Солдат поневоле - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Кисличкин cтр.№ 36

Очень подробно изучали географию планеты Элия-1, атмосферные условия, температурные режимы, любую косвенную информацию. Бойцы слушали внимательно, всем было понятно, что от этого зависит их жизнь. Липатов с Ваниным уже не вели занятий как раньше, за исключением работ с САДКом, которые бойцы должны были освоить досконально. Липатов, добиваясь, чтобы костюм сидел на бойцах, «как вторая кожа», проводил постоянные тренинги, заставляя их часами находиться в костюме, а одного бойца, после ряда замечаний, оставил спать в костюме всю условно-корабельную ночь. На остальных занятиях их старые командиры со 124-й спецчасти сидели на лекциях в положении учеников. Липатов стал как-то проще, человечнее, без своих вечных придирок, если это не касалось занятий напрямую. «Нам с вами вместе на Элию прыгать, — как-то, в минуту откровенности сказал он взводу за завтраком. — Одна судьба всех ждет. По занятиям не взыщите — шкуру буду драть, как умею, один неумеха всех в могилу утянуть может. А если что по жизни надо — подходите, постараюсь помочь, хотя от меня сейчас немногое зависит».

За текучкой занятий и дел момент старта прошел буднично. Никто не читал перед стартом долгих и торжественных речей, не открывал шампанского, не создавал шумихи. Да и парням, ограниченным в передвижении отсеком для десанта, трудно было наблюдать какие-то внешние проявления предстартовой подготовки или всеобщего возбуждения. На четвертые сутки пребывания на корабле, в десять утра по бортовому времени прозвучало сообщение о старте. Курсанты, как и предписывала инструкция, разошлись по каютам, легли в койки, пристегнулись. Ждали каких-то особенных событий и ощущений, но так ничего и не дождались, кроме серии легких толчков, которые через несколько минут прекратились. Потом по интеркому на английском языке с краткой речью выступил адмирал Сабуро, весьма сухо поздравив всех с успешным стартом и началом «великой миссии», после него сказал пару слов Пищалин. Затем дали команду вернуться к обычному режиму службы, что означало — все закончилось, пора вставать с коек. Начался, собственно, сам полет. По сравнению с экстремальным взлетом на орбиту — ничего особенного.

Да, после старта появилось одно новшество, которого не было ранее. Дисплей информационного центра в каждой каюте стал теперь показывать Землю, если ему задать соответствующую команду. Как гласила надпись на экране, идет прямая трансляция с внешних видеокамер корабля. Доступных для выбора передаваемого изображения видеокамер было несколько, но парни, если никто не работал с компьютером каюты, обычно выставляли в фоновом режиме трансляцию родной планеты с кормовой камеры, не выключая ее даже на время сна. Было в этом что-то ностальгическое, что-то скрежещущее душу изнутри, но то, без чего было трудно обойтись. Это было особенное ощущение — видеть, как уменьшается в размерах Земля. В течение первых суток полета она практически не изменилась, занимая большую часть экрана, а затем стала потихоньку уменьшаться, усыхать, чем дальше, тем быстрее, по мере того как звездолет набирал скорость. К исходу первой недели полета роскошный шар планеты с белой пелериной облаков, океанами, играющими всеми оттенками синего, и серо-коричневыми полусмазанными очертаниями континентов, расцвеченных искристыми светлячками мегаполисов на ночной стороне, превратился в небольшую однородную сферу изумрудно-зеленого оттенка.

Перед сном, когда на борту объявляли отбой, Илья, лежа в своей койке, подолгу смотрел в темноте на дисплей, разглядывая убегающую вдаль планету. Он впал в какое-то состояние, которое было странно даже ему самому. Это не было депрессией или страхом, злостью, обидой на судьбу или людей. Нет, что-то другое. Днем, на занятиях, он вел себя, как все, занимаясь на тренажерах, принимая пищу, внимательно слушая лекции, даже улыбаясь шуткам приятелей. Но это был не Илья. Это были всего лишь его разум и тело. А сам он как будто находился по другую сторону экрана, смотря увлекательное кино под названием «Повседневная живнь лейтенанта Красикова на борту звездолета „Ямато“». Фильм был ничего, в целом неплохой, но скучноватый. Хотелось уже выйти из зала, взять Аню под руку и пойти куда-нибудь на свежий воздух, выпить пивка или поесть мороженного в летнем кафе над рекой. Однако фильм все не кончался и не кончался…

И лишь лежа в койке и глядя на удаляющуюся Землю, Илья снова становился самим собой. Но от этого не было легче, потому что приходила пора мыслей, которые упорно не давали заснуть. Как так получилось, что он оказался здесь? Все ли было верно?

Всю жизнь Илья считал, что надо принимать важные решения, лишь получив максимальную информацию о последствиях решения. Однако с момента задержания от него требовали принимать решения быстро, не дав возможности собрать полную информацию. Как он должен был поступать в таких условиях? Плюнуть подполковнику в морду при вербовке, сделать то же самое с деканом и гордо поехать копать торф в Новодимровск, перечеркнув этим всю свою прошлую жизнь? Нет, очевидно, нет. Илья, сделавший это, не простил бы себе такого поступка. Его жизнь — это его жизнь, негоже ее ломать из-за секундного порыва. Этим поступком он бы никому ничего не доказал, ни себе, ни декану (если тот дожил до пятидесяти лет подлецом, то один плевок уже точно ничего не изменит), ни тем более судье или вербовщику. Армия тогда представлялась лучшим выходом, настолько, что даже большие деньги не показались подозрительными. Да и когда было размышлять? Времени — вот чего не хватало Илье в тот момент, обычного времени.

Вторая переломная точка была яснее. И время на размышления тогда было. Можно было уйти в обычную воинскую часть. Но кто же знал, что все это окончится отсеком звездолета и отправкой в другой мир? Илья переболел научной фантастикой еще в школьном возрасте, начиная с пятого класса (когда почти все мальчишки хотят быть летчиками и космонавтами) и заканчивая восьмым, когда вся домашняя библиотека фантастики была прочитана. Ну не верил он в это все — так, сказочки. Почему-то казалось, что это будет некий армейский проект по отработке новых методик обучения или что-то в этом роде. «Хотя нет, вру сам себе, — думал Илья, глядя в очередной раз в потолок каюты. — Не так… А почему же я тогда остался?» И вдруг, ответ пришел сам собой. Илья понял, почему он так поступил. Потому что его взяли «на слабо», на старое, как мир, «мужик ты или не мужик». И сделали это не примитивно, а по высшему классу. Илья вспомнил речь полковника, замерший строй, российский флаг, гордо развевающийся в чистом синем небе, торжественно замерших по стойке «смирно» офицеров. Пусть тряпки уходят, а мужики остаются! Вот какой был невысказанный девиз в тот памятный день. И Илья остался. Потому что не тряпка, потому что он мужик. Вот и все.

А теперь было поздно. Пьеса его жизни, похоже, приближалась к финалу, за которым следовал конец. И Илья не был уверен, что этот конец будет хорошим. Не то чтобы это было страшно. Нет. Просто Илье было удивительно, как цепочка вроде бы объяснимых и в чем-то правильных решений привела к такому результату. В то же время, если бы он принимал решения, на первый взгляд неправильные и импульсивные, то сейчас бы был на Земле. Хотя, может быть, и без Ани, а это было бы весьма грустно. Аня стоила многого… В любом случае теперь уже все. «Ямато» не развернуть назад. Воевать с таинственным инопланетным врагом придется всерьез, тут Пищалин прав — вариантов, кроме победы, нет. Разве что смерть. «Делай, что должно, и пусть случится то, что суждено», — вспомнил Илья изречение одного древнего римлянина. Значит, так тому и быть.