Повелители стихий. Книга 4. Наступление бури - читать онлайн книгу. Автор: Рэйчел Кейн cтр.№ 56

— Расслабься, — сказал он. — Положись на меня.

Он подтянул мою ногу к себе, положил на бедро и начал водить пальцами по ошпаренной коже. Под его прикосновениями жар и боль отступали, припухлость спадала, кожа начала приходить в норму. Это было замечательно, удивительно приятно.

— Тебе СПА-салон открыть надо, — пробормотала я, откидывая голову на мягкое сиденье стула. Он улыбнулся, не сводя глаз с ноги и продолжая разглаживать кожу пальцами.

— Для тебя мне впору открывать больницу, — промолвил он. — Джо, нам кто-то помог, там, внизу, в песке. Нас завалило, и мы умирали, но кто-то помог нам выбраться.

Я молчала.

— Дэвид?

Я почувствовала, что из глаз выступают жгучие слезы, и смахнула их дрожащими руками. Его пальцы, заботливо поглаживавшие мою кожу, замерли, потом возобновили движение.

— Я думала, что смогу спасти его, — вырвалось у меня. — Я правда считала…

Я не могла думать об этом, чувствовать это, ничего не могла с собой поделать. Слезы полились ручьем. Льюис продолжил разминать мою ногу, теперь довольно сильно нажимая на подъем, чтобы выгнать боль отовсюду. Нетребовательный и непритязательный, как всегда.

— Ты его не потеряла, — заявил Льюис. — Ты никогда не потеряешь его, если только он не умрет. Или ты.

Моя левая нога полностью пришла в норму. Он мягко поставил ее обратно на ковер и взялся за правую. Я закрыла глаза, отдаваясь тому острому, животному удовольствию, которое он мне дарил.

— Думаю, это уже произошло, — тихо произнесла я. — Полагаю, он умер. Думаю, то, что осталось… о господи, Льюис. Ты понятия не имеешь, на что они похожи. Ифриты. А если ты знаешь, какими они были, а порой и они знают, какими они были…

— Тссс, — прошептал он. — Закрой глаза. Не думай.

Чувствуя, как его пальцы медленно, методично устраняют боль, я и сама не заметила, как погрузилась в сон.

Проснувшись, я обнаружила себя в кровати. Кто-то, надо думать, Льюис, перенес меня туда. Я так и оставалась в той одежде, в которой отправилась на пробежку, и каждой складочкой кожи ощущала налипший на нее песок. Все тело отчаянно зудело. Не знаю, столько мне удалось проспать, но чувствовала я себя разбитой.

Я села и вытащила из прикроватной тумбочки Дэвидову бутылку. Какая-либо связь между мной и ею напрочь отсутствовала. Никакого ощущения того, что он здесь, у меня не возникло. Просто вместилище, тесное и хрупкое. Как человеческое тело.

Что в действительности представлял собой джинн? Бездомную душу? Но что же в таком случае есть ифрит? Является ли он демоном? Когда меня готовили на Хранителя, столь общие вопросы практически не затрагивались. Мы получали скорее техническое образование, а философии в нашей программе серьезного места не отводилось. Но сейчас я стала задаваться вопросом: а может быть, как раз философии-то Хранителям все время недоставало? В Ма’ат состояли те еще типы, но они, по крайней мере, понимали, почему и зачем совершают свои действия. А все, что делали мы, представляло собой реакцию. Реакцию на катаклизм там, кризис тут. Мы являлись кем-то вроде мировой «Скорой помощи», а вдобавок, возможно, разносили больше хворей, чем исцеляли.

— Я люблю тебя, — прошептала я в бутылку и прижала холодное стекло к своей теплой щеке. — Господи, Дэвид, люблю, люблю, люблю. Пожалуйста, верь мне.

Я снова заснула с бутылкой в руках, все в той же грязной одежде для пробежек, и мне снилось, что весь остаток ночи на меня из угла смотрел кошмарный, искореженный сгусток тьмы.

Шторм движет перед собой чистое небо. Теплую погоду, легкий бриз. Ничто не указывает на надвигающуюся опасность, нет ни малейшего намека на хаос, движущийся за горизонтом, подобно изготовившейся к вторжению, несущей разрушение и смерть армии.

Лежащий на его пути остров населяют привыкшие к благополучию и процветанию жители, самодовольно уверенные в полнейшей безопасности. За свою тысячелетнюю историю остров ни разу не подвергался завоеванию. Это подлинный земной рай, служащий признанным центром торговли, культуры и образования для половины человеческого мира. В его просторных гаванях всегда царит оживление. Это не имеет значения. Люди обладают большей энергией, чем более мелкие животные, и шторм страстно ее желает.

Он меняет курс, протягивая по направлению к ним свои смертоносные щупальца.

Первым предупреждением является неестественно чистое для этого сезона небо. Ближе к вечеру налетает бриз, усиливается волнение. Волны с ревом набегают на высокие прибрежные скалы и расплескиваются, вскипая белой пеной.

Наутро, собравшись в мягком зеленоватом свете, люди обнаруживают, что там, где море сходится с сушей, оно бурлит и клокочет, словно от боли, а дальше, над горизонтом, шторм уже обозначает себя растянувшейся вдоль изгиба небосвода темной полосой. Океан вспучивается и несется на них длинными валами, каждый следующий выше предыдущего.

Они набегают на берег, один за одним, набегают все дальше, но тут же откатываются. Поначалу это не вызывает беспокойства, прибой, волнения, подтопление — все это они видели и раньше. Живущие в низинах или на побережье собирают ценные пожитки и откочевывают в глубь острова, где собираются отсидеться под надежным, как им кажется, кровом у родных или друзей.

Но море продолжает вздыматься, и, ощутив грозное дыхание шторма, люди начинает осознавать: то, что надвигается на их мирную, цветущую землю, на сей раз не просто дождь.

К тому времени, когда они начинают бить в колокола, призывающие людей в храмы на высоких холмах, ветер уже вырывает с корнями деревья, а чудовищный водяной вал сносит все на своем пути. Люди еще надеются на божественное вмешательство, но самые мудрые из них уже знают конец этой истории.

Два часа сна? Никак не достаточно, чтобы выспаться. Решительно недостаточно.

Кое-как поднявшись, я побрела под душ, где наконец-то смыла кровь и песок, следы ночных похождений, чуть не забыв при этом снять лифчик, в котором бегала и в котором же завалилась спать. Снимала я его уже намокшим: та еще картина.

В коматозном состоянии, едва вспомнив по пути на кухню, что халат стоило бы запахнуть и подпоясать, я побрела варить кофе. Астматическое пыхтение кофеварки отдавалось в предрассветной тишине эхом. Льюис лежал на полу, завернувшись в одеяло. А вот Кевин устроился на кушетке, где и дрых. Беженцы войны. По спине моей пробежал холодок: подумалось о том, что все это не более чем прелюдия к чему-то несравненно худшему. Хотелось надеяться, что я ошибаюсь.

Из спальни Сары не доносилось ни звука. Я деликатно постучала в закрытую дверь, потом чуточку ее приоткрыла.

Эта парочка спала, крепко обнявшись. Имон во сне выглядел даже моложе и вид имел чуть ли не ангельский, обретя вместо бросающегося в глаза интеллекта признаки некоторого добродушия. Руки его обнимали Сару. Она лежала, прижавшись к нему спиной, и его подбородок покоился на шелковой подушке ее волос.