Сицилийское королевство - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Живой cтр.№ 30

Но не успел Забубенный сделать пять шагов по лестнице, как его нагнал Хулачу-хан. Вид у него был недовольный.

– Что мне делать, Кара-Чулмус? – задал он вопрос своему неожиданному начальнику.

Григорий озадачился – трудно быть командиром, если ты вообще не хотел воевать. А здесь, на войне, все от тебя чего-то хотят. Некогда расслабиться. Особенно, находясь почти в окружении.

– Ну, возьми своих ребят и отправляйся на стены, – с большим трудом сформулировал первый приказ Григорий, – закройте ворота, на всякий случай, чтобы никто не проскользнул. Они еще крепкие, я их не до конца разбил. И оставайтесь там до утра, пока Каюк не придет.

– Мы хотим разграбить замок, – намекнул хитрый Хулачу, – как победители. Кара-Чулмус разрешит?

– Грабьте, – махнул рукой Забубенный, – только сначала пожар в башне потушите. Мне нужен пяток нукеров для охраны императорских покоев. Я оставлю тех, что уже в спальне.

Хулачу ухмыльнулся, стегнул себя плеткой по сапогу и отправился выполнять указания нового начальника. А Григорий, наконец, взбежал по лестнице и появился на пороге спальни.

Картина здесь почти не изменилась. У окна, дверей и выхода на балкон стояли монгольские нукеры, гипнотизируя пленников тяжелыми взглядами. Королева сидела в своем кресле, закрыв глаза и сложив руки, видимо, молилась за упокой души епископа, плававшего в луже собственной крови. Остальные придворные прятались за балдахином бесконечной кровати.

Глядя на все это, Григорий как-то не отважился завязать знакомство с королевой и направился мимо всех на балкон, выходивший во двор замка. Надо было успокоиться. Лучше бы выпить.

Эта мысль не дала ему дойти до балкона. Забубенный остановился на полпути, обернулся и вдруг громко спросил, как умел, по-латыни, обращаясь к слугам, прятавшимся за королевской кроватью.

– Тут у вас водка есть? – потом поправился, попеняв на свою забывчивость, – Ну, или вино. Белое, хотя можно и красное.

Григорий помолчал в ожидании ответа.

– Портвейн, может быть?

Ответом ему была гробовая тишина. Видимо, механик говорил с акцентом или слово «портвейн» на латынь переводилось как-то иначе. Тогда Григорий повернул голову и – о радость – увидел в углу спальни на изящном резном столике хрустальный графин с какой-то красной жидкостью. Рядом стоял бокал. Решив, что он на верном пути, механик подошел к графину и, отгоняя мысли о яде, который могли подсыпать оккупантам, отпил из горлышка. На вкус оказалось хорошее красное вино.

– Ну вот. На «Киндзмараули» похоже. А говорите, нет ничего, – впервые с начала штурма обрадовался Забубенный и мечтательно добавил вслух по-русски, – Эх, еще бы поесть чего-нибудь…

Королева вздрогнула при этих словах, но механик не заметил. Искать еду он не стал. И так был доволен. Взяв графин и бокал, он удалился на балкон. Очутившись на свежем воздухе, Забубенный поставил графин на массивную ограду широкого балкона. Затем налил себе бокал и выпил его залпом. За упокой души погибших черниговцев. Потом налил второй и, чуть помедлив, тоже выпил. Налил третий, и, на сей раз, решил подождать. Впитать уже принятое. Тем более, что приятное тепло быстро разливалось по груди, снимая стресс.

Григорий окинул взглядом захваченный замок. Ворота были уже закрыты. А вот угловая башня еще горела, тушить ее никто не спешил. Зато в отсветах догоравшего пожарища были видны немногочисленные монголы, которые суетились во дворе, вытаскивая из главного жилого здания все, что нашли, – одежду, оружие, какую-то утварь. «И куда они все это денут, если придется улепетывать, – отстраненно подумал Григорий, потягивая вино, – с обозом-то венгры враз догонят».

В этот момент захмелевший механик услышал позади какой-то шум. Обернувшись, он, к своему удивлению, увидел королеву, которая прорывалась на балкон, а двое дюжих монгольских охранников отталкивали ее копьями. Королева что-то говорила по-немецки, видно, просила пропустить, но монголы в языках были не сильны. Помнили только приказание: никуда ее из спальни не пущать. Даже на балкон. Вдруг выбросится. Григорий удивился. Потерявшая надежду королева вдруг ожила и стремилась начать какие-то переговоры.

– Эй, ребятки, пропустите ее! – крикнул механик, – я за ней тут прослежу. Не дам спрыгнуть.

Монголы расступились. Констанция ворвалась на балкон, но тут же резко остановилась, присматриваясь к Забубенному, на котором была сильно потертая воинская одежка, да кольчуга сверху.

Механик-чародей тоже присмотрелся к жене императора Фридриха. Темновато здесь было. Но даже в отсветах пожара и неверного света, что лился от факелов из спальни, было видно, что Констанция недурна собой, хотя и не первой молодости. На вид жена Фридриха была лет на десять старше Забубенного, но стати ей было не занимать. Все-таки королева – неограниченная возможность занятий фитнесом и правильное питание делали свое дело. Эта женщина вполне могла называться красоткой. Даже свободное платье не могло скрыть приличных размеров грудь, талия была на месте, а длинные черные волосы до плеч, обрамлявшие слегка вытянутое лицо с горящими глазами, придавали ей сходство с испанкой, во всяком случае, в представлении просвещенного механика. «Похожа на Пенелопу Круз, – как-то вдруг неожиданно для себя отметил он сходство Констанции с известной актрисой из прошлой жизни, – только постарше чуток».

Констанция сделала шаг на середину балкона и неожиданно тихо спросила на знакомом наречии:

– Ты русич?

Забубенный едва не выронил бокал – королева вполне сносно говорила по-русски. Григорий от удивления еле нашел силы вымолвить в ответ:

– Вроде, да.

Констанция сделала еще шаг навстречу механику и тихо, чтобы не слышала монгольская охрана за спиной, произнесла:

– Спаси меня! Или возьми в плен и отвези к своему князю на Русь.

Забубенный не верил своим ушам. Он даже потер их на всякий случай и ущипнул себя за мочку, вдруг слуховые галлюцинации начались, – столько всего за один день приключилось. Но что-то подсказывало ему, что он все правильно понял. «Взять в плен?». Эта странная королева отлично говорила по-русски, а еще по-немецки, по-венгерски и на латыни. Возможно, знала и еще какой-нибудь язык. Фридрих, похоже, не препятствовал просвещению женщин в своем доме.

– Вы хорошо говорите на моем языке, – промямлил Забубенный, – но вы и так в плену у монгольского хана Каюка. А я лишь его подчиненный.

Констанция вдруг рухнула на колени посреди балкона, склонив голову. Забубенный вздрогнул, уронил-таки бокал. Тот улетел вниз и со звоном разбился о камни.

– Не отдавай меня монголам, воин, – шепотом проговорила женщина, – Я этого не переживу.

Похоже, она была готова на все, только бы не попасть в лапы к Субурхану. Вся ее королевская гордость улетучилась. Перед Забубенным сейчас была просто женщина в отчаянии. Видно, монголы вызывали у нее такой ужас, перед которым все остальное меркло. Но и в отчаянии она была красивой. Волосы разметались по плечам. Грудь под платьем часто вздымалась, словно ей не хватало воздуха.