Наследник - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ахманов cтр.№ 47

Все бы ничего, если бы пить не заставлял. Пить крепкое Ксения так и не научилась, тошнило ее от водки, а от можжевелого джина еще сильнее. Пробовала отказаться, да Витас схватил за волосы и начал орать: «Пей, шлюха!.. Что ты за бля, если не пьешь!.. Пей!..» Выпила. Велел платье скинуть – сняла. Сцапал жадно, в койку повалил, плюхнулся сверху и отрубился.

Тут Ксении совсем плохо сделалось. Вылезла из-под него, обратно платье натянула, поняла, что до туалета не добежать, выскочила из дома и облегчилась прямо у стены. Потом за угол пошла, и там ее снова вывернуло, забрызгала подол и туфли. Зато полегчало.

За домом что-то еще было построено, низкое, кирпичное, приземистое, похожее на туалет. Ксения туда и побрела, подальше от пьяных эмировых сподвижников, в надежде обнаружить кран с водой. Сумрачно кругом, только в доме огни да прожекторы на вышках, но все же разглядела, что на дверях замок с баранью голову, а на окне – узком, без рам и стекол – решетка. Ксению опять скрутило, вцепилась она в эту решетку, согнулась пополам, а когда неприятности кончились, чувствует – кто-то ее держит.

Страшный мужик! Лоб и щеки в засохшей крови, мочка на ухе отрезана и взгляд словно у мертвеца… Обхватил ее руку, стиснул и шепчет разбитыми губами: «Девушка… ты кто, девушка?.. Откуда?..»

Ксения обмерла, хотела руку вырвать, но он держит крепко и все шепчет, шепчет… И вроде бы там, за решеткой, он не один, а кто-то еще стонет и дышит…

Сказала: «Ксюша я… из Смоленска… теперь в Армуте живу…» А он: «Русская? Мы тоже русские… пленники…» Руку ее отпустил, погладил и хрипит: «Будешь в Армуте, сбегай в „Тулпар“, там негр живет, Флинт, а с ним – наши… Передай, что Браш Бой у эмира Вали. Не знаю, Ксюшка, есть ли бог на небесах, но сделаешь, о чем прошу, тебе зачтется.» И оттолкнул ее – иди, мол, отсюда.

Она вернулась в дом, туфли сбросила, чтоб не стучали, спряталась в той комнате, куда Наргис их привела. Просидела там всю ночь. Утром девчонки вернулись, в койки полезли, спать, а потом их в Армут повезли. Ехала, дремала и видела перед собой того, страшного… И хриплый шепот его слышала: «Сделаешь, о чем прошу, тебе зачтется…»

Ну, как мы место шаха проворонили?

Нам этого потомки не простят!

Владимир Высоцкий

Ата-Армут и президентская

резиденция Карлыгач, 13 мая

Черный чемоданчик заверещал во время завтрака. Ел Каргин один, приказав накрыть в лоджии, и хоть еды было на четырех тарелках плюс чашка кофе, притащили ее три официанта и суетились у стола с таким усердием, что бутерброд в горло не лез. Каргин цыкнул на них и велел проваливать. Исчезли со скоростью звука – видно, помнили его вчерашнюю угрозу.

Кофе он все-таки успел допить. Новая привычка, связанная с семейной жизнью: в понятиях Кэти завтрак состоял из чашки кофе, апельсинового сока и пары тостов с джемом или сыром. Каргин же утром насыщался капитально, да и вообще отсутствием аппетита не страдал – очень полезная привычка, которую всякий офицер приобретает еще в курсантские времена. После недельных споров договорились: кофе и сок остаются, а тосты – побоку, вместо них яичница, ветчина, хлеб с маслом и что-нибудь еще, огурец или салат из капусты. Салат Кэти уже научилась готовить.

Вспомнив ее подвиги на кухне, Каргин улыбнулся и откинул крышку чемоданчика. Надо думать, Мэлори… В Калифорнии ночь, а коммодору не спится – наверно, руководящие указания нужны. Скажем, взрывать ракетный завод в Нанкине или не взрывать…

Но это оказался не Мэлори, а старый Халлоран. Дед… Его костистое лицо явилось на фоне темных небес, обрамленное звездами, словно он был Господом Богом или, как минимум, пришельцем из ядра Галактики.

– Ты в порядке, Алекс?

– Вскрытие покажет, – буркнул Каргин и тут же, устыдившись, перешел на английский: – В полном, сэр. Тут ни войны, ни мира нет, но если с Африкой сравнивать, то тишина и благодать.

– Не обольщайся, – проскрипел старик. – Колокола третьей мировой еще не грянули, но четвертая уже идет – война Америки со всей планетой за тотальное господство. Ты в этой битве участвуешь и должен делать на ней деньги.

– Я стараюсь, – сказал Каргин. – Просто носом землю рою.

Дед пошевелил рыжими с сединой бровями.

– Мышка рыла, рыла и дорылась до кошки… Рой, старайся, но будь поосторожнее. Теперь тебе надо быть вдвойне осторожным! Конечно, я твою задницу прикрою, но все же побереги себя.

«Горы сдвинулись, моря расплескались! – подумал Каргин. – Похоже, о нас проявляют родственную заботу… С чего бы? И это обещание задницу прикрыть… Каким образом, чтоб мне в Хель провалиться?!»

Он открыл было рот, но слово вылететь не успело, как старик произнес:

– Я тебе яхту подарю, океанскую яхту, а твоей супруге – колье и диадему Марии-Антуанетты. [39] Поздравляю, Алекс!

Глаза у Каргина полезли на лоб.

– Что… – прохрипел он, – что случилось? Меня сенатором избрали от штата Калифорния?

Халлоран – небывалый случай! – улыбнулся.

– А, ты еще не знаешь… Матери позвони.

Экран погас, а Каргин схватился за трубку телефона, соображая, сколько времени сейчас в Краснодаре, шесть или уже семь.

Мать, впрочем, уже была на ногах.

– Что там у вас произошло? – сдавленным голосом зашептал он. – Что вы от меня скрываете? Что…

В трубке раздался журчащий мамин смех.

– Мы не хотели тебя беспокоить… не были уверены… У Катеньки задержка, и вчера мы сделали анализ.

Каргин затрепетал.

– И что?

– Как выразился твой отец, счет в нашу пользу.

– Ты кому-нибудь сообщила? Деду, например?

– Тебе первому, если не считать нас троих. А дед… Я ведь с ним связаться не могу, Алешенька, а сам мне не звонит.

«Вот это номер! – мелькнула мысль у Каргина. – Мэлори хвастал, что есть у нас люди во Франции, в пустыне Сахаре и даже на Огненной Земле… Теперь, значит, и в Краснодаре имеются! Да еще какие информированные! Ходят, небось, по пятам, берегут, охраняют и о всякой мелочи докладывают… Хотя какая это мелочь! Дело хоть и семейное, но серьезное!»

Пару секунд он соображал, готов ли к роли отца, потом выдохнул в трубку:

– С Кэти я могу поговорить?

– Она еще спит, сынок.

– Ну, так поцелуй ее за меня. Я еще позвоню.

Каргин осторожно опустил трубку и невидящим взглядом уставился в светлое утреннее небо.