Суд да дело. Лолита и Холден двадцать лет спустя - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Ефимов cтр.№ 47

- Ты его знаешь?

- Он был моим пациентом лет пять назад. Приходил элегантно одетый, но почему-то всегда пах рыбой. Или крабами.

- А может быть, устрицами?

- Ну, не знаю. Я старалась сидеть подальше от него. Не имею права назвать его синдром, но...

- Имеешь! - завопил Кипер. - Можешь! Теперь всe можешь... Пять лет назад? Значит, ты принимала его здесь, в этом доме? И он знал твой адрес и телефон?

- Ну, конечно. А что такое? Что с ним случилось?..

- Он умер!.. Трагически погиб! Сейчас, сейчас я всe объясню... Но сначала должен сделать один звонок... Немедленно!.. Сержант Ярвиц? Говорит Кипер Райфилд... Спешу вам сообщить, что всe прояснилось. Покойный мистер Лестер, оказывается, был пациентом моей бывшей жены, доктора Райфилд. А она принимала больных у нас в доме. Поэтому у него и был в записной книжке наш домашний адрес и телефон. Видите? Теперь-то вы можете вычеркнуть меня из списка подозреваемых?

Сержант Ярвиц молчал. И в этом молчании была угроза, которая одолевала километры медных проводков. И затекала в ухо, как яд.

- Не вижу - почему, - сказал наконец сержант. - Что это меняет? Мистер Лестер был пациентом вашей жены, бывал в вашем доме. Таким образом вы и познакомились. Логично?

- Но я не был, не был, не был с ним знаком!

- Это ещe нужно доказать. А пока хочу спросить вас о другом. - Голос сержанта на минуту смягчился, но тут же взвился до крика: - Вы зачем толкаете людей на лжесвидетельство?!

- Я?!..

- Вы звонили своему дантисту? Пытались обманом получить справку о визите 15 июня? Да вы понимаете, чем это вам грозит? Это уголовное преступление. Называется "попытка помешать ходу правосудия". Карается сроком до двух лет. Ещe одна такая выходка - и я заставлю вас дать подписку о невыезде. Не говоря уже о том, что ваше алиби улетело в трубу!.. В ближайшие дни нам придется встретиться снова - имейте это в виду.

Кипер не заметил, как ушла Полина. Не заметил, как померк свет во всех четырeх окнах. Он сидел, склонившись над рабочим столом. Тупо глядя на обрезки чужой жизни. Вдруг ставшей для него такой далeкой, такой ненужной. С трудом заставил себя сгрести все материалы в ящик стола. Несколько конвертов застряли под настольным календарeм. Ах да, он извлек их вчера из почтового ящика. Но до сих пор не нашeл минуты открыть. Выбросить, не читая?

Он всe же заставил себя включить свет. Два письма были от "Симпсон с партнeрами". Эти можно переслать Ларри, не читая. Ещe одно письмо - от Школьного учителя. Кипер достал костяной ножик для разрезания бумаг - подарок Джози, вскрыл конверт.

"Дорогой К. Р.!

В октябре здешняя природа устраивает себе недолгий отпуск. Всe будто застывает в некой каникулярной задумчивости. Только в мире насекомых продолжается слабое шевеление. В мою раковину и ванну время от времени падают какие-то существа, с тысячью ножек, с прозрачными усами, с выпуклыми глазами никчeмные, самодовольные, суетливые, никем не поедаемые, никем не изучаемые. (Впрочем, может быть, где-то на библиотечных полках пылятся уже диссертации, описавшие и эту водяную гниль?)

Человек невольно поддаeтся оцепенению природы, прерывает вечную череду сельских забот. Косить траву больше не нужно, сгребать палые листья ещe рано. Можно заняться мелким ремонтом, покрасить ограду, убрать садовые инструменты в подвал. Но с этим справляешься за два-три часа. Бездна свободного времени делается шире, глубже, опаснее. И, конечно, затягивает меня всe дальше в чтение мудреных книг.

Очередное моe увлечение - книги об "умном незнании". То есть о проникновении в Божественную суть бытия путeм отрицания всех зримых и осязаемых свойств его. Оказывается, такой подход имел место почти во всех религиях. Например, в индуизме человек может приблизиться к Брaме, запретив себе любые виды описания его. "Он не может быть обозначен словами... Нельзя его обозначить и качеством, ибо он вне качеств; ни деятельностью, ибо он вне деятельности... Нельзя его обозначить и через отношение, ибо он не имеет "второго" и не есть объект чего-либо, кроме самого себя. Он один, от коего слова отлетают".

То же самое обнаруживаем мы и в даосизме. "Дао нельзя услышать: то, что можно услышать, не Оно. Дао нельзя увидеть: то, что можно увидеть, не Оно. Дао нельзя выразить в словах: то, что можно выразить в словах, не Оно. Знаем ли мы бесформенное, которое даeт форму форме? Таким же образом Дао не допускает быть названным".

Как ни странно, даже в христианстве, где в центре - вера в Бога, принявшего образ человеческий, были сильны подобные течения. "Это не есть ни душа, ни интеллект, ни произносимое, ни мысль, ни число, ни порядок, ни величие, ни малость, ни равенство, ни неравенство, ни доброта, ни сыновство, ни отцовство, ни что-либо среди несуществующего, ни что-либо среди существующего..."

Не пытаются ли здесь мировые религии выразить на своeм языке то, что великий Кант назвал "вещью в себе"?

Так или иначе, постепенно эти мысли проникают в тебя, и ты начинаешь верить, что о самом важном можно только молчать. Или описывать Его через бесконечные "не". Например:

Хризантемы в саду НЕ покрыты инеем, НЕ гнутся под шмелями, НЕ блестят росой, НЕ вянут под солнцем.

Облака, проплывающие над крышей, НЕ темнеют, НЕ грохочут, НЕ сверкают, НЕ изливаются градом и дождeм.

Дорога, уходящая от моего дома, НЕ вьeтся по склону холма, НЕ исчезает в шиповнике, НЕ обходит стороной ферму Готлибов, НЕ трескается под напором древесных корней.

Женщина, навестившая меня вчера, НЕ пишет мне писем, НЕ делает ни одного волоса на своей голове из белого чeрным, НЕ жалуется на жeсткость кровати, НЕ спрашивает меня, люблю ли я еe. Она та, "от которой слова отлетают".

Я НЕ прощаюсь с тобой и НЕ теряю надежды, что и ты когда-нибудь пожелаешь навестить меня в этих холмах, а может быть, даже НЕ захочешь умчаться на следующий же день, как это бывало с тобой в юности.

Искренне твой Антонио А."

Последнее письмо было украшено картинкой, изображавшей какую-то длинноносую птицу. В углу - адрес отправителя: "Общество по охране белоклювого дятла". Кипер готов уже был выбросить нераспечатанный конверт в корзину. Но заметил над адресом имя, написанное от руки. Доктор Мэтьюс? Кажется, так звали визитeра Полины. Пришлось вскрыть и этот конверт.

"Уважаемый мистер Райфилд-Визерфельд! Я был очень рад узнать от Эсфири Розенталь о горячем интересе, проявленном вами к судьбе белоклювого дятла. Положение этой красивейшей птицы на сегодняшний день поистине трагично. Как вы знаете, она может обитать лишь в больших лесах по берегам рек, где есть много упавших и засохших деревьев. Под корой таких деревьев живут жуки и личинки, составляющие главную пищу этой породы. Но таких лесов становится всe меньше. Цивилизация наступает повсюду. По нашим сведениям, несколько десятков белоклювых дятлов ещe живут в лесах Джорджии, Флориды, Техаса. Но у нас, в Пенсильвании, их практически не осталось. Если мы не примем срочных мер, прекрасному созданию Господа нашего грозит полное уничтожение.