Ложь во имя любви - читать онлайн книгу. Автор: Розмари Роджерс cтр.№ 49

Потратив на омовение некоторое время и вернувшись в спальню, она обнаружила приготовленную для нее деревенскую блузку с глубоким вырезом и пеструю юбку.

– Я позаимствовал это у кухонной прислуги. Надеюсь, ты не возражаешь?

Хозяйка одежды не отличалась худобой, зато удосужилась выстирать и блузку, и юбку. Одевшись, Мариса показалась себе огородным пугалом и с тоской вспомнила свои бесчисленные наряды. Однако это воспоминание повлекло за собой другое – как она здесь оказалась и почему; в такой прекрасный день не хотелось думать ни о прошлом, ни о будущем.

Доминик, судя по всему, пребывал в таком же расположении духа: он повел ее гулять по запущенному саду, переходившему в парк, а затем в лес. К восхищению Марисы, рядом со снятой Домиником виллой журчал ручей, впадавший в Сену. В самом узком месте через него был переброшен шаткий деревянный мостик, перейдя который они оказались у старой каменной беседки.

Гуляя, они держались за руки, как двое влюбленных, и почти не разговаривали. Доминик в своей белой рубахе, распахнутой на груди, походил на крестьянина, как и она. Солнце жгло им плечи, пчелы сонно жужжали, разморенные жарой, время остановило свой бег.

«Сейчас я совершенно счастлива, – в упоении подумала Мариса и тут же задала себе тревожный вопрос: – Всегда ли мне будет с ним так хорошо?»

Какие бы события ни послужили прологом к этому солнечному дню, теперь она была женой Доминика, и их прежние отношения претерпели резкую перемену: былое недоверие, даже враждебность рассеялись, как туман, не выдержавший солнечного света.

Заботливый Дональд снабдил их хрустящим свежеиспеченным хлебом и желтой головкой сыра. Они утоляли голод, разувшись и болтая босыми ногами в журчащем ручье. Глупая рыбка ненароком задела Марису за палец, и она с криком повалилась на спину. Доминик словно ждал этого момента.

– Я все гадал, когда же ты приляжешь, – прошептал он, нависнув над ней. Спустив блузку, он поцеловал ее сначала в голое плечо, потом, воспользовавшись вырезом и не обращая внимания на ее игривые протесты, – в грудь.

Блузка полетела в траву, за ней последовала юбка. Полуденное солнце сияло над ними, помогая им своим теплом любить друг друга, а потом, утолив страсть, просто лежать, крепко обнявшись.

– Подумать только! – неожиданно проговорила Мариса. – Ведь я собиралась стать монахиней… – Она обескураженно прищелкнула языком.

– Я рад, что ты передумала. Роль полудикой цыганочки идет тебе куда больше.

– Я тебя ненавидела! Ты был таким бесчувственным и грубым!

– Знаю, – сухо отозвался он. – Вчера вечером ты разгромила меня в пух и прах. Ты выглядела как забрызганный грязью воробышек, строящий из себя бойцового петуха. Я твердо решил вести себя как чудовище и заставить тебя страдать, но ты каким-то чудом заставила меня забыть все прежние намерения, кроме одного – владеть тобой. – Он провел кончиком пальца по ее вздернутому носику, заставив ее поморщиться. – В тебе поразительным образом сочетаются непослушный ребенок и женщина-загадка. Я в растерянности, не знаю, как с тобой быть.

– А что тут знать? Пока что у тебя получалось неплохо.

– И у тебя тоже, – сказал он с ноткой недовольства в голосе. – Из-за тебя я совершенно забыл, чего ради мы здесь оказались, забыл обо всем на свете. Уж не научили ли тебя цыгане какому-то колдовству? Ты хоть задавалась вопросом, что делаешь в моем обществе, зачем соблазняешь меня своей бесхитростностью, хотя совсем недавно убегала от меня со всех ног как от дьявола во плоти?

Приятному забытью настал конец. Мариса приподнялась на локте.

– Ты ведь собирался продать меня какому-то ужасному человеку, своему знакомому! Я подслушала ваш разговор: вы обсуждали меня так бессердечно, как будто это… Я слышала, как вы торговались! Ты сказал, что меня надо приручить, а он ответил, что еще не решил, сначала надо меня осмотреть. Как ты мог так низко пасть?

– Что ты болтаешь? Продать тебя? У меня было совсем другое на уме: отпустить тебя на все четыре стороны, как только мы приплывем во Францию, и забыть тебя раз и навсегда, но мне не удавалось выкинуть тебя из головы. Почему я велел Дональду отвезти тебя в Париж? Я бы сам это сделал, не будь у меня срочных дел. Но ты, судя по всему, торопилась к своим давним приятелям! Должен сказать, я не верил ни единому твоему слову, но…

– Говорю тебе, я все слышала! – прошипела обозленная Мариса не менее обозленному Доминику. – В то утро я спустилась вниз, а ты был в комнате рядом, обсуждал там со своим гостем меня и цену, которую ты хотел бы за меня получить…

Она была поражена: он махнул рукой и расхохотался.

– Боже! Будешь в следующий раз знать, как подслушивать чужие разговоры! Вот глупышка! Речь шла о моей шхуне! Проклятие, я действительно собирался продать ее и купить новый корабль, но потом оказалось, что установка новой мачты взамен сломанной обойдется не так уж дорого, и я решил отменить сделку. Из-за этого ты и пустилась бежать со всех ног?

Она не собиралась успокаиваться: он раздразнил ее, вывел из себя, высмеял!

– Тогда ты собирался держать меня при себе в роли любовницы, пока я тебе не надоем, – обиженно проговорила она. – Ты обо мне совершенно не заботился – разве тебе надо об этом напоминать? Я все равно не согласилась бы быть твоей вещью.

Он уже не смеялся, а хмурился.

– А что, по-твоему, было на уме у Бонапарта? Женитьба, когда он и так женат? Или ты нацелилась на моего ненаглядного кузена Филипа, чтобы иметь на руках сразу две козырные карты?

Чудесный солнечный день померк: солнце затянуло облаками, и Мариса невольно поежилась. Она уже жалела о затеянном разговоре.

– Не надо! – шепотом взмолилась она. Она вспомнила Филипа, его полные гнева и горечи слова, собственные мечты о том, чтобы стать его женой. На ее лице отразились противоречивые чувства. Доминик выбил у нее из-под щеки локоть и прижал ее к траве. К нему вернулась прежняя безжалостность.

– Как ты переменилась в лице, стоило мне произнести его имя! Вам следовало бы научиться лучше управлять своими бурными чувствами, мадам! Он тоже был вашим любовником? Это от него вы столько узнали обо мне, чтобы пустить по моему следу Фуше?

– Нет, нет! – Она отчаянно мотала головой и жмурилась, чтобы не видеть его негодования. Как быстро меняется этот человек!

– О, да ты прирожденная актриса! – процедил он сквозь зубы и вонзил в нее железные пальцы как когти. Она не понимала, как он мог так быстро забыть, что всего минуту назад советовал ей научиться скрывать свои чувства. – До этой минуты ты исполняла свою роль безупречно. Сожалею, что игра окончена: ты чудесно разыгрывала страсть и сопротивление. Твой наставник, кто бы он ни был, заслуживает всяческих похвал. Примите мои поздравления! Ты чуть было не обвела меня вокруг пальца.

Она беспомощно всхлипывала, ощущая во рту и в душе горечь несбывшихся надежд. Он выругался про себя, вскочил и нетерпеливо посмотрел на нее.