Исповедь авантюристки [= Незнакомец ] - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Орбенина cтр.№ 37

– Как вы думаете, сударыня, – обратился к директрисе Тезаурус, – уместно ли мне при данных обстоятельствах требовать от этого господина правил приличия, да еще в присутствии дамы?

Аполония сдержанно улыбнулась. Он еще шутит! Милый храбрый Тезаурус! Она была к нему несправедлива, недооценивала его качеств. Впрочем, философия философией, но что делать с пойманным зверем?

Пока карлик безуспешно пытался освободиться, они решали, как поступить.

– Эй, вы! Послушайте! – вконец обессилев, произнес пленник. – Я могу быть вам полезен. Вы меня освобождаете, даете лошадь и денег, чтобы я мог добраться до ближайшего врача. Ведь ногу вы мне покалечили основательно! Взамен я скажу, где ваш муж и как его спасти.

– Вы все расскажете полиции, – ответил Мелих. – Она вот-вот прибудет. А ногу уже полечат в тюремной больнице. Еще спасибо скажешь, чай, в лазарете будет повеселей, чем на нарах!

– Изверги!

– Зато с каторги не убежишь, на одной-то ноге! Разбойник!

Карлик заскрежетал зубами от боли. Аполония заметалась. Вид его мучений становился невыносимым.

– Ваш муж жив, жив, только плох очень. Не сегодня завтра помрет. Вам некогда ждать полиции. И потом, он находится в руках очень опасных людей. Полиции с ними не справиться. Послушайте меня, я правду говорю.

Карлик попытался ползти в сторону Аполонии. Она отшатнулась и беспомощно поглядела на Мелиха. Тот развел руками.

– Вам решать!

И тут со стороны черного хода раздался подозрительный шум, стон. Аполония побелела.

– Это Андрей!

Мелих стремглав выскочил из комнаты. Карлик затих и замер на полу. Аполония подождала некоторое время, Тезаурус не возвращался. Она позвала его, в ответ – тишина. Робко она приблизилась к двери и толкнула ее, не выходя из комнаты и не преступая порога. Мелих лежал в двух шагах от нее, весь в крови, с разбитой головой. Аполония вскрикнула и отскочила, дико озираясь. Но ужас только набирал свою силу. Карлик, оставленный ею минуту назад, тоже оказался мертв.

Аполония застыла на месте. Где-то тут, прямо в ее комнате, стоит убийца, жестокий и страшный. Он прячется неподалеку, и в любой миг она тоже станет его жертвой. Ища спасения от неминуемой гибели, она невольно устремила взор на шкаф. Чтобы залезть внутрь, ей пришлось переступить через труп карлика. Она зажмурилась и оказалась перед задней стенкой гардероба. Вероятно, карлик или успел нажать поворотный механизм, или он оставался открытым с момента его появления. Так или иначе, перед Аполонией открылась темная мрачная бездна. Пахнуло сыростью, землей, потянуло холодом. Дрожа всем телом, Аполония ступила в темноту, точно в могилу. Под ногой оказалась ступенька, потом другая. Некогда было раздумывать, убийца идет по пятам. Но что внизу? Какая теперь разница!

Аполония торопливо спускалась, пробуя ногой путь, прежде чем ступить. Наконец спуск закончился, под ногами чувствовалась земная твердь. Молодая женщина подняла голову. Высоко над ней виднелась полоска серого света. А вокруг непроглядная мгла. Куда же теперь? И как же без спичек, фонаря? Надо вернуться обратно! Она уже занесла ногу, как сверху раздался хлопок, и полоска света исчезла. Она оказалась в кромешной тьме.

Тут силы оставили молодую женщину, колени подогнулись. Сколько времени прошло, она не знала. Сначала перед мысленным взором проносились картины пережитого кошмара. Постепенно им на смену пришла тревога за настоящее. Как выбираться, и стоит ли это делать, если исходить из того, что наверху бродит убийца? Но ведь Сердюков должен вернуться, приехать и спасти ее! Нет, она должна подняться и криком дать ему понять, что находится за стеной шкафа. Аполония представила себе, что ей придется долго напрягать слух, прильнув ухом к стене. Она поднялась и направилась туда, где, по ее мнению, остался спуск со ступенями. Впереди ничего не оказалось. Тогда она решила двигаться по кругу, ощупывая руками пространство, до которого могла дотянуться. Результаты оказались плачевны. Аполония долго кружила в поисках нижней ступени, но так и не нашла ее. Она снова упала на землю. Закрыла глаза. Впрочем, этого можно было и не делать, тьма стояла кромешная. Аполония почувствовала, как липкое отчаяние пробивается наружу, подавляя волю к сопротивлению, желание жить и бороться. Она закричала. Удивительно, звук точно утонул в вате. Никакого отзвука, никакого эха. Где же она? Разве это не подвал пансиона?

Смутно память подсказывала что-то о неких пещерах, которые находились где-то неподалеку. Невозможно было и представить себе, что они столь пространны, ибо оказались даже под пансионом. Вероятно, они чрезвычайно разветвлены, и имеются некие ходы в пансион, которыми и воспользовался погибший шантажист. Какой ужас! Хорошевские несколько лет жили, не представляя, что делается у них под ногами!

И как же их угораздило выбрать такой опасный дом! Недаром его столь настойчиво желали перекупить, видимо, уже зная о его особенностях.

Однако от этих запоздалых догадок Аполонии легче не стало. Надо было выбираться и искать Андрея. Все же нельзя терять надежды.

Аполония снова поднялась и попыталась идти дальше. Она продвигалась маленькими шажками, боясь упасть или провалиться. В то же время приходилось руками проверять высоту пещеры, чтобы не расшибить голову. Часть пути Аполония принуждена была совершить на четвереньках. Так было безопаснее передвигаться в полной темноте и неизвестности. Она не представляла, двигается ли вперед, назад или по кругу. Силы постепенно иссякли, но она решила не останавливаться до тех пор, пока не упадет замертво. В конце концов она действительно упала. Холодная и сырая земля, вернее, песок тотчас же дали ей понять, что лежать – смерти подобно. Аполония села на корточки, обхватила себя руками и замерла.

Хотелось пить. Холод постепенно пронизывал все тело. Оно одеревенело и затекло. Аполония потихоньку стала впадать в дремоту. Морок овладевал ею. Мысли стали путаться, пред глазами завертелись яркие картины прошлого. Андрей, большой, полный, в неизменном пенсне. Он смеется и обнимает ее. Крепче, крепче обнимай, а то очень холодно. Сестры, радостные, нарядные, в модных шляпах.

Леокадия гладит ее и что-то говорит.

– Очнись, очнись, Поля!

С трудом прогоняя видения и не понимая, сон это или явь, Аполония открыла глаза. Рядом с тусклым фонарем в руке стояла Лека.

Звуки пробиваются сквозь пелену гаснущего сознания. Или это снова галлюцинации? Хорошевский открыл глаза и снова их прикрыл. Тьма, всепоглощающая тьма и холод. Он попытался пошевелиться и понял, что не может. Тело одеревенело, он перестал его чувствовать. Все так же мучительно болела голова, и одолевала дурнота. Увидит ли он еще когда-нибудь свет? Вряд ли? Вряд ли его станут искать здесь. И потом, где это здесь?

А ведь он сам виноват! Следовало быть внимательным и осторожным, а он проявил непростительное легкомыслие. Его погубила глупая доверчивость. Антон Липсиц был прав, таким людям, как Хорошевский, нельзя браться ни за что серьезное. Но что толку себя корить? Что же делать? Он даже пошевелиться не может, руки и ноги связаны и затекли. Он снова впал в забытье.