может, ты догадалась. Я так считал. Не знал наверняка, но думал, может, Чад тебе рассказал. Он знал, Шерри. Один раз он пришел домой, а она была там, и мне пришлось рассказать ему, пришлось объяснить…

— А я где была? — сердито спросила я. Этого не могло быть. Я поймала его на лжи. За все эти годы я ни разу не покидала дом, когда Чад возвращался из школы. Если не забирала его сама, значит, ждала на подъездной дорожке, возле которой тормозил школьный автобус. Не могла я забыть и вычеркнуть из жизни целый день! Зачем Джон лжет? Зачем описывает какую-то другую жизнь, в которой мне нет места?

— Тебя не было дома. Ты уехала в Силвер-Спрингс. Перевозила отца в Саммербрук.

И я вспомнила.

Коробки. Риэлтор. Отцовская одежда, распакованная и разложенная в новом гардеробе дома престарелых.

Два дня. Или три? Наверное, я даже останавливалась в этом самом отеле. Десять лет назад. И звонила по этому самому телефону. Звонила Джону, чтобы убедиться, что Чад пришел из школы и сделал уроки. Что сам Джон поел.

Три дня из двадцати лет. Я уехала, и это были те три дня, за которые моя жизнь, моя настоящая жизнь, была прожита.

Предполагалось, что Чад приедет на автобусе. Но он на него опоздал. Мама Гарретта нашла его на остановке, где он ждал следующего автобуса, и отвезла домой. Но школьный автобус обычно тащится еле-еле. В результате он попал домой по крайней мере на сорок пять минут раньше, чем всегда. И она не успела уйти.

— Она была в доме?

— Слушай, Шерри. На самом деле ничего страшного не произошло. Он ничего не видел. Мы были одеты. Когда он вошел, лежали на кровати и целовались.

Человек, заполнявший бланк у стола администратора, прошел мимо.

Привидение.

Отголоски памяти из какой-то прошлой жизни, где мы с ним танцевали. Возможно, под звуки той самой песни, что сейчас пробивалась сквозь потолок, только слишком тихо. Это был другой майский день и другая ночь, но чем-то очень похожие на сегодняшнюю. Я была в серебристом вечернем платье, но с босыми ногами. Мужчина зашел в лифт и исчез.

— Шерри? Ты здесь?

— Да, здесь.

— Ты меня все еще любишь?

— Кто она?

Спросила, как будто это имело значение. Можно подумать, его ответ сообщит мне нечто важное, что все изменит, внесет в происходящее смысл и разумность. Что за ерунда. К тому же я отлично знала, кто это был.

— Сью. Это была Сью.

Я опять посмотрела на мокрое пятно на потолке. Оно имело форму циферблата. Правда, без стрелок.

— Шерри?

— Да.

— Шерри, разве ты не знала? Я никогда не говорил тебе об этом, потому что не видел смысла. Но не сомневался, что тебе все известно. Она же бушевала. Требовала, чтобы я тебя бросил. Говорила, что все тебе расскажет. Она… Я… Я считал, что ты все знаешь, но простила меня. Простила нас обоих.

— Я ничего не знала.

На этот раз по дороге в номер я осмотрела этаж внимательнее. Оказалось, геометрическая форма рисунка не была бессистемной. Мелкие детали складывались в определенный узор, который, опустившись на четвереньки, можно было угадать. Я знаю, я смогла бы.

Но не стала этого делать.

Вместо этого на мгновение облокотилась на стену и постояла, разглядывая ковер.

Вся моя жизнь пронеслась перед глазами и исчезла в глубинах коридора.

Вся моя жизнь унеслась, как сладкая лживая мечта.

Когда мы пришли, отец у себя в комнате спал на стуле: подбородок опущен на грудь, изо рта стекает ниточка слюны. Я не сразу заметила, что он привязан к стулу ремнями — один через грудь и два на запястьях. Первым это обнаружил Чад:

— Боже мой! Что это, черт возьми?

Отец проснулся. Его взгляд скользнул мимо меня, сфокусировался на Чаде. Он уставился на внука, разинув от удивления рот. Приятно удивлен или шокирован?

— Папа, — сказала я, сжимая его запястье, но он даже не посмотрел на меня. Он не отрывал глаз от Чада, который опустился около него на колени и начал распутывать ремни на левом запястье. Когда рука освободилась, отец потянулся к Чаду и коснулся его лица.

— Привет. — Чад смотрел на него с нежностью. — Как дела, дедушка?

— Робби! — произнес отец, пробегая пальцами по лицу Чада.

— Нет, папа. Это не Роб. Это твой внук. Чад.

— Сынок… — На меня он по-прежнему не смотрел и не слушал, что я говорю. — Мой мальчик. Как ты? Где ты был, Робби? Куда ты пропал?