Это неистовое сердце - читать онлайн книгу. Автор: Розмари Роджерс cтр.№ 96

– Хозяйка! Вы больны?

Я нетерпеливо тряхнула головой:

– Нет-нет, Марта, попросите Жюля зайти на секунду. Я должна кое о чем спросить.

Очевидно, им обоим было не по себе. Лицо Жюля напоминало бесстрастную маску, Марта испуганно оглядывалась, словно желая отогнать неприятные вопросы. Стараясь не обращать внимания, я достойно расспрашивала о последних минутах жизни отца. Ожидал ли он конца? Был ли рядом доктор? От чего он умер? От чахотки или…

Злые, ехидные намеки Хесуса Монтойа продолжали будоражить душу.

– Жюль, он умер внезапно? Может, был чем-то расстроен?

Мне показалось, глаза старика блеснули, хотя ответ был достаточно прямым:

– Мистер Гай был не в себе с той поры, как вернулся из поездки в горы, мэм. Больно было видеть, какой он бледный, осунулся, не спал, целыми ночами бродил по комнате. Вечером я оставлял его, а утром находил в том же кресле – сидит обхватив голову руками, а рядом валяется пустая бутылка из-под бренди.

– Неужели он ничего не сказал? Разве…

– Я взял на себя смелость поговорить с мистером Марком, мэм, о необходимости пригласить доктора. Мистер Шеннон тогда был в отъезде, но мистер Марк появился в тот же вечер, и они о чем-то долго говорили. После этого мистер Гай вроде бы немного успокоился. Но в ту же ночь…

Жюль замолчал, лицо его посерело, словно воспоминания все еще терзали его.

– Продолжайте… пожалуйста, – тихо сказала я. – Поверьте, вовсе не праздное любопытство заставляет меня допытываться, и, может быть, я объясню позже. Есть причина, почему я должна узнать все, что возможно.

– Да, мадам, – без всякого выражения согласился Жюль, и я еще раз задалась вопросом, что же в действительности ему известно. Старик медленно продолжал: – Мистер Гай сидел за столом, писал что-то, когда я пришел узнать, не нужно ли, случайно, чего перед тем, как пойду спать. Принес ему капли, налил кофе, как всегда. Помню, мистер Гай поднял голову, а его глаза были… ну, словно он смотрел куда-то далеко и не видел меня. Выглядел он очень усталым, сказал что-то о том, как усилились боли, и попросил принести еще бутылку бренди и оставить на столе. Вот и все, мэм. Если не считать…

– Не считать чего? Жюль, я должна знать каждую деталь, каждую подробность, даже если это не кажется сейчас важным.

Марта пробормотала что-то по-испански, и мне показалось, Жюль тяжело вздохнул, прежде чем нерешительно ответить:

– Он попросил меня оставить дверь открытой, мэм. Ее и так редко запирали, мистер Гай… он доверял людям. Ожидал приезда мистера Брэгга рано утром…

На этот раз я не могла ошибиться: Жюль явно колебался. Но не успела я раскрыть рот, как вмешалась Марта; тряся от возмущения головой, старушка разразилась потоком испанской речи:

– Но он не появился! Мы знаем это, Жюль, – он не приехал! Будь он тут, обязательно зашел бы на кухню, сунул бы нос во все горшки, стащил бы что-нибудь с плиты…

Я взглянула на Жюля, чувствуя, как мгновенно пересохло в горле.

– Кто?..

Она, конечно, говорила о мистере Брэгге. Господи, пусть это будет мистер Брэгг, не…

– Мистер Гай ждал Люкаса, мэм, – пробормотал Жюль и быстро продолжал, заметив, как отхлынула краска от моего лица: – Но он не явился, мэм. Марта правду сказала. Это мистер Брэгг нашел мистера Гая и разбудил нас. Было еще темно, около пяти утра. Он выглядел так… словно заснул за столом, а чернила разлились по всей тетради.

Я поняла, что отыскала последнее недостающее звено, выслушала окончательный страшный приговор, которого так боялась и ожидала, но почему-то не чувствовала ни боли, ни страданий, только странное спокойствие, будто душа в один миг превратилась в бесплодную пустыню.

Осталось задать всего несколько вопросов, узнать кое-какие факты. Именно факты, ведь ни Марта, ни Жюль не имели причин лгать и вообще не очень хотели говорить о том, что произошло. Я начинала думать, что эти двое – единственные в мире, которым можно доверять. Несмотря ни на что, я по-прежнему рассчитывала на их верность… но тут неожиданно на ум пришел Марк, может, потому, что шахматная доска с незаконченной партией по-прежнему оставалась в гостиной. Мы не успели доиграть тогда. Как давно это было!

Марк – мой терпеливый друг, надежность и верность которого так помогли в трудные минуты, Марк – человек, любивший меня. Как жестоко, бессердечно я к нему отнеслась вчера! Почему не подумала о Марке раньше? А если нужен предлог помириться, разве не он последним разговаривал с отцом? Марк поможет решить, что делать, Марк выслушает и не позволит предубеждениям и поспешным выводам исказить истину.

Я повернулась к Жюлю, нерешительно переминавшемуся у двери:

– Пожалуйста, подождите несколько минут, пока я напишу записку мистеру Марку. Отправьте ее с одним из ковбоев. И попросите Марту поставить еще один прибор, думаю, мистер Марк останется ужинать.

Мне показалось, Жюль хочет что-то сказать, но, встретившись со мной глазами, он поджал губы и вежливо кивнул.

Я быстро нацарапала короткое приглашение и, отдав его Жюлю, вернулась в свою комнату, обдумывая, что же лучше надеть. Необходимо было заняться мелкими повседневными делами, чтобы ни о чем не думать. Принять ванну. Приготовить одно из купленных в Париже платьев. Сделать модную прическу. Чуть подкрасить губы. Глядя на свое отражение в зеркале, я сказала вслух:

– Ну вот, девочка, теперь ты больше похожа на себя! Никогда не следует забывать то, чему тебя выучили!

Марк приехал рано, и я была очень рада вновь увидеть его. Сжав протянутые навстречу руки, он улыбнулся, но мне показалось, что в глазах блеснул знакомый, как у многих мужчин, голодный огонек желания. Но сегодня я нуждалась в этом как в подтверждении того, что еще не все потеряно, что Марк по-прежнему мой, что мы оба пришли сюда из того мира, где рождению, воспитанию и образованию придают такое большое значение.

Марк, как всегда, был безупречно одет; аккуратно подстриженные светлые волосы отливали золотом при свете лампы. И как обычно, он чувствовал мое настроение: не набросился с расспросами по поводу настойчивого приглашения приехать, а рассыпался в комплиментах насчет моей внешности. Мы обменялись вежливыми приветствиями; Жюль принес бутылку вина и два высоких хрустальных бокала. Мы сидели у окна, наблюдая, как медленно опускается за гору солнце, и говорили о Нью-Йорке и Лондоне. Мать Марка посылала ему все газеты, даже лондонскую «Таймс», приходившую с опозданием на несколько месяцев. Марк вспомнил о Коринне.

– Мать говорит, что Коринна таскает ее по всем концертам. Джек приобрел большую известность в Бостоне, а она греется в лучах его славы и объявляет каждому, кто желает слушать, какой была умницей, что выбрала такого талантливого мужа.

Насмешливое замечание Марка напомнило мне, что ее семья желала видеть именно его мужем Коринны, пока мой отец не убедил их позволить веселой болтушке настоять на своем и выйти за Джека, уже тогда довольно известного дирижера. Но Марк, видимо, совсем не жалел об этом.