Осколки памяти - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Ефремова cтр.№ 94

– Дальше.

– Ты построила между нами такую прочную стену, что все мои усилия пробиться через нее, поговорить с тобой, да просто выяснить причину происходящего наталкиваются на жесткий отпор. И я не понимаю, чем вызвал такое отношение к себе. Я все это время ждал, что ты, может быть, одумаешься, вернешься ко мне. Но этого так и не случилось. Внезапно я стал просто… просто не нужен тебе. А был ли нужен вообще?

В голосе Ника отчетливо слышалась боль. Каждое его слово, каждая фраза кричала о дикой боли, которая терзала его сердце, и вовсе не требовалось смотреть ему в глаза, чтобы это почувствовать.

– Дальше.

Кристина находила странное удовлетворение в том, чтобы выплевывать одно это слово, прекрасно осознавая, как сильно оно ранит Ника. На нее нашло дикое, бессмысленно-мстительное удовольствие от такого способа поддерживать видимость разговора.

А что такого? Она его слушает и даже реагирует. Чего еще ему от нее надо? Он же хотел поговорить. Пожалуйста. Разве они не разговаривают?

На самом деле Кристина почти не разбирала того, что ей говорил Ник, о чем спрашивал, просто по инерции, когда он замолкал, произносила это жалящее «дальше», смирившись с неизбежностью разговора, но не желая принимать в нем активное участие и тем более открывать перед Ником душу, объясняя свои необъяснимые поступки.

После непродолжительного молчания Ник вновь заговорил:

– Если ты решила расстаться со мной, то почему подошла сегодня ко мне? Для чего тогда этот медленный танец и твои прозрачные намеки? Я почти смирился с тем, что больше для тебя не существую, так зачем нужно было мучить меня вновь? Разве ты не понимаешь, что мне и так тяжело? Хотела закрепить результат? Или проверить, сколько я еще смогу вынести?

Кристина демонстративно игнорировала его вопросы, погрузившись во внешне принудительно-покорное ожидание окончания его монолога.

– Ты прочитала мое письмо?

Молчание.

– Значит, нет… Я так и думал. Что ж… Кристи, если ты не хочешь разговаривать со мной, скажи, и я уйду. Но мне нужно понять…

– Дальше.

Та же интонация, то же безучастное выражение лица.

– Что «дальше»? Это я хочу узнать у тебя, что дальше! – Ник оторвался от дерева и направился к качелям.

Заметив его движение, Кристина мгновенно вышла из оцепенения, соскочила с доски и, придерживая длинный шлейф своего шелкового платья, отшатнулась в сторону.

– Это все? – спросила она с вызовом. – Все, что ты хотел мне высказать? Все, зачем явился?

– Нет, – ответил он, медленно подходя к ней.

– Что еще? – почти взвизгнула она, глядя, как расстояние между ними неумолимо сокращается. – И не подходи ко мне, черт бы тебя побрал, слышишь? Не подходи, я сказала!

Ник остановился, резко, словно натолкнулся грудью на невидимую стену, и совершенно другим, треснутым, и от этого каким-то чужим голосом неожиданно спросил:

– Кристи, ты любишь меня?

Сейчас его голос был отдаленно похож на тот, прежний, с принужденным усилием забытый ею дивный шорох ветра над волнами, и ей вдруг стало так сладко, так томительно сладко внутри. Но это ощущение длилось всего секунду. К реальности ее вернул ледяной холод остывшей земли, пронзающий ее от голых ступней до затылка, в котором пульсировала боль.

Ник ей что-то сказал несколько мгновений назад, вернее, спросил. А что спросил, она почему-то не помнила, помнила только звук его голоса, ранящий звук.

Странно, почему ей когда-то казалось, что с ней говорит ветер? Глупость какая… На самом деле его голос больше походит на яростно бьющий о скалы прибой, бьющий по серым щекам прибрежных валунов, по ее щекам…

Почему Вуд так пристально на нее смотрит, просто впивается взглядом? Чего от нее так напряженно ждет?

От внезапно накатившего страха Кристина попятилась, не замечая, как жесткая трава под ногами сменилась вязкой мокрой глиной: замерзшие ноги почти ничего не ощущали. Она оглянулась, чтобы проверить, не видно ли спасительной машины, но вместо желтых фар увидела только жуткую черноту ночи: вверху, над озером, непроницаемую и беззвездную, внизу – гулкую, шипящую и бездонную.

Отступать ей больше было некуда. Она сама заперла себя на узком клочке земли, на краю высокого обрыва. Не прыгать же с него в воду! Хотя, если Вуд продолжит ее доставать, она, пожалуй, прыгнет.

Если не будет иного способа от него отделаться.

– Кристи, ответь!

– Что тебе нужно? – почти простонала она.

– Я задал тебе вопрос. По-моему, достаточно простой.

– Я его не слышала.

– Ты любишь меня? – четко повторил Ник, выделяя каждое слово.

Неотрывно глядя ему в глаза, Кристина отрицательно покачала головой, нарочито медленно двигая ею из стороны в сторону.

Она все еще помнила агонию в его глазах, когда случай свел их вместе на репетиции танцев. Эта агония все еще билась там, под длинными густыми ресницами, была видна даже в темноте. И сейчас, как и тогда, ей было невыносимо тяжело видеть ее, но она упорно заставляла себя ранить Ника, смертельно ранить.

Пораженный, словно он до этого отказывался видеть очевидное, и только сейчас, в этот момент, впервые столкнулся с горькой, практически невозможной правдой, Ник бессознательно провел рукой по волосам и замер, не зная, что предпринять дальше. Несмотря на долгие мучительные раздумья, попытки докопаться до истины и давно уже созревший вывод, он оказался к нему совершенно не готов.

– Как… ты можешь… так… – он в один момент растерял все слова и отвернулся, глядя в черные волны озера, тяжело перекатывающиеся внизу. – Я ведь живой человек… Кристи!

– Да мне плевать! Ты понял? Мне на-пле-вать на тебя и то, как и что ты чувствуешь! – зло выкрикнула она, вонзая ногти в ладони.

Идея поиздеваться над Вудом больше не казалась ей забавной, и этот разговор выводил ее из себя все больше и больше.

Ник ничего не понял и лишь молча смотрел ей в лицо расширившимися от потрясения глазами. Серебристо-солнечные, как вода озера на рассвете, сейчас они были почти черными, их затопила горечь и боль.

– Убирайся отсюда! – кричала Кристина, уже не контролируя себя. – Я видеть тебя не могу! Не могу! Я не хочу с тобой разговаривать, ясно? Я НЕНАВИЖУ тебя, слышишь, ты? Ты мне противен! Оставь меня в покое! Уйди! Уходи. Господи, как же я тебя ненавижу…

Она сгорбилась и закрыла лицо руками. Все ее усилия пропали даром. Принужденной сдержанности не стало в одно мгновение.

Все ее тело сотрясала сильная дрожь. Голову огненным обручем сжимала боль. Ею овладело безумное желание сделать два шага, чтобы всё… чтобы насовсем… только прекратить, закончить… чтобы не слышать Ника и не разрываться самой. Не быть тут. Не быть вообще…