Умереть и воскреснуть, или Последний и-чу - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Смирнов cтр.№ 68

Господин Лиознов прибыл в Нижний Иркут с опозданием на сутки. Мотор, доставивший его в город, принадлежал известному лесопромышленнику Дядькову, откупившему на полвека лесные угодья на южном берегу Байкала. Президент Сибирской Республики прямиком направился в Городскую Управу. Вбежал по парадной лестнице, отчего стоящие на часах жандармы и мельтешащие чиновники с порученцами остолбенели, и ворвался в зал совещаний, ныне превращенный в оперативный штаб по розыску Президента.

— Так-так, голубчики! — Валун потер руки. — Щас посмотрим, что вы тут без меня намастрачили…

Немая сцена. Генералы и министры с отвисшими челюстями и выпученными глазами выглядели настолько потешно, что Лиознов не удержался и захохотал. И чем дальше, тем больше. Ронял слезы, хлопал себя по бокам, даже приплясывал.

Сёмину-Ворчалову показалось, что он сошел с ума. Похищенный Президент выскочил как чертик из шкатулки и тотчас начал корчиться в истерике. А государственные мужи, минуту назад обсуждавшие план расширения зоны поисков, в оцепенении взирали на это цирковое представление.

Первым опомнился градоначальник Нижнего Иркута. И тоже начал смеяться. Заставил себя, пересилил — поначалу дело шло трудно. Но вскоре натужный его смех, больше смахивающий на сип, превратился в рассыпчатый, заводной смешок. Один за другим присутствующие вступали в игру и через пару минут уже весь зал вторил своему Президенту.

Смеялись кто как умел: гоготали, фыркали, хихикали, топили лица в морщинах и складках, строили рожи, демонстрируя возможности голосовых связок и мимики. Смеялись все, кроме старого губернатора. Сёмин-Ворчалов, сидящий на лично для него принесенном мягком кресле, мрачно ожидал конца представления.

— А ты чего? — вдруг натолкнувшись на него взглядом, подозрительно осведомился Валун. — Не рад меня видеть?

— Я-то рад, ваше высокопревосходительство. — Губернатор ухватился за подлокотники и кряхтя поднялся из кресла, распрямился во весь свой богатырский рост. В этом зале он один был под стать Президенту. Остальные — быть может, в силу своей прогнутости — сейчас казались пигмеями. — Но хотелось бы выслушать ваш рассказ. Мы так переволновались за эти сутки… — Сёмин-Ворчалов уже выбрал верноподданнический тон, хотя в нем едва заметно проступала издевка.

Тем временем государственные мужи прекратили смеяться, отдувались, вытирая белоснежными платками вспотевшие лбы и шеи. Кое-кто полез в карман за пилюлями. — Будет вам мой отчет, господа, — весело провозгласил Лиознов. — За банкетным столом я расскажу вам эту странную историю. А пока надо свернуть разыскные мероприятия и вернуть солдатушек в казармы. Извольте распорядиться.

Господа вздохнули с облегчением. Только усть-кутский губернатор, живою горой возвышавшийся над длинным дубовым столом, по-прежнему был мрачен. Не нравилось ему происходящее. Ох не нравилось…

Появление Президента в Городской Управе, затем в оперном театре Нижнего Иркута и последовавшее за ним награждение «достойнейших иркутян» я сначала воспринял как злой розыгрыш. Однако речь Лиознова транслировалась на всю страну. Значит, и впрямь Президент объявился?

Или власти просто тянут время? Рассчитывая как-то спасти положение, они вывели на сцену обычного двойника, без которого не обходится ни один правитель. Быть может, — чем черт не шутит? — они и вовсе решили править страной, скрываясь за спиной марионетки, которая будет играть роль Президента Сибирской Республики. И признаюсь, у меня камень свалился с души. Начатая мной операция прикрытия оказалась бессмысленной, жертву приносить стало не нужно. А ведь маховик был уже раскручен: верные люди повезли в назначенное место труп настоящего господина Лиознова. Я едва успел их остановить.

Теперь стало ясно: мы могли убивать Президента снова и снова, не встречая особых препятствий. Но он неумолимо возрождался бы и всякий раз делал вид, будто ничего особенного не произошло. Он был неистребим, потому что мертв. Человек Василий Лиознов попал под контроль и умер на наших глазах, и отныне нам противостоял нечеловек — гиперпластичное, как сказали бы ученые, чудови-ше, способное принимать облик любого существа. И таких чудовищ, как две капли воды похожих на Президента и готовых сменять один другого, целая стая.

Это был либо хамелеоновый бес, живущий в пустыне Руб-эль-Хали, либо притворный аспид, называемый в народе «змеюкой». Бесы редко добираются до наших мест, другое дело — «змеюки». Они — стадные существа, испокон веку живут рядом с людьми, постоянно сталкиваются с нами и прекрасно знают человеческую природу. Это очень опасный противник. Самое трудное — выследить «змеюку» и обнаружить ее логово. А уж тогда «змекж» можно уничтожить, как и всех прочих тварей, — лишь бы хватило гранат, горючки и патронов.

Я тщетно пытался заполучить в свое распоряжение лучших следопытов кедринской рати. Ни один командир не хотел отдавать мне столь ценных бойцов. Никакие уговоры не действовали. А одиночки-таежники предпочитали не вылезать из своих нор — особенно после гибели стольких и-чу в Каменске и по дороге домой. От отчаяния мне хотелось завыть по-волчьи. Если уж Истребители Чудовищ не хотели спасать сами себя, то кто их может спасти?..

И вдруг все разрешилось словно по мановению волшебной палочки. Очень скоро я выяснил, кто сыграл ее роль. Дядька Никодим по-прежнему имел на меня огромный зуб, даже не разговаривал со мной, однако он безошибочно оценивал ситуацию. Когда кедринский Воевода чувствовал, что на карту поставлена судьба Гильдии, он немедленно принимал решение. Никодим Ершов узнал о моих безрезультатных усилиях собрать отряд разведчиков, и через считанные часы нужные люди с оружием и амуницией прибыли к моему штабу.

Этот случай еще раз доказал: моя былая власть утекала как песок сквозь пальцы. Я вроде бы по-прежнему оставался вождем традиционалистов, спасителем Гильдии. Но все чаще оказывалось, что бойцов куда-то отослали без моего ведома, что им запрещено вьшолнять мои команды.

Я был неприлично мал по званию, я был авантюрист, выскочка. Как можно защищать вековые устои, если ты ломаешь тщательно выстроенную иерархию? В глазах некоторых я был не менее, а может, и более опасен для Гильдии, чем все вервольфы и «змеюки», вместе взятые, ибо я, цитирую, «разъедал ее плоть изнутри». Но я не мог остановиться на полпути. Врага следовало добить, пока он не зализал раны и не нанес ответный удар.

Я действовал сам по себе, рать — сама по себе. Я боялся лишний раз что-нибудь предпринимать, чтобы не повредить соратникам. Старался все сделать в одиночку либо брал с собой родных братьев.

Итак, задача была поставлена, и разведчики отправились в Столицу выслеживать «змеюк». А ударная группа и-чу (мои близкие друзья, которые поставили крест на карьере и оставались при мне до конца) ждала сигнала. Теперь мне предстояли дни, а может быть, недели выматывающего душу ожидания. Нервы мои, несмотря на самозаговоры, были на пределе. Не знаю, как бы я смог это выдержать, не приди на помощь отец.

Он силком увез меня на ту самую охотничью заимку лесничего Фильки, где побывал вместе с матерью — в дни моего отъезда на службу в Каменск. Связь со штабом мне обеспечивали передвижная радиостанция с умелым радистом и два фельдъегеря на быстроходных моторах. Охрана была надежна, хорошо знала местность и держала под наблюдением каждую тропку.