Принцесса и гоблины - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Макдональд cтр.№ 5

– У принцесс бывает только имя.

– Тогда, Курд, ты можешь называть меня просто Ирен и обращаться ко мне, как к сверстнице.

– Нет, – недовольно возразила няня. – Так не пойдет.

– А как же он должен называть меня, Лути?

– Ваше королевское высочество.

– Ваше королевское высочество! Какая глупость! Нет-нет, Лути. Не хочу. Так мне не нравится. Курд, называй мне просто Ирен.

– Хорошо, – ответил Курд и искоса взглянул на няню. – Каждый человек хочет, чтоб его называли так, как ему нравится. К тому же у тебя такое красивое имя.

Он осторожно посмотрел на няню, но та промолчала. Она смотрела вперед, и ей казалось, что между двух скал движется какая-то тень. Ей даже показалось, она видит руки и ноги. Она задрожала с ног до головы. Ирен сжала руку Курда, и тот снова запел песню.

Когда мальчик допел свою песню, они уже были на дороге.

– Смотрите! Вот огни вашего дома! Вы доберетесь туда за пять минут.

Больше с ними ничего не случилось. Они подошли к крыльцу и незаметно проскользнули в дом. На прощание няня пожелала Курду спокойной ночи, а принцесса взяла мальчика за руку, потом обняла его за шею, но тут ее одернула няня.

– Лути! Лути! – воскликнула Ирен. – Я только поцелую...

– Принцесса не должна раздавать поцелуи, – заявила няня. Но...

– Он всего лишь мальчик-рудокоп. Хороший и отважный мальчик. Лути! Ну, Лути! Я же дала слово!

– Ваше королевское высочество, – очень строго сказала няня.

Лути знала, что если даже король и простит ей ночную прогулку, то уж то, что принцесса целовалась с сыном горняка, ей точно не простят.

Но тут Курд снова пришел ей на помощь.

– Ни о чем не думай, Ирен, – сказал он. – Я освобождаю тебя от этого обещания. И я еще зайду к тебе. Будь уверена.

– Спасибо тебе, Курд, – ответила принцесса.

– Спокойной ночи, Ирен. Спокойной ночи, Лути, – попрощался Курд и растворился в темноте.

Только тогда няня почувствовала себя счастливой. Никто не видел их возвращения, а принцесса так и не поцеловала мальчика.

Насвистывая, Курд отправился домой. Он решил ничего не рассказывать родителям о принцессе. Он вообще-то был не прочь подразнить няню, уж очень она была странная. Но мальчик не хотел, чтобы у Лути были из-за него неприятности. Вернувшись домой, Курд быстро уснул.

Утром, позавтракав, Курд с отцом отправились в шахту.

Множество проходов, коридоров и лестниц прорубили люди в горе, продвигаясь в глубь горы по жиле. Руды тут было в изобилии. Запалив фонари, отец и сын взялись за работу.

Работа была тяжелой, но приносила им радость. Под землей было тепло. Иногда, чтобы заработать побольше денег, шахтеры оставались в шахте на ночь. Правда, ночью в шахте появляются гоблины. Гоблины работают только по ночам: то, что для людей – день, для гоблинов – ночь. Обычно горняки боятся гоблинов, но только не Петер Петерсон и не Курд. Они частенько работали в шахте по ночам. Боятся же гоблинов в основном те, кто с ними никогда не сталкивался.

Может, кое-кто из моих читателей скажет: зря они соглашались работать в шахте неподалеку от гоблинов всю ночь. Но послушайте сначала о приключениях Курда, тогда и скажете сами – зря или не зря.

Итак, Курд решил остаться на ночь в шахте. Надвигались холода, и он хотел заработать побольше, чтобы купить своей матери к зиме подарок: теплую красную юбку.

Некоторое время Курд оживленно работал. К полуночи мальчик почувствовал, что проголодался. Он опустил кирку, достал кусок хлеба и поужинал, и только хотел вновь приняться за работу, как его внимание привлекли какие-то звуки. Курд прижался ухом к скале. Сперва он ничего не услышал, но вскоре ему показалось, что где-то в толще камня рождаются какие-то странные звуки. Голоса в камне. Голоса гоблинов – их нельзя было ни с чем перепутать. Постепенно Курд стал разбирать отдельные слова.

– Может, не стоит? – спросил кто-то.

Грубый и гнусавый голос ответил:

– Не торопись. Маленький крот ничего за ночь не заработает. Тут жила совсем тонкая.

– А ты подумал о том, что жила проходит через наш дом? – снова спросил первый.

– Да. Хорошо, что он рубит туннель чуть в сторону, еще немного, и он очутился бы здесь, – ответил гоблин, постучав костяшками по камню, к которому ухом прижался Курд. – Ладно, пора за дело. Хелфер, тебе тащить сундук.

– Хорошо, папочка, – пискнул третий голос. – Но ты поможешь мне закинуть его на спину? Он ужасно тяжелый. Ты же знаешь.

– Сундук – не пыльный мешок. Но ты же силен как гора, Хелфер.

– Да, папочка. Я могу нести в десять раз больше, если только груз положат мне на спину. И, папочка, я давно собираюсь тебя спросить: почему мы не носим обуви, как люди? Мне тогда, наверное, было бы удобнее тащить такой тяжелый сундук.

– Это не модно. Да и наш король никогда не носит обуви.

– А королева?

– Это совсем другое дело. Жена короля носит обувь, но она – человек.

– Я бы на ее месте тоже не стала носить обувь, – объявил первый голос, который, видимо, принадлежал матушке семейства, – как ты думаешь, зачем людям обувь?

– Разве я не рассказывал? – удивился глава семейства.

– Королева когда-нибудь умрет? – влез в разговор Хелфер.

– Она умрет, когда родит нашему королю наследника.

– Ты начал говорить о туфлях!

– Так и быть, открою секрет. Я однажды видел ножку королевы без туфельки.

– Без туфельки? Как тебе это удалось?

– Она не знала, что я видел. Так что же вы думаете! На ноге у нее были пальцы!

– Пальцы! Не может быть!

– Очень даже может. Я бы тоже не поверил, если бы не увидел собственными глазами. Только представьте! У нее на ноге то ли пять, то ли шесть пальцев. Поэтому она и носит туфли. И все люди носят обувь. Они скрывают свои недостатки.

– Ах! Как я их понимаю. И если ты, Хелфер, захочешь носить обувь...

– Нет, нет, мамочка. Теперь я все понял.

– Обувь не для нас.

– Но этот сундук...

Ужасный крик прозвучал в подземелье, когда сынок уронил сундук на ногу самому старому из гоблинов.

– Давайте-ка поужинаем и отнесем вещи. Представляю, как удивятся горняки, если король позволит осуществить мой план...

И тут гоблин заговорил так тихо, что Курд больше ничего не услышал. Некоторое время до мальчика доносилось лишь невнятное бормотание, затем отчетливо прозвучало: