Ледяная дева [= Сказочник ] - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Орбенина cтр.№ 45

Только он успел подумать эдаким образом, как через некоторое время появилась Калерия Вешнякова. Она явилась под вечер, тайно, с черного хода, под густой вуалью.

— Друг мой, я долго думала о вас, но все не решалась нарушить ваше уединение. Ваши чувства оскорблены, вы одиноки, вы покинуты. Так не должно быть, кто-то должен протянуть вам руку помощи в дни величайших невзгод! — произнесла она трагическим голосом и широким жестом откинула вуаль. — Вот вам моя рука, рука преданного друга!

Но Горшечникову, истомившемуся от отсутствия любви и ласки, нужна была не только рука мадам Вешняковой. Все прочие прелести тоже сгодятся. Он подхватил ее на руки и понес на диван.

С того дня жизнь злополучного Горшечникова обрела иные краски. Помимо черных и серых, появились оттенки цвета фуксии, сиреневые и лиловые — любимые тона новой пассии. Калерия обставляла свои визиты страшной таинственностью, это будоражило обоих и подливало масло в огонь обоюдной страсти. Тяжелое напряжение последнего времени покинуло Мелентия естественным образом. Он почти успокоился и даже немного поправился. Во всяком случае, из его взора исчезла затравленность и забитость жизненными невзгодами. Гликерия Зенцова, встречая прежнего воздыхателя на улице, учтиво и любезно с ним разговаривала, но не предпринимала попыток к продолжению прежнего близкого приятельства, убоявшись дядиного гнева. Теперь в ее ухажерах ходил почтовый чиновник, завалящий женишок, с Мелентием не сравнишь, да что поделаешь, коли иных нету?

Калерия и Гликерия, как и раньше, заглядывали друг к другу на чашку чая. Только теперь эти беседы прежних подруг стали совсем, совсем другими. О Софье и Горшечникове не говорили ни слова, хотя язык просто чесался. Перебирали всякие пустяки, но не касались самого интересного, животрепещущего. Калерия всячески делала вид, что это ее совершенно не интересует, и когда Гликерия ловко подходила к предмету общих раздумий, собеседница также ловко уходила прочь, заводя разговор об иных материях. При этом весь вид Калерии Климовны говорил о величайшем довольстве, чрезвычайной радости и полноте жизни. Ее движения стали медленными и плавными, она разве что только не мурлыкала от удовольствия. Гликерия сразу поняла, что вечная соперница Вешнякова таки добилась своего, покорила Горшечникова, воспользовалась его несчастьем и слабостью. Гликерию распирали досада и любопытство. Она бог знает что отдала бы только за то, чтобы подглядеть в замочную скважину и убедиться в справедливости своих подозрений.

А Горшечников между тем принялся навещать Матрену Филимоновну. Да, его оскорбили в доме Алтуховой, да его там не любили и даже, как он справедливо подозревал, презирали. Но несмотря на все эти неприятные обстоятельства, он неизменно ходил в этот дом, даже теперь, когда Софьи там не было. Он приходил и со вздохами и нытьем принимался пить чай с плюшками или есть горячие блины со сметаной, которые сердобольная нянька ставила перед его носом. Зачем он приходил, он и сам не знал. Так ему казалось легче переносить побег и измену жены. Матрена мало говорила с незваным гостем, иногда только поддакивала или качала головой. Ходит, и чего ходит? Одно слово, убогий!

Однажды, едва его скромное жилище покинула увядающая богиня любви Калерия Вешнякова, как снова послышался стук в дверь. Горшечников чрезвычайно удивился, так как в последнее время поток его визитеров почти иссяк. Он еще больше удивился, когда узрел на пороге совершенно незнакомого господина средних лет, высокого, элегантного, с бородой и довольно красивыми пышными усами.

— Господин Горшечников, я полагаю? — осведомился посетитель и внимательно оглядел комнату.

Горшечникову сделалось не по себе.

— Да, я Горшечников. С кем имею честь разговаривать?

— Э… э… я Прудкин. Евдоким Михайлович Прудкин, из Петербурга.

— Вот как, — протянул Горшечников, не понимая, что надобно от него незнакомому Прудкину.

— Дозволите присесть?

— Извольте.

Гость сел и заложил ногу за ногу с видом величайшего спокойствия и уверенности, чего Горшечникову никогда не доставало в жизни.

— Я к вам по делу, и делу весьма деликатного свойства. Я слышал, что от вас жена сбежала, — начал гость.

От подобного бесцеремонного вступления Горшечников чуть не подпрыгнул на месте.

— Не думал, сударь, что моя скорбная история стала столь широко известна, что даже докатилась до столицы! — ответил он с досадой.

— Вовсе нет, она никому не известна, кроме меня. А мне она известна только по той причине, что господин, с которым исчезла ваша супруга, обокрал меня самым нечестным образом. Он должен мне немыслимую сумму, и я намерен разыскать его, где бы он ни находился. Я совершенно случайно в доме своих знакомых Толкушиных, ведь вы, вероятно, знаете Толкушиных, — гость слегка наклонился к собеседнику, — так вот, из уст Ангелины Петровны услышал о том, что Софья Алексеевна Горшечникова бежала с господином Нелидовым. А именно он и есть мой должник. Я долго их искал, да без толку, а потому подумал, что, может быть, и вы заинтересованы в поимке беглецов?

— К чему мне это? — вытаращился Горшечников.

— Как к чему? — искренне подивился гость. — Неужели порок не будет наказан, неужели вы позволите марать ваше доброе имя, в то время как они предаются разврату и похоти?

— Сударь, я думал о подобном развитии событий, но мне кажется, что сделать что-либо чрезвычайно сложно.

— Ничего сложного нет в том, чтобы заставить негодяев и развратников отвечать за свои богомерзкие поступки! — провозгласил гость. — Если вы поможете мне в их поиске и поимке, я помогу вам в организации процесса против вашей жены и моего грабителя!

— Но как же смогу… — растерялся Горшечников. — Что же мне делать-то?

— Вы по-прежнему вхожи в дом своей жены? Там остались родственники?

— Там только старая нянька и ее муж, они у Софьи в услужении. Я действительно иногда там бываю. Чай пью, холостяцкая жизнь, знаете ли, совсем допекла.

Горшечников словно оправдывался перед посторонним человеком. Вот, мол, из дома вытолкали, а снова ползет и ползет. А что делать, если и податься некуда! Там, может, и осталось кой-какое тепло!

— Вот и славно! Вы ходите туда, пейте чай, да слушайте, смотрите на почтовые конверты, адреса запоминайте.

Мелентий все еще не понимал, куда клонит гость.

— Глядишь, и узнаете, откуда наши беглецы весточку послали. А если узнаете, дадите мне знать. А там я их уже не упущу!

— Неловко как-то! — засомневался Мелентий.

— Вы смешной человек! — усмехнулся гость. — Вас опозорили, а вы церемонии разводите! Однако, если вам мое предложение не по душе, я откланиваюсь!

Гость встал и двинулся к двери.

— Я еще ночь пробуду в вашей гостинице и завтра же возвращаюсь в Петербург. Надумаете, милости прошу!

Надо ли говорить, что после ухода загадочного незнакомца Мелентий остался в совершенно расстроенных чувствах. Конечно, было бы совершенно справедливо найти и наказать Софью и ее любовника. Но вынюхивать, следить? Нехорошо! А ей хорошо так с ним поступить? Нежится небось в постели, смеется над ним! Всегда за дурака его держала! Нет, настал час, пора защищать свою честь. Пусть и она пожнет свою долю позора!