Что особенно меня беспокоило, так это исчезнувший медальон для связи с рейдером. Наверное, кто-то из партизан позарился на красивую вещицу. Без медальона я мог потеряться в местной навозной куче очень надолго. Чем дольше я буду считаться пропавшим без вести, тем сложнее меня будет найти. Во всяком случае, живым.
Взобравшись по очереди в пропахший машинным маслом кузов грузовика, все устроились прямо на грязных досках. Некоторые легли на спину, не в силах сидеть.
Машина, чихнув, дернулась и медленно покатила, поднимая за собой облако серой пыли. Мой наметанный глаз заметил на горизонте сверкнувший солнечный зайчик. Любопытно, кто за нами следил? Люди полковника или другие разбойнички, готовые отбить добычу у конкурентов?
Главарь говорил о каком-то докторе, к которому нас везли. Если мои подозрения верны, впереди нас ждет смерть. Ведь за всю свою жизнь я ни разу не встретил ни одного доктора, который не попытался бы отправить меня на тот свет. Док Смит не в счет.
Автоколонна спешила до ночи добраться до укрытия. Возможно, из-за новой песчаной бури, которую пророчил один из конвоиров. Вообще, нам попались на удивление разговорчивые охранники, бдительно следящие за нами одним глазом, а вторым наблюдая за игральными картами соперника. Их варварский язык был мне совершенно незнаком, что неудивительно. Только в одном человеческом секторе Галактики разговаривали более чем на ста тысячах языков и диалектов. Мысли молодчиков были для меня, словно раскрытая книга. Читая их, я в общих чертах догадывался о смысле сказанного. Как я и подозревал, нас везли к некоему дельцу, охотно скупавшему пленников. Он платил за каждого бешеные деньги. Что он с ними потом вытворял, никто не знал, но кое-какие мысли на этот счет у охранников в голове вертелись, и они меня не на шутку обеспокоили.
Наконец, машины, скрипнув тормозами, остановились перед скальной грядой. Под чутким руководством главаря нас построили в колонну и повели к скале в форме усеченного конуса. Там обнаружилась хорошо спрятанная расщелина, ведущая в пещеру.
Нам навстречу шагнул гуманоид неизвестной мне расы. Его сухая, как у ящерицы, кожа была зеленоватой и пупырчатой. Морда этого чудища, когда оно благосклонно и заинтересованно разглядывало нас из-под полуопущенных припухших век, расплылась в омерзительной ухмылке, характерной лишь для рептилий терран — кайманов. Зеленая мерзость, выступив из тени, как ни в чем не бывало обхватила лапой протянутую руку вожака партизан, крепко пожимая. Можно было бы решить, что они друзья, если бы не осторожность и подозрительность во взгляде. Они вели себя как враги, вынужденные улыбаться друг другу.
— Сброд коменданта? Лучше бы вы его самого сюда приволокли! — проворчал зеленый.
— Товар отменный. Можешь даже не пытаться сбить цену, Граз! Давай поговорим о деньгах…
— Как идут дела революции, Джанго? Много ли новых последователей встало под знамена свободы? Все ли твои солдаты здравствуют?
— Только не надо мне зубы заговаривать, плесень! Сегодня с риском для жизни я достал первосортный товар с минимальной порчей шкуры. И где мои деньги за прошлый улов?
— Про деньги поговорим позже, — заявил зеленый гуманоид, приоткрыв крокодилью пасть, где заблестели три ряда белых зубов. — Пусть твои ребята ведут пленников следом за мной. Хорошему товару мы завсегда рады…
Джанго, сузив глаза, снял с плеча автомат и демонстративно подкинул в руке.
— С места не сойду, пока мне не заплатят! Итак?! Где мои деньги?
Зеленый тяжко вздохнул и, смешно огладив короткими лапками объемистое брюхо, плавно отошел в сторону. Его вертикальные зрачки светились.
Скрытые до поры ловушки тут же выплеснули какую-то желеобразную гадость, похожую на клей. Она вновь и вновь окатывала нас, пока мы не стали напоминать мух, вляпавшихся в варенье. Оружие в руках партизан бессильно щелкало, не в состоянии произвести ни единого выстрела. Я предвидел западню, когда еще только встретился взглядом с мерзкой ящерицей. У нее были подозрительные мысли относительно нашего здоровья, предвкушение скорой расправы.
— Скряга! Нужно было соглашаться на мои условия! — захихикал Граз.
Я покосился на выскочившие из пещеры фигуры в белых комбинезонах, с электрошокерами в руках, и с мрачным удовлетворением констатировал, что самые дурные предчувствия вновь сбылись. На одеждах этих молодчиков стояло хорошо знакомое мне красное клеймо Имперского медицинского корпуса — змея и чаша, а полустертые от времени слова «Трансплантология. Хирургическое отделение» навеяли воспоминания о том, как я попал под скальпель взбесившегося механического хирурга. Лишь чудо спасло меня от его стальных клешней, да еще капитан разведбата, успевший его деактивировать. Тогда компьютерный вирус поразил не одного только киберхирурга, а разом все механизмы базы.
— А ты, как я погляжу, ничему не удивляешься, в отличие от своих товарищей. Похвально, хоть и весьма странно, — сказал мне крокодил, смело вышагивая когтистыми лапами по засохшему веществу.
От белизны и вязкости не осталось и следа — оно почти мгновенно застыло вокруг нас. Пока его подручные в буквальном смысле выковыривали пленных из этой массы, Граз, нависнув над моим распластанным телом, с гнусной усмешкой достал из-за спины обоюдоострый изогнутый кинжал и деловито полоснул по моей одежде. Отвратительной шершавой лапой он откинул в стороны разрезанные куски и провел когтями по коже.
— Хорош товар! — восхитилось чудище, облизнув раздвоенным языком губы. — Чувствую приятное щекотание денег. Оба глаза целы и невредимы. Тело со шрамами, но оч-чень приличное…
— Зря радуешься! — притворно зевнув, я пристально посмотрел в его вертикальные зрачки. — Печень ни к черту, селезенка с почкой барахлят…
— У тебя две почки! — грубо оборвал меня крокодил, вмиг сбросив маску добродушия. — Попадешь в операционную, шутник, тогда посмотрим, сколько в тебе останется веселья и храбрости…
— Что делать с этими? — спросил один из молодчиков в белых комбинезонах, кивнув на наших бывших конвоиров. — Они тоже пригодятся?
— Разумеется, санитар! В хозяйстве все сгодится! Места хватит для всех. Ох, уж эти мне борцы за справедливость! Все эти революции… Не будем лукавить, одни слова, да и только!
— Ну ты и сволочь, Граз! Паскуда! Дай мне только добраться до тебя… — Главарь партизан яростно извивался, безуспешно пытаясь освободить руки. Путы, которыми его связали, были рассчитаны на сопротивление и не таких субъектов, ведь это был танковый трос из углеродного волокна. — Я отрежу тебе яйца, клянусь Мардуком!
— Заткнись, пока тебе самому что-нибудь не отрезали! — рявкнул санитар и ударил его электрическим разрядом под ребра.
— Вы еще пожалеете!
Чтобы поднять беснующегося Джанго, пришлось задействовать шестерых санитаров. Они, ловко подхватив его устройством, похожим на раскладные носилки, закрепили поперек тела ремни и, поднатужившись, подняли с камней. Один из партизан гнусаво затянул жалобную песнь смерти, пока его не избили электрическими хлыстами. Теперь мои недавние конвоиры сами оказались в моем положении и ничем не напоминали прежних высокомерных борцов за справедливость. Куда только подевалась их храбрость?..