Темное пламя - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Козлович cтр.№ 88

— Что ты думаешь об особом мнении Мидори? — подняв голову, спросил Мир.

Мидори, единственная из посвящённых в исследование социума «Скрывающихся», была против их немедленного уничтожения. Она принимала всю ответственность на себя и просила оставить её на Ириде с особой научной группой, имеющей чрезвычайные полномочия.

Именно Мидори попросила Мира поставить этот вопрос перед Эдной.

— Я поддерживаю решение Мидори остаться на Ириде и думаю, что для неё нужно сформировать максимально компетентную группу, — твёрдо ответила Эдна. — Но в том числе и потому, что Мидори и часть наших товарищей останутся здесь, имея в своём распоряжении аннигиляторы, социум «Скрывающихся» должен быть уничтожен!

Мир пронзительно взглянул в глаза Эдны. Она вздрогнула: он никогда на неё так не смотрел.

— Ты просишь меня принять решение лично и немедленно нанести удар или мы можем узнать мнение Совета? — спросил он.

Эдна задумалась.

Разговор происходил в её каюте. Царил полумрак, под потолком медленно вращался сияющий тысячами граней виртуальный опалесцирующий шар, который она зачем–то включила. Мягкие блики плыли по лицам, придавая им ирреальное выражение.

— Каждый час приближает атаку на «Аристон» и иридиан, и я не уверена, что мы сможем её отразить, — сказала она. — Точное время атак из медитаций мы не узнали, будущее многовариантно. Ты понимаешь, какую ответственность принимаешь, предлагая вынести вопрос на Совет?

— Да! — жёстко ответил Мир.

— Что ж, соберём чрезвычайное заседание, — медленно сказала Эдна и, помолчав, добавила: — Ты очень устал, Мир, только ради тебя я иду на такой риск. — И грустно посмотрев, с просящими нотками в голосе закончила: — Думаю, ты понимаешь, каким будет решение Совета. Даже Дейра определилась и не видит другого выхода.

— Ты всегда была сильнее меня, — задумчиво кивнул Мир, — но я не думаю, что дело в усталости, — его глаза немного просветлели.

Эдна бросила на него встревоженный взгляд. Она медленно встала, протянула к нему руки. Мир тоже встал, взял её руки в свои. Бесконечное мгновение они смотрели друг другу в глаза.

— Давай послушаем музыку, — вдруг предложила она. И, дождавшись его согласия, протянула руку к виртуальному терминалу.

Медленно и удивительно торжественно прозвучали первые аккорды. Древняя перуанская мелодия, написанная ещё не только до испанского вторжения, но и даже до инков, вдруг здесь, на Ириде, зазвучала, являя свою сокровенную красоту.

Мелодия, казалось, вышла за стены каюты и плыла над миром, уже ставшим для землян родным. Печальная и грозная, она была суровым и беспощадным напоминанием о необходимости выбора, каким бы страшным тот не был.

После того как утихли последние звуки, звездолётчики ещё долго молчали.

— «Полёт кондора», — тихо сказал Мир, — но ведь он о необходимости выбора, а не о необходимости принимать настолько страшное решение.

Эдна опустила глаза.

— Мысль о том, что может возникнуть беспощадная необходимость уничтожить нашу инфернальную вселенную, проходит через многие предания Месоамерики, — сказала она. — И кондор, или американский гриф, отождествлялся древними перуанцами с богом Солнца или, если говорить европейским языком, с солнечным героем Самсоном. Поэтому, если он отправился в полёт, боюсь, это его последний полёт над нашим миром.

— Нет, — покачал головой Мир. — Выбор есть всегда. И поэтому если кондор всё же поднялся над миром, то он скользит по той самой тонкой линии между жизнью и смертью — по лезвию бритвы, если пользоваться выражением Эрфа Рома… Поэтому его полёт так прекрасен, — тихо закончил он.

— Давай помедитируем вместе, — сказала Эдна.

Мир кивнул, и они опустились в кресла.

2

Храм Астериона, или теперь храм Минотавра, находился на склоне Огненной горы. Мужчина и женщина сидели в резных креслах на отполированной площадке под мраморным портиком. Перед ними раскинулась великолепная панорама Посейдониса, расположившегося на берегу пронизанного солнцем изумрудно–бирюзового моря. Бесчисленные храмы и дома знати великолепной архитектуры, многочисленные прекрасные статуи богов и героев, дома простонародья, многоэтажные и тоже очень красивые, с водопроводом и канализацией — всё утопало в бесчисленных садах.

Казалось, в таком прекрасном месте может царить только счастье, но это было не так, что очень хорошо понимали оба сидевшие напротив друг друга.

— Тесей, — сказала женщина, — я всегда знала — твоя ненависть к талассократии не ненависть к моей стране. Но есть только один способ уничтожить талассократию — нужно уничтожить мою страну.

— Уничтожить Атлантиду?! — Тесей встал от изумления. — Но такое под силу только богам! И потом, Ариадна, — чуть придя в себя, добавил он, — разве ты сможешь предать родину?

— Люди — смертные боги, боги — бессмертные люди. Счастлив будет тот, кто поймёт это, с очень давних времён говорят посвящённые, — опустив печальные глаза, ответила Ариадна. — Способ уничтожить Атлантиду существует, и настоятельницы храма Астериона знают эту тайну.

Помолчав, она глухо продолжила:

— Далеко отсюда, на материке, есть тайный рудник. Много веков там добывают необычный металл — голубое серебро. Рабы, его добывающие, живут недолго, металл испускает невидимые лучи смерти, люди покрываются отвратительными язвами и умирают в мучениях. Но это даже удобно, их не нужно специально умерщвлять. В голубом серебре таится страшная сила, и она не в лучах смерти. Для того чтобы сила проявилась, нужны два слитка голубого серебра — большой и малый, определённого веса. Если малый слиток сильно ударить о большой, сила высвобождается. Рождается огненная смерть, способная уничтожить целый город. — Ариадна помолчала и после некоторых раздумий продолжила: — Очень давно наши предки пришли на эти благословенные острова из далёкой страны на севере. В той стране день длится полгода, столько же длится ночь. Мы не знаем, были ли предки богами, хотя теперь я вынуждена говорить именно это. Думаю, что они всё же были людьми, но знающими гораздо больше, чем мы. Они создали Атлантиду, они дали нам знание и мудрость, но знание велели хранить в тайне.

Ариадна помолчала.

— Под вулкан Санторина, на склоне которого мы сидим, заложен мощный заряд голубого серебра, — продолжила она. — Тайные манускрипты учат — если Астерион превратится в Минотавра, настанет время оживить вулкан. Предаст ли жрица Астериона, сделавшая это, родину? — спросила она, скорее, саму себя. — Наверное. Да, это страшное предательство. Но и моя Родина предала себя, предав великую древнюю мудрость, и предала меня, сделав людоедкой. Каждый год твои Афины вынуждены посылать в жертву Минотавру семь самых прекрасных юношей, девушек и детей. И не только они.

Ариадна опять надолго замолчала. Глаза стали ещё более печальными.

— Меч палача не успевает высыхать, — продолжила она. — Многие города платят Криту страшную дань людьми. Перед храмами Минотавра и здесь, и в Кноссе им отсекают головы, а кровь сливают в жертвенный колодец. Отсюда и поверье, что Минотавр в самом деле живёт в лабиринте, с которым сообщается колодец. Ты знаешь, я умею видеть будущее. Оно страшное. Юношей, девушек и детей уже поступает слишком много, жрецы–палачи в Посейдонисе и Кноссе не в силах умерщвлять их в таком количестве. И такие жертвы уже начали приносить в других городах. Кровь, то есть душу, мы отдаём богу. Но тела принадлежат самым верным его слугам, то есть нам, жрецам и жрицам. Когда–то нужно было символически съесть небольшой кусочек, но уже более ста лет пожирают все тела. Пожирают на страшных каннибальских пирах, с обильными возлияниями из благородных вин и с оргиями. Знаешь, откуда у знати появился обычай делать великолепные кубки для вина, усыпанные драгоценными камнями, из человеческих черепов? Мастера–палачи наловчились после жертвоприношения одним ударом жертвенного меча снимать верхушку черепа. А дальше ещё тёплый мозг пьют как простой напиток. Всем опытным жрецам и жрицам он уже кажется лакомством. Вынуждена пить и я, это первая привилегия главной жрицы.