Тайная алхимия - читать онлайн книгу. Автор: Эмма Дарвин cтр.№ 20

— Королева укрепит его решимость, у нее теперь есть сын, за которого надо сражаться, — заявила я.

— Да. Но она ненавидит Йорка, а сейчас еще больше, горюя из-за Сомерсета. Как говорит ваш отец, у нее есть доблесть, которой лишен его величество король, но нет мудрости, чтобы обуздать эту доблесть.

— Знаю. Муж, не должны ли мы позаботиться о собственной защите здесь, в Астли?

— Думаю, это будет мудро, — согласился он, остановившись и держа руку на щеколде. — Говорят, Йорк взял с собой сына Эдуарда, графа Марча. Ему лет десять, не больше, но в нем уже чувствуется порода.

Джон вышел и закрыл за собой дверь.

Томас тяжело вздохнул… Одна его ручка дергалась в пеленках, веки трепетали, как будто ему снилось, что он летящий ястреб.

Ко мне пришло желание, острое, как нож в груди, чтобы он не был тем, о ком я молилась на каждой мессе с тех пор, как узнала, что беременна. Не был тем, за кого я собиралась вознести благодарность завтра, когда услышу, как церковные колокола возвещают о его крещении. Не был тем, в благодарность за которого я преклоню колени перед Богородицей, когда буду в церкви. Я молила о сыне, и мои молитвы были услышаны.

Горячие слезы навернулись на мои глаза, побежали по щекам и упали на лобик ребенка. Что будет с моим сыном? Как он может быть в безопасности в этом мире, где даже мальчиков приводят на битву, где они дерутся и убивают, видя, как короля побеждает и берет в плен его собственный родич?

Энтони — Первый час [31]

По крайней мере, я не скован.

Только однажды мне связали запястья, и я разозлился не на шутку! Я был зол, взбешен и испуган, как и полагается семнадцатилетнему мальчику. Мой отец тогда посмотрел на меня, нахмурившись. Я замолчал, но подумал — как и любой юноша, — что отцу не понять моего унижения. Его слову, слову рыцаря, поверили, а моему — нет!

Тот, кто услышит эту историю, сочтет ее мальчишескими играми, но страх был настоящим, как и раны. Когда я рассказал об этом Луи, тот засмеялся, как смеялся я сам над доблестными глупостями своего детства, но потом протянул руку через стол таверны и крепко сжал мое предплечье, словно беря на себя и раны, нанесенные моему телу, и раны, нанесенные моей гордости.

Даже сейчас, после того, как я столько узнал о Ричарде, графе Уорике, я гадаю, зачем он сделал то, что сделал той ночью. Йорк хотел защитить королевство во время второго приступа безумия короля Генриха, отдав Кале под командование Уорика, но потом Генрих оправился от безумия, и Йорк перестал быть протектором. Он в бешенстве вернулся в свою твердыню в Дублине и послал сына Эдуарда Марча к кузену Уорику в Кале. Там они затаились, как драконы в логове, нападая на проходившие по каналу корабли, груженные солью, мехами и вином.

Моему отцу было приказано явиться в Сандвич, чтобы именем короля захватить оставшиеся корабли Уорика. Мы сделали это довольно легко, без кровопролития, о котором стоило бы упомянуть, — опытные моряки знали, когда глупо вступать в драку.

— Именем короля! — крикнул я в лицо одному из них. Кровь его так и кипела, хоть он и был разоружен.

— Король — это тот полусумасшедший, которого подпирает на троне ведьма? А его так называемый сын состряпан вовсе не им?

Даже с пленными можно обращаться неучтиво, когда они говорят подобные вещи. Я ударил этого человека по лицу.

— Бросать вызов помазаннику Божьему — все равно что бросать вызов Богу, ты, богохульное отребье! — крикнул я.

Я верил в то, что говорил. И все еще верю.

— Уорик — великий человек, — сказал мой отец, когда неделю спустя мы сидели в лучшей гостинице Сандвича, что недалеко от причала, попивая последнюю чашку вина с пряностями.

Те, кого ранили во время захвата кораблей, уже поправлялись. Люди Кента не поднялись против нас, чтобы поддержать Уорика, как мы боялись, и все было тихо. Мой отец был потрясен, узнав, что все пять кораблей Уорика в плохом состоянии, а «Милость Божью» вообще нельзя спустить на воду. Он задал работу плотникам, а пока мы довольно удобно разместились и хорошо ели-пили, к удовольствию отца и утешению моей матушки. Вокруг было достаточно безопасно, и у нас даже нашлось время совершить небольшое паломничество в Кентербери.

— Но Уорик предпочел бы окопаться в Кале, а не возвращаться, чтобы попробовать залечить раны королевства, — сказал отец. — Он либо будет вести дела на своих условиях, либо не станет делать ничего.

— Господин мой… Сын мой… — произнесла моя мать, вставая. — Я отправляюсь в постель.

Я поклонился ей, а она поцеловала меня в лоб, потом присела в реверансе перед отцом, прежде чем тот обнял ее.

Когда в сильные январские морозы я вернулся обратно в свое жилище, в Сандвиче было, как всегда, тихо. Даже в первые часы после полуночи трубы возвещали о ветре и приливе. Дела в тавернах шли хорошо: там торговали элем, вином и шлюхами, как во всех тавернах больших портовых городов. Но мы с моими людьми договорились, что будем прислушиваться только к перекличке часовых, которых оставили на каждом корабле.

Я чувствовал приятную усталость после хорошо сделанной работы. Улучив момент, я нацарапал записку Елизавете и привязал ее к свертку подарков для ее мальчиков. Я положил туда копию «Книги о рыцарском ордене» Луллия, [32] сделанную мной для Тома, и алый волчок с ярмарки для маленького Дикона. Я отправлю все это с первым же человеком, который поедет в Графтон, чтобы оттуда подарки переслали в Астли.

Люди, закутавшиеся в плащи у очага в нашем обиталище, ворчали, что я не даю им спать, поэтому я задул свечу и опустился на колени, чтобы в темноте прочитать молитвы.

Едва я успел погрузиться в сон, как раздался крик, потом второй, и на дверь обрушились удары.

— На нас напали! Они захватывают корабли! Сэр Энтони! Господи спаси, вы должны поторопиться!

Я уже был на ногах и натягивал сапоги, не успев даже как следует открыть глаза, сталкиваясь локтями с товарищами, ругаясь от боли в ссадинах, полученных в бою неделей раньше, и путаясь в завязках панцирей.

Не было времени сесть на лошадь — куда важнее было вооружиться, и мы побежали мимо Уайтфриарс и канатной фабрики к Дуврским воротам, где собрали еще больше людей. Из их числа мы выделили столько, сколько удалось, — оставшиеся должны были удерживать ворота, — и, обнажив мечи, побежали вниз по Чейну к причалам.