Игра в послушание, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе - читать онлайн книгу. Автор: Борис Карлов cтр.№ 126

— Впрочем, как ты мог убедиться, вместе мы появляемся крайне редко и оба являемся тринадцатыми.

— Но ведь вы не настоящие! Здесь все, все ненастоящее!

— Разумеется. Потому что это игра. В жизни таких чертей не бывает. Таких веселых и озорных чертиков из карточной колоды.

Петя решился спросить о главном.

— А что игра? Теперь все кончено?

— Все кончено.

— А где… остальные?

— На банкете по случаю окончания. Как видите, я уже опаздываю. Дополнительное время решило исход в пользу достоинств, хотя и проигравшая сторона не имеет претензий: игра оказалась на редкость удачной.

— А сами вы… за кого были?

— По-разному, по-разному бывало, молодой человек. Скажу вам прямо: в розыгрыше дополнительного времени я ставил не на вашу удачу.

— Это было заметно.

— Не обижайтесь. Прошла минута, и вот я опять вам симпатизирую. Клянусь, я уже хочу вас чем-нибудь обрадовать.

— Вы знаете, чем можно меня обрадовать.

— Ах да, верно, игра окончена, и вас нужно вернуть. Это само собой.

— Вернуть на Землю? Но каким образом?

— Вернуть к жизни, я бы так выразился.

— Что же еще мне нужно для этого сделать?

— В сущности, вам больше ничего не нужно делать. Просто вдохните поглубже и откройте глаза. Впрочем… погодите, — он поднял руку, к чему-то прислушиваясь. — Кажется, они все-таки решили с вами проститься.

Упругая, невидимая волна заставила Петю отступить на шаг, и перед ним начали возникать один за другим его достоинства и недостатки.

— Мотай на ус, — лаконично выразился «Сократ» и с улыбкой крепко пожал ему руку.

— От Месткома… от Профкома… от пионэрской организации… и лично от товарища Зюкина, — четырежды обмусолил Петю толстыми губами «Генеральный секретарь».

— Любви и счастья! — пропел луч света.

— Фильтруй базар по понятиям, пацан, — прошипел змей.

— Береги честь смолоду! — наставительно заявил коньяк.

— Честь в карман не положишь, — шепнула Пете на ухо «Помпадур». -Деньгами не сори, копеечка рубль бережет.

— Уверенно приобретай знания и навыки! — провозгласил молоток.

— Спи сколько хочется и кушай вовремя, — заботливо пропыхтела печка.

— Дерись по любому поводу! — отсалютовал шпагой «д'Артаньян».

— Береги себя, не лезь на рожон, — умоляюще простонал студень.

— Последнее слово держи за собой, хоть и не прав, — посоветовал гусак. — Первым не мирись.

А монашка постояла, опустив глаза, да так ничего и не сказала.

— Теперь можешь, — сказал карточный джокер.

Петя вдохнул глубоко-глубоко и — открыл глаза.

Петя Огоньков пролежал в больнице почти все лето.

Сначала его голова из-за бинтов была похожа на осиное гнездо, затем осталась только повязка на лбу, а под конец и повязка исчезла.

В палате его часто навещали Маринка Корзинкина и Славик Подберезкин. На каникулы они никуда не уехали, потому что устроились на работу в систему обслуживания Олимпиады. Им выдали фирменные шапочки с козырьками, фирменные маечки и пропуска с фотографиями, которые вешались на грудь, словно медали.

Когда игры закончились, и город опустел, они все равно не уехали, потому что Славику назначили летние занятия по русскому и литературе, а Корзинкина осталась потому что осталась.

Еще в середине июня, когда Петя перешел из состояния комы в состояние клинической смерти, а потом, к изумлению врачей, вернулся к жизни и открыл глаза, Маринка дала себе слово, что никуда не поедет и будет ходить к нему в больницу до самой выписки.

Как только выздоравливавший заговорил, к нему стали пускать посетителей. Первыми прибежали Славик и Маринка.

Соображал Петя как будто нормально, но иногда говорил вещи довольно странные. Например, когда дети стали рассказывать о своей новой работе на Олимпиаде, он заметил многозначительно:

— Вы только с ними поосторожнее.

— С кем? — удивилась Маринка.

— Ну с этими, немцами. Курт, Фриц Диц… он ведь шпион, суперагент. Вам генерал Потапов разве ничего не говорил?

— Какие еще немцы? Какой генерал Потапов? Мы вообще-то с поляками работаем, они хотя бы по-русски понимают…

— А я тебе между прочим говорил, — повернулся Славик к Маринке, — чтобы ты ему нормальные книжки читала, а не про фашистов. Видишь, теперь у него какие-то фрицы засели в голове.

— Я нормальную книжку читала, — обиделась Корзинкина. — Про советских разведчиков. Ты сам ему шпионами мозги запудрил, Джеймсом Бондом своим. Теперь у него в голове одни суперагенты.

— Погоди ты, дай я ему хотя бы объясню. Понимаешь, Огоньков, ты ведь почти три недели лежал без сознания. Тебе разрешили читать вслух, вроде как для эксперимента. А я тебе хорошие книжки читал, сам зачитывался, буквально оттаскивали…

— Петя, — спросила Маринка, — а ты слышал, что мы тебе читали?

— Кажется, слышал, — сказал Петя, чтобы не огорчать товарищей.

— Твои родители тоже здесь сидели, только они читать не могли….

— Мои бы тоже не смогли, если бы я так головой шарахнулся, — сказал Славик.

Маринка изо всех сил наступила ему на ногу и, чтобы перевести разговор на другую тему, радостно объявила:

— А тебя в шестой класс перевели. Без летних занятий.

— Врешь! — обрадовался Петя.

— Правда-правда. Я пообещала, что сама буду с тобой заниматься, пока не подтянешься.

У Пети от счастья даже глаза взмокли. Не от того, что перевели, а от того, что вместе заниматься.

— Ну ладно… — сказал Подберезкин, вставая с табуретки. — Вы еще поболтайте, а я побегу. У меня встреча. На вот, почитай, — он достал из сумки несколько цветистых журналов, — «Приключения жука-сыщика». Мой папа сочинил, Микки-Маус отдыхает. Полистай, там картинки хорошие.

Едва Славик Подберезкин прикрыл за собой дверь, Маринка зашептала:

— У него сейчас роман знаешь с кем? Ни за что не догадаешься!

— С губернаторской дочкой? — прошептал Петя.

— Фу! — возмутилась Маринка. — Он сам уже и растрепал! А с меня самое честное слово взял, чтобы ни единой душе…

— Если слово давала, то помалкивай.

Маринка надулась.

— Жалко, что мы переезжаем, — вздохнул Петя. — В разные школы теперь будем ходить…

— Ах, так ты еще не знаешь! — Маринка сверкнула глазами. — Мы ведь не уезжаем, мы только в этот… маневренный фонд, на время. Это рядом, на Пушкинской, будем опять соседи.