Испытатель истории. Войны и миры "попаданцев" - читать онлайн книгу. Автор: Константин Мзареулов cтр.№ 14

— Какие у тебя силы? — разволновавшись, майор не замечал, как подрагивает его голос. — Ты вроде танковой дивизией где-то за Волгой командовал.

— От той дивизии к первому июля ни хрена не осталось, — свирепо сообщил комбриг. — Танки можно было, не разуваясь, на пальцах пересчитать.

В следующие четверть часа командир 26-й танковой бригады полковник Ходынцев безбожно матерился, лишь изредка — исключительно для связки слов — добавляя воспоминания о первых месяцах войны. Как понял Савчук, танковую дивизию Ходынцева вместе с остальными войсками мехкорпуса начали перебрасывать поближе к границе еще за две недели до войны. Первые эшелоны ушли на Украину, но 19 июня поступил приказ направляться в район Могилева. В результате все части перемешались и выгружались где попало, причем мотодивизию того же корпуса забрал в свое распоряжение командующий фронтом, а гаубичный и два танковых полка переподчинил себе командарм.

Оставшиеся подразделения выгружались под непрерывными бомбардировками, сумбурно контратаковали, даже прорубили «окно» для окруженцев, уходивших из Минского котла. Потом отступали и снова бросались в контратаки, прикрывая отход стрелковых дивизий. В июле дивизии подбросили немного танков, возвращавшихся после ремонта, которые благополучно сгорели в боях за Ельню. За те недели, пока Красная Армия героически вытесняла три немецкие дивизии с Ельнинского выступа, главные силы вермахта взяли Киев, окружив и разгромив два фронта.

Дивизию Ходынцева переформировали в бригаду, вновь оснастив отремонтированными машинами разных типов. Завтра-послезавтра ждали эшелон новых, прямо с завода, «Т-34», однако нынче утром командарм переподчинил полковнику стрелковый полк и дивизион гаубиц, поручив остановить немцев, рвавшихся с южного плацдарма.

Майор еще раз, уже внимательнее, присмотрелся к карте. Тактические значки говорили, что противник наступает силами двух танковых батальонов и пехотного полка при поддержке солидной артиллерии. Противостоящие немцам стрелковые части были наверняка обескровлены и серьезного сопротивления оказать не смогут — исход решится уже сегодня к вечеру. Противнику до Ворошиловки оставалось пройти километра три. Если захватит деревню одним броском, то мост, считай, уже потерян. Конечно, в июне Савчук бы и сам атаковал, не задумываясь, отчаянно полез бы во встречный бой. Но сегодня, после страшного лета, понимал: лобовую контратаку немцы легко парируют, а потом на плечах отброшенных красноармейцев и мост возьмут, и в город ворвутся.

— Отсюда бы, из лесочка, во фланг ударить, — громко, вслух, подумал майор. — Только силенок для контратаки маловато.

— Соображаешь, — одобрительно согласился полковник. — Спасибо немцу, научил нас подсчитывать силы. Только нет у меня других войск и до завтра не будет.

— Тогда никаких контратак. Жесткая оборона.

Покачав головой, Ходынцев строго произнес:

— Тоже не дело. Оборону немцы прорвут, их надо бить, и бить сильно. Вот что, майор Савчук, времени мало, а на телефон и радио надежды мало. Поэтому садись в броневичок и лети стрелой в штаб Дунаева. Сколько тебе времени надо?

Прикинув расстояние до деревни, где располагался штаб кавкорпуса, и скорость бронемашины по забитым отступающими грунтовкам, сделав поправку на дождь и грязь, майор обещал вернуться через три часа. Ходынцев не поверил, но возражать не стал.

Савчук вернулся чуть позже обещанного, но ничего не пропустил. Холодный дождь остановил немецкое наступление, да и наши подразделения не успевали сосредоточиться в исходных районах. Зато немецкая авиация летать не могла, что само по себе праздник.

Штаб отыскался на единственной в этих местах заметной высотке. Ближний перелесок был заполнен танками — Савчук увидел хорошо знакомые «Т-26», «Т-28», «БТ-2», «БТ-5» и несколько могучих «Т-34». По дороге со стороны города подтягивалась колонна из дюжины отставших машин.

В накрытом тентом штабном окопе под ногами хлюпала дождевая вода. Кроме полковника и штабных командиров здесь оказались два немецких фельдфебеля и лейтенант. Машинально потянувшись к кобуре за «наганом», Савчук обалдело слушал, как приземистый широкоплечий фельдфебель излагает дислокацию войск противника. Немец говорил по-русски довольно чисто, но со страшным армянским или грузинским акцентом:

— Мы взяли языков, добыли солдатские книжки, гауптмана живым не дотащили, но вот его документы и карты из планшета. В общем, против этой высоты и леса они прикрылись двумя пехотными ротами, которые во вчерашних атаках понесли большие потери. При них четыре противотанковых ружья. Здесь на схеме помечено, где у них пулеметы, где минометная батарея. Танки все в овраге укрыты, готовятся к новой атаке на Ворошиловку. Артиллерия — четыре батареи — у изгиба реки.

— Ну, дядя Гриша, удружили, — восхищенно сказал полковник. — Такой работы я еще не видел. Не зря немцы вчера вашу базу в Горелой лощине бомбили — боятся, гады. Хоть часть людей спаслась?

— Люди все целы, — отмахнулся фельдфебель дядя Гриша. — Да и наши схроны не слишком пострадали… Ну, полковник, мы свое дело сделали, теперь твоя очередь.

— Не сомневайтесь, товарищ майор. — Ходынцев взял под козырек. — Сделаем, что сможем, и даже больше.

Странный фельдфебель погрозил ему пальцем и посоветовал не хорохориться, потому что маленько к югу немецкие танкисты громят оборону Брянского фронта и в любой момент могут прорваться, как это случалось летом.

Когда немцы, козырнув, ушли, полковник потребовал:

— Савчук, не тяни резину! Рассказывай, как съездил.

— Разрешите доложить, товарищ полковник, все в ажуре, — майор не смог сдержать довольной ухмылки. — Дунаев мужик толковый, от самой границы бьется. Сразу понял, о чем толкуем. Две батареи противотанковых «сорокапяток» на конной тяге уже подходят к мосту, скоро на нашей стороне будут. За ними скачут верховые — душ триста, и еще столько же безлошадных шагают. Эти подоспеют через час, я думаю.

— Отлично, а вы говорите — дополнительные силы взять негде! — Ходынцев оскалился. — Начарт, начинай через десять минут и накрой погуще минометы.

— Дай хоть танковый взвод, — взмолился Савчук. — И стрелковым командовать могу.

— Остынь, — посоветовал комбриг. — Сегодня ты у нас делегат связи. Вот переправим корпус на этот берег, и тогда, если тебя Дунаев отпустит, дам батальон «тридцатьчетверок», что завтра на станцию прибыть должны.

От его слов майор поморщился, потому что повидал в деле хваленые «Т-34». Машины, спору нет, сильные, но больно уж ненадежные: то дизель перебирать надо, то гусеницы и трансмиссия развалятся. И башни плохо сварены, и оптика дерьмовая, бывало в полусотне шагов от вражеской пушки проедешь и не увидишь.

Вдалеке загремели пушки — противник начал обстрел обороны на подступах к Ворошиловке. Спустя несколько минут грохот усилился — это заговорила советская артиллерия. Фонтаны огня и земли вздыбились в ротных опорных пунктах и на позициях минометов, над скоплениями вражеской пехоты распухали дымные клубы шрапнельных разрывов. Этот праздник военной души продолжался минут десять, после чего часть немецкой артиллерии перенесла огонь на позиции советских батарей. Артподготовка превратилась в артиллерийскую дуэль, потом прилетели «Юнкерсы», нагло не обращавшие внимания на плотные очереди зенитных пушек и пулеметов.