Моби Дик, или Белый Кит - читать онлайн книгу. Автор: Герман Мелвилл cтр.№ 195

Очевидно, что проблема фанатизма в романе, поставленная преимущественно в философско-психологическом плане, восходит какими-то своими сторонами к политической жизни Америки конца сороковых – начала пятидесятых годов. Впрочем, за какой бы эпизод мы ни ухватились, какой бы образ или символ ни стали рассматривать, мы обязательно почувствуем соприкосновение с определёнными сторонами общественной жизни Америки. Потому-то «Моби Дик» по справедливости считается социальным романом.

* * *

Размышляя над неблагополучием социальной жизни своей родины, Мелвилл, подобно многим американским романтикам, пытался выявить силы, её направляющие. Три выдающихся художника этой поры как бы поделили между собой области поисков. Натаниель Готорн занялся вопросами нравственной истории. Эдгар По углубился в исследование психологических аномалий сознания. Мелвиллу «досталась» сфера общих, универсальных законов бытия. Это вело его с неизбежностью к проблемам философского характера. «Моби Дик» тем самым превращался в философский роман. Подавляющее большинство современников Мелвилла полагало, что силы, руководящие человеческой жизнью, равно как и жизнью народов и государств, лежат за пределами человека и общества. Они мыслили в рамках господствующих направлений современной религии и философии и потому придавали этим силам универсальный, вселенский характер. В ходу были термины пуританской теологии и немецкой идеалистической философии, и всё сводилось, в сущности, к различным вариантам «божественной силы». То мог быть традиционный грозный бог новоанглийских пуритан, бог в человеке американских трансценденталистов, абсолютный дух немецких романтиков и философов или безличные «провиденциальные законы». Пессимист и скептик, Мелвилл сомневался в справедливости этих представлений. В своём романе он подверг их анализу и проверке, которой в конечном счёте ни одно из них не выдержало. Мелвилл поставил проблему в самом общем виде: существует ли в природе некая высшая сила, ответственная за жизнь человека и человеческого общества? Ответ на этот вопрос требовал в первую очередь познания природы. А так как природа познаётся человеком, то немедленно вставал вопрос о доверии к сознанию и об основных типах познающего сознания. С этим связаны наиболее сложные символы в «Моби Дике» и прежде всего, конечно, сам Белый Кит.

Историки литературы до сих пор спорят относительно символического значения этого образа. Что это – просто кит, воплощение мирового Зла, или символическое обозначение вселенной? Каждое из этих толкований подходит для одних эпизодов романа, но не годится для других. Вспомним, что Мелвилла занимали не сами киты, а человеческие представления о них. В данном случае это особенно важно. Белый Кит в «Моби Дике» существует не сам по себе, а всегда в восприятии персонажей романа. Мы не знаем, в сущности, как он выглядит на самом деле. Но зато нам известно, каким он представляется Стаббу, Измаилу, Ахаву и другим.

Для Стабба Моби Дик просто кит. Огромный белый кит, и только. Для Ахава Моби Дик воплощение всего Зла мира. Для Измаила – символическое обозначение вселенной. И дело здесь не в том, что Моби Дик символически представлен в нескольких ипостасях. Дело в типе познающего сознания. У Стабба сознание индифферентное. Оно только регистрирует явления, не подвергая их анализу и не пытаясь определить их существо. У Ахава сознание проецирующее. Ему безразлично, каков Моби Дик на самом деле. Ахав переносит на Белого Кита представления, живущие в его собственном мозгу. Именно поэтому сознание Ахава трагично. Ахав не может уничтожить Зло. Он может уничтожить лишь самого себя.

Лишь созерцательному сознанию Измаила Мелвилл даёт увидеть истину. Эта истина с точки зрения религиозной ортодоксии крамольна и ужасна. Во вселенной нет сил, направляющих жизнь человека и общества. В ней нет ни бога, ни провиденциальных законов. В ней – только неопределённость, безмерность и пустота. Её силы не направлены. Она безразлична к человеку. И незачем людям надеяться на высшие силы. Их судьбы в их собственных руках.

Этот вывод чрезвычайно важен. По сути дела, вся философия в «Моби Дике» призвана помочь в решении вопроса о том, как поведут себя американцы в момент грядущей катастрофы. Рассказывая трагическую историю «Пекода», Мелвилл словно предупреждал соотечественников: не ждите вмешательства свыше. Высших сил, провиденциальных законов, божественного разума не существует. Судьба Америки зависит только от вас!

* * *

«…Когда душа поэта созрела и мысль его окрепла, природа отделяет от него сложённые им стихи и песни и посылает странствовать в мир это отважное, неутомимое, нетленное потомство, которому не страшны превратности событий в неустойчивом царстве исторического времени…»* Эти слова Эмерсона приложимы не только к «стихам и песням», но к любому великому произведению искусства, в том числе и к шедевру Германа Мелвилла.

[* Р.-У. Эмерсон. Поэт. Цит. по кн.: «Эстетика американского романтизма». М., 1977, с. 315.]

«Моби Дик» отправился в самостоятельное плавание в 1851 году. Вот уже сто тридцать лет плывёт он в океане духовного бытия человечества, то незаметно, почти пропадая в глубине, то всплывая на поверхность и привлекая к себе всеобщее внимание. В последние несколько десятилетий интерес к творчеству Мелвилла буквально захлестнул американскую критику. Количество монографий и книг о нём исчисляется десятками, количество диссертаций и статей давно перевалило за тысячу. Возник даже иронический термин «мелвилловская индустрия», объединяющий все виды деятельности на ниве мелвилловедения и заставляющий вспомнить о китобойном промысле.

«Моби Дик» сделался вожделенной добычей критиков, философов, психологов и даже богословов, которые выходят на великую китовую охоту, вооружившись кто как может. Структуралисты и «новые критики» режут его на кусочки деликатным скальпелем, полагая, что главный смысл содержится именно в кусочках и в том, как они сложены; фрейдисты втыкают в него гарпуны и норовят вытащить из воды (зачем киту вода, когда всё дело в подсознании, подавленных влечениях и комплексах?); юнгианцы и мифокритика лупят по нему гранатами из гарпунных пушек, надеясь отыскать в развороченной туше неуловимый «архетип». Однако мелвилловский «Моби Дик» обладает неуязвимостью легендарного Белого Кита. Его ни гарпунами, ни пушками не возьмёшь. От критических налётов остаются только брызги, пена и обломки, а Левиафан плывёт себе дальше, рассекая волны могучим лбом.

Обилие истолкований «Моби Дика» – не только результат вольных или невольных методологических заблуждений. Это ещё и некая закономерность, обусловленная внутренним качеством романа, общая для многих выдающихся явлений мировой литературы. Возьмём, к примеру, историю истолкований бессмертной трагедии о принце датском. Каких только Гамлетов не перевидали зрители за последние триста лет! Были среди них пожилые и молодые, сильные и слабые, волевые и безвольные, интеллектуальные и эмоциональные, бунтари и конформисты. Который из них был «правильным»? Совершенно очевидно, что такая постановка вопроса незаконна. И прав, конечно, был Джон Гилгуд, утверждая, что каждое поколение должно прочитывать «Гамлета» заново и находить в нём «свои» проблемы и ценности. То, что волновало читателей середины XIX столетия, может оставить их равнодушными сегодня, и наоборот.