Битва на Калке. Эпизод первый - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Живой cтр.№ 29

Пока воевода размышлял над тем, где посреди реки взять товар, чтобы сойти за купцов в Диком Поле, Григорий горевал над превратностями судьбы, лишний раз убедившись, что инициатива наказуема. Промолчал бы, авось и пронесло, отсиделся бы в арьергарде, а теперь пиши «пропало». Придется купца изображать.

— Да и как я купца-то изображу, — не выдержал и вслух выразился раздосадованный механик, — я рынков местных не знаю, курсов валют, да и вообще маркетингу не обучался.

— Ничего, — успокоил его воевода, — Купцы народ не ученый. За своего сойдешь. Они ведь известные хитрованы, знают только свою выгоду, а грамоте там, как дьяки, или иноземным языкам и то не всегда обучены, хотя по ремеслу и полагается. Особливо купцы нашенские ленивы. Но, бывает, попадаются разумные, с понятием. Потому, если что, сыпь неизвестными словами, будто со мной разговариваешь, и тогда совладаешь. За иноземца тебя точно примут. А это на Руси главное, да и в Диком Поле тоже. Ну а, если какой интересующийся попадется, ты больше помалкивай, Куря за тебя отбрехается, авось до той поры просклизнем в глубину Дикого Поля.

Забубенный пригорюнился и уперся взглядом в доски лодейного днища. Не получилось от роли купца отвертеться. Придется, видно, карму исполнять.

В это время, словно в ответ на грустные мысли механика, раздался зычный голос откуда-то с воды:

— Эй, на ладье, правее прими, а то не разойдемся!

Григорий поднял голову на звук и увидел, что с их ладьей поравнялась головная ладья каравана, что шел позади, да теперь нагнал их. По всему видеть, то были купцы, поспешавшие куда-то по своим торговым делам.

Воевода черниговский, увидав сию оказию, широко улыбнулся, словно ждал этот караван уже неделю и, наконец, дождался.

— Ну, вот и товар твой подоспел, купчина… — сказал он, подмигнув оторопевшему Григорию.

Встал, подбоченился, да быстро зашагал через скамьи на нос ладьи и о чем-то перемолвился с Курей, да Данилой, что там стояли, чистили оружье. После чего, Данила пробрался обратно на корму и шепнул словечко Христичу. А тот, не долго думая, заложил такой вираж, что ладья и впрямь пошла на таран купеческого суденышка. Тот неизвестный караван тоже был на трех ладьях, да поменьше они телом были, чем военные челны черниговцев.

— Куда правишь, дура! Глазы повылазили! — заорал изо всех сил купеческий рулевой, но сам бросил ладью влево, чтобы столкновения избежать. По всему видно было, что ладья шла груженая товаром. Жалко купцам было ее на дно пускать.

А до левого берега Днепра, на котором виднелась песчаная отмель, было уже недалече. Вторая ладья черниговских воинов, привыкшая следовать за Христичем как за ведущим, словно крейсер за флагманским броненосцем, повторила маневр, стеснив с пути своего вторую купеческую ладью. А за ней и третья также поступила. Получилось как по военно-морской науке позднего парусного времени: эскадра свершила поворот «все вдруг». Не успел Григорий и глазом моргнуть, как весь караван купеческий был повернут к берегу и загнан в небольшой заливчик. А передняя ладья даже выскочила на песчаную отмель. Ладьи черниговцев надежно заблокировали весь фарватер, и дальнейшее продвижение купцов по реке сделалось невозможным без вооруженных разборок.

Купцы не на шутку переполошились и схватились за оружие. Но, сразу было видно, что караван идет без мощной охраны. То ли купцы считали эти воды своими и безопасными, имея на то все основания, то ли охрана еще не подоспела и должна была подсесть в пути, в диких землях. Но Григорий успел насчитать всего не более десятка мужиков купеческого вида в первой ладье и дюжину во второй. Сила была явно на стороне черниговцев, и они это понимали. Купцы, похоже, это тоже понимали, хоть и ярились.

— Вы что творите, ироды? — закричали с головной ладьи. Кричал здоровый бородатый мужик в красной шапке, отороченной мехом, — Крови нашей захотели, разбойники!

— Кто такие? — вместо ответа поинтересовался Путята, переводя разговор в деловое русло.

— Мы купцы Переяславские, идем к русскому морю, чтоб с греками торговать. Меня Артемий зовут. А это Нестор и Вакула, известные купцы в нашей стороне. На ладьях наши дружки, да работные холопы. А вы кто и чего надобно от нас? Где ж это видано, на своей земле купцам проходу не давать. Да мы почитай всех местных разбойников наперечет знаем, а вас что-то раньше не видали.

— А мы и не разбойники, — успокоил купцов воевода черниговский.

— Сами то мы не местные, — вдруг, неожиданно для себя, вставил слово будущий купец Забубенный.

Переяславские загомонили меж собою.

— А откель будете и чего в наших местах промышляете?

— Откель, про то вам знать не надобно, — коротко ответил Путята, смерив взглядом инициативного купца, у которого мгновенно пропал дар речи, — мы хотим товар ваш на время к себе забрать, чтоб послужил он для хорошего дела. Общего.

— Чего? — купцы опешили, — Забрать товар? Да это ж наш товар, сами его год запасали, чтобы на торговлю выехать. Ограбить нас хотите? По миру пустить. Значит разбойники вы, истинно, хотя и видом на ратников больше походите.

Возникла заминка. Тем временем, в голове у Забубенного вступили в противоречие две мысли. Одна ранняя, о возможности спокойной торговли даже во время войны, а другая свежая, относительно того, что разворачивалось у него прямо на глазах. Он не вынес сего парадокса и легонько дернул за руку черниговского воеводу.

— Герр Путята, как же так получается. Купцы-то ведь свои, русские. А ты же сам только что рассказывал, уважаемый, что купцов никто не грабит, а тем более, русский русского. Уговор же есть.

Воевода с непониманием воззрился на горе-купца и стал растолковывать ему как малому ребенку местную философию.

— Уговор-то есть, но он больше про Дикое Поле уговорен, а если жизнь заставит, то и русский русского ограбит и еще как. Для дела можно. Да и какие это свои: они, — переяславцы, а мы, — черниговцы. Князья у нас хоть и дружные, но разные. Случись что, — глаза друг другу повыколят. Так мы на Руси и дружим. А для меня, — мой князь голова. Если что, он с меня спросит, почему дело не сделал. А что мы по дороге купцов переяславских потрясли для пользы дела, так он только рассмеется, да чарку поднесет. А может и товар им вернет из казны. Так что, смотри и на ус мотай.

Забубенный умолк, потрясенный междоусобной философией. Как-то вдруг всплыли в памяти страницы древних междоусобиц княжеских, когда из-за власти в процессе дележа собственности брат убивал брата, отца и всех родственников, что стояли на пути. Почти в это время Забубенный и попал. Самое страшное, что мог сделать тогда князь-отец, это оставить власть сразу несколькими сыновьям, чтобы они «миром» поделили ее между собой.

Путята, между тем, продолжал переговоры с купцами.

— Товар заберу не весь, да и на время. Ну, а если что с товаром случится, — наш князь вернет вам все, в убытке не останетесь.

— А что за князь-то? — уточнил Нестор, — как его величать?