Никто не ответил. Скорее. Некогда ждать. Я нажала на дверь, и она тут же распахнулась.
— Мне надо поговорить с капитаном, — выдохнула я, вваливаясь в рубку.
Два человека сидели перед длинной приборной панелью и пили кофе. Один из них резко обернулся.
— В чем дело? Какого…
— Вы капитан?
— Да, я, — ответил он. — И ты не можешь вот так…
— Я видела чудовище!
Капитан резко подался вперед.
— Морское чудовище?
Я кивнула.
Он с облегчением улыбнулся.
— Послушай, хочешь, я скажу тебе кое-что про это чудовище?
Я снова кивнула, глотая воздух открытым ртом.
— Его нет, — громко прошептал он.
— Есть! — сказала я, глядя капитану прямо в глаза — Я его видела.
— Ну, хорошо, рассказывай. Такой большой, с щупальцами, да?
— Да! Такой!
— Ага. — Он улыбался, он смеялся надо мной. Он мне не верил.
— Он огромный!
— А еще? — с откровенно скучающим видом поинтересовался капитан.
— Щупальца… сужаются на концах.
Он снова взялся за кофе. Я лихорадочно вспоминала. Что… что еще?
— И волосатые! И присоски по всем щупальцам!
Капитан резко опустил чашку.
— Какие, говоришь, щупальца? — спросил он, уставившись мне в лицо.
— Зеленые, а снизу — серые и бородавчатые. — Я замолчала, вновь увидев этот кошмар. У меня застучали зубы.
Капитан повернулся к соседу.
— Она в точности повторяет то, что рассказывал мой приятель из береговой охраны.
— Сэр, в газете…
Капитан покачал головой.
— В газете об этом не написано. Послушай, факты — упрямая вещь. Ты сам видишь, что творится с приборами. Ты знаешь, что мы тут застряли и крутимся на одном месте. Что-то происходит, и пора принять этот факт как данность. — Наклонившись ко мне, он сказал. — Рассказывай-ка, где именно ты видела морское чудовище.
У меня получилось! Корабль изменил направление, и сейчас мы решительно удалялись прочь от острова.
Я крадучись шла по пустой палубе. Наверное, все пассажиры столпились на другой стороне, вглядываясь в темноту и надеясь получить необычайное удовольствие от вида чудовища. А я снова представила мотающиеся щупальца, дно, усеянное костями, и содрогнулась. Если бы они только знали. Но лучше бы им этого никогда не узнать.
Пора возвращаться на остров. Может быть, теперь я смогу во всем признаться. Если я расскажу Нептуну о том, что сейчас сделала, как отправила в другую сторону огромный лайнер, набитый народом, он, возможно, простит меня.
Я оглянулась по сторонам, убеждаясь, что меня никто не видит, и спрыгнула в воду.
Через несколько мгновений по ногам разлилось знакомое тепло, и они превратились в хвост, — он ярко сверкал в лунном свете.
Вокруг меня весело сновали рыбки; я различала в темноте их силуэты. Наверное, радуются за меня. А может, это знак. Все будет хорошо. Я поплыла назад, мечтая, как исправлю все, что натворила за эти две недели. И тогда мы помиримся с Шоной, и остров снова будет в безопасности. А кракен уплывет далеко-далеко, и мы по-настоящему начнем новую жизнь на новом месте.
— ЭМИЛИ!
Вздрогнув, я обернулась. На палубе стояли двое, отчаянно размахивая руками. Почему они не с той стороны, где собрались все пассажиры? Я снова вернулась к кораблю.
Это была мама! Худая, с растрепанными волосами, машущая руками. А рядом с ней — большая, в черном плаще. Милли! Что они там…
— Эмили! — закричала мама.
Я поплыла за кораблем, но он набирал скорость. За ним не угонишься.
— Осторожнее! Не попади под винты! — пронзительно закричала мама. — Не приближайся!
Милли опустилась в шезлонг, обхватив голову руками. Там, где только что был корабль, болталось на приколе крошечное суденышко; это его я видела. А теперь и узнала — наша старая яхта. Они приплыли за мной!
— Мама! Что вы здесь делаете?
— Мы искали тебя. Это придумала Милли. Она видела тебя в своем видении. Ты была здесь, на корабле, а потом взяла и прыгнула.
— Что? Но вы мне об этом не сказали!
Милли, вскочив, подбежала к перилам.
— Я скрыла ото всех, — жалобно крикнула она. — Это прозвучало бы совсем уж безумно. Я знаю, что обо мне говорят. — Она перегнулась через перила. — Прости меня, Эмили. Я слишком переживала за свое доброе имя.
— Мы не ожидали, что они тронутся в путь сегодня же вечером, — воскликнула мама.
Ну вот. Это опять из-за меня. Я только еще хуже все сделала. Корабль отправился по моей вине. Он уплывал все дальше и дальше, — и уносил мою маму.
— Мама! — Я кинулась вслед за кораблем. Мама что-то кричала, но я ее не слышала. И уже почти не видела.
— МАМА! — отчаянно закричала я в темноту.
Корабль уходил. У меня больше не было сил. Я послушно подчинилась течению. Оно несло меня все дальше от корабля, от острова, от всего, что казалось мне важным. Я громко заплакала.
И тут…
Какой-то шум.
Звяканье. Шуршание. Что происходит? Я торопливо вытерла слезы ладонями.
Меня что-то держало. Что? Водоросли? Я задергалась, пытаясь вырваться. Только бы не чудовище. Я огляделась.
Сеть! Я попалась в сеть! Какой-то мужчина вытягивал ее, дергая за веревку, и тащил меня к себе, упираясь в песок ногами в ластах.
Я попыталась тормозить хвостом, но мужчина был гораздо сильнее. Я металась, кусала сеть, пыталась разорвать ее, вырваться наружу, но только изрезала руки и исцарапалась. Сеть была жесткая, как из проволоки, и освободиться из нее никак не получалось. Я билась и кричала, пока он тянул меня из моря. Скоро вода потеплела. Это был крошечный остров с уютной песчаной бухтой, на которой возвышалось несколько пальм. На пляже стоял самодельный фонарь. На мелководье покачивалась привязанная к шесту маленькая яхта. К этому же шесту человек прикрепил и мою сеть. Он сдвинул маску с трубкой на лоб, но его лица все равно не было видно в полумраке.
— Я тебя не обижу, — проговорил он, тяжело дыша; ему пришлось потрудиться, чтобы вытащить меня из моря. — Доверься мне.
Я ничего не ответила.
— Ты — говоришь — по-английски? — спросил он очень громко.
Я никак не отреагировала на его вопрос.