Под знаком розы и креста - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Кузьмин cтр.№ 2

– Зинаида! – шипит Огнева. – Мы же постановили!

– Что?

– Мы же постановили, что не должны кокетничать! – выдает еще один секрет своего тайного общества Сашенька.

– А я и не кокетничаю! Просто посмотрела на Сергея Львовича, он такой душка! Ой! О чем это мы?

– Бестужева предлагает нам выйти замуж, тогда можно будет не учить латынь.

Эрисман мечтательно вздыхает, но говорит совершенно иное:

– Замужество по своей сути является еще одной формой попрания прав женщин.

– Так вы что, и с замужеством бороться намерены? – удивляюсь я, на этот раз искренне.

– Нет. Для начала мы намерены бороться за наши права здесь, в гимназии! Потом за равные права для женщин во всем остальном.

– У вас, верно, уже и требования сформулированы? Что на первую очередь поставлено? Отмена латыни?

– Отмена инспекторов [1] ! Сама суть их сводится к попранию права на частную жизнь. Они могут ворваться в квартиру, изъять книги…

Честно сказать, запреты гимназического УСТАВА [2] мне и самой очень не нравились. Нельзя выходить из дому после семи часов вечера, нельзя читать книги, не одобренные директором гимназии или преподавателем словесности, нельзя ходить в театр и на другие увеселительные мероприятия. А инспектор обязан следить за соблюдением всех этих правил и запретов. Да в казенных гимназиях и следят за всем этим очень строго. Но у нас! В очень дорогой частной гимназии! Начать с того, что инспектором у нас служит милейший и добрейший человек, Николай Владимирович Строгов. Вся его строгость в его фамилии и заключена. Ну да пусть был бы им кто другой, способный чего-то потребовать с наших учениц, вот только как бы он это сделал? Вот приходит такой инспектор в особняк графа Бутурлина или фабриканта Зимина, и что? Его прямо-таки сразу и проводят в комнаты горячо любимых дочерей, мол, проверяйте, любезный, что здесь да как, в форменных платьицах ваши ученицы или во что переоделись, а то вдруг романы про любовь читают? Да заикнись инспектор о каких претензиях, его, неровен час, с лестницы спустят! Да взять даже профессора Эрисмана, известного в университете своим крутым нравом. Он человек, конечно же, культурный и вежливый, но при том глубоко убежден, что его личная жизнь и личная жизнь его семьи никого не должны касаться ни в малейшей мере. Так что он еще быстрее любого графа или заводчика велит инспектору проваливать куда подальше.

– А вот скажи мне, Огнева, а зачем вам это нужно? – спрашиваю я.

– Тайное общество?

– Оно самое!

– Так везде же есть, так и у нас должно быть! – вперед подруги выскакивает с ответом Зиночка.

Дома я еще из прихожей услышала разговор. Судя по его громкости, у нас в гостях была Клара Карловна фон Миних. Да и тембр ее голоса, чуть надтреснутый, трудно было спутать с чьим-либо еще. Маменька была знакома с ней с ранних детских лет и рассказывала, что Кларе по причине ее имени-отчества изрядно доставалось дразнилок от сверстников. А еще ее, видимо, по той же причине полагали немкой. Так русская барышня Клара Благова взяла и вышла замуж за барона фон Миниха, и уж после этого никто и не вспоминал о том, что она русская. Сама Клара Карловна ко всем этим жизненным перипетиям относилась со смехом. Куда больше ее мучило то, что оба ее сына сейчас находились далеко и она по этой причине, чтобы не чувствовать себя одинокой, вовсю принялась помогать молодым людям, хоть как-то проявляющим себя в искусстве. Вот и сейчас разговор у них с маменькой шел о постановке спектакля по пьесе неведомого мне – да я уверена, что и никому другому неведомого – молодого дарования. Клара Карловна умоляла маменьку принять участие в этом любительском спектакле и говорила, что одно это сразу вознесет сочинителя выше вершины Олимпа. Маменька отнекивалась, уверяла, что слишком занята. Клара Карловна не без оснований подозревала, что все эти ссылки на занятость лишь отговорки, и пыталась настаивать. Этак все могло закончиться обидами, и я поспешила в гостиную.

– Здравствуйте, баронессы [3] ! – сказала я от порога и сделала книксен. – Здравствуйте, тетя Клара!

– Ой, Дашенька! – обрадовалась Клара Карловна, всегда любившая, когда я называла ее тетей. – Как я рада тебя видеть!

– И я очень рада вас увидеть! – ответила я, обнимая тетушку. – Как поживаете? Генрих и Григорий пишут?

– Отлично поживаю. И Гриша с Генрихом тоже отлично поживают, оба даже ждут повышения в званиях. Вот только Ирина Афанасьевна норовит мне все удовольствие от жизни испортить, уж прости, что жалуюсь тебе на твою же мать. Ну что ей стоит сыграть в нашем спектакле?

– Тетя Клара, маменька сейчас и впрямь весьма занята.

– Я вот тоже весьма и весьма занята. Однако нашла время зайти в гости и целый час уговаривать. Ладно, коли ты говоришь, что Ирина занята, то, верно, оно так и есть. Но в другой раз я от нее так просто не отстану. Ох! Я ведь и вправду занята, и мне уже бежать надо! Ирина, не желаешь играть в новой пьесе – твое дело. Но хотя бы на журфиксы [4] ко мне заглядывай. Прелюбопытная публика собирается! Все, меня нет, я убежала.

Клара Карловна и в самом деле бойко соскочила с дивана и поспешила в прихожую. Маменька отправилась ее проводить и вернулась двумя минутами позже, видимо, тетя Клара и впрямь куда-то не поспевала, а то проводы столь короткими не вышли бы.

– Мама, а отчего ты отказываешься сыграть в этой новой пьеске? Неужели нет желания?

– Желание у меня есть! – твердо ответила маменька. – Но это желание в пьесе роль исполнить, пусть даже в самом разлюбительском из любительских кружков. Клара же предлагает нечто заумное, непонятное, написанное этак странно, что и не выговорить, того и глядишь, язык сломается. А говоря попросту – невероятно скучное и бездарное. Ты только ей этого не говори, она, кажется, всеми новомодными веяниями в словесности и во всем остальном искусстве всерьез увлечена. Только и слышу: «Ах, Мережковские [5] ! Ах, Брюсов [6] !», «Ах, у меня в пятницу будут Мережковские и Брюсов!».