Багровые небеса - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ливадный cтр.№ 43

Взглянув на осветившиеся информы, он сел в противоперегрузочное кресло и закрыл глаза.

Нейромодули, подключенные в гнезда имплантов тут же выдали тестовый сигнал, - словно изнутри черепной коробки пробежали мурашки. Характерное ощущение для мнемоника, поначалу неприятное, а затем, с годами переходящее в разряд привычных, успокаивающих симптомов вхождения в виртуальное пространство.

Сейчас Вадим не задумывался над тем, что за истекшие сутки нарушил все данные себе клятвы.

А что ему оставалось делать? Сидеть, сложа руки и ждать пока Риган вернется за своим миллионом?

Да… Именно так. - Внезапно подумалось Вадиму. - Сидеть и ждать. Ты вернешься Эйджел, но это станет твоей ошибкой. Алчность все-таки порок.

Все… Хватит досужих мыслей. На анализ своих чувств и чужих поступков времени будет предостаточно, а сейчас нужно действовать быстро.

В ощущениях мнемоника пробуждение космического корабля от полугодичной спячки энергосберегающего режима проходило на уровне обыденности, неизбежных рутинных операций. Конечно, они могут быть передоверены автоматическим системам, но Вадим привык все контролировать лично иначе грош ему цена как мнемонику.

Нельзя сказать, что неожиданное возвращение в строй доставляло Рощину удовольствие, скорее напротив, он ощущал горечь, но чувства в рассудке мнемоника достаточно быстро меняют знаки: стоило включиться в работу, как лишние мысли истончились, отошли на второй план. Он сидел абсолютно расслаблено, со стороны могло показаться, что Рощин просто задремал в пилот-ложементе, но на самом деле он работал, его разум сейчас составлял единое целое с кибернетической сетью фрегата, ощущая каждое изменение в статусе подсистем, так словно те являлись неотъемлемой частью его организма.

Неповторимые, доступные лишь немногим ощущения.

И все же среди рассудочности нет-нет, да и проскальзывала горечь - зачем мы идем по гибельному пути разрушения, неужели большинству людей не достаточно созидать, чтобы чувствовать себя счастливым?

Или наше мышление до сих пор порабощено инстинктами? Борьба за выживание, - она принимает в сознании самые разные причудливые формы, и все-таки это инстинкт, не позволяющий человеку чувствовать себя неотъемлемой частью окружающего мира, заставляет совершать определенные поступки, возводя сиюминутные порывы в ранг жизненных целей, плевать на условности или наоборот слепо следовать им…

Так. Хватит философии. Ты не на лекции Рощин. Через три-четыре часа сюда прилетят ребята из корпоративных сил безопасности, решительно настроенные тебя убить. Эйджел наверняка убедил их, что бесполезно пытаться взять Рощина живым - боевого мнемоника со съехавшей крышей проще и разумнее уничтожить на месте.

Что ж, посмотрим.

Если корпы [27] немного пошевелят мозгами, то вспомнят, что творил фрегат с запоминающимся названием на гиперсферных трассах и планетах Окраины.

Не обнаружив «Иглы» внутри рудодобывающего комплекса, они должны почувствовать себя неуютно.

Нельзя дать им шанс вызвать подмогу. Если в системе появятся тяжелые боевые корабли, то выкручиваться станет намного сложнее.

Так что там у нас с энергией? Семь часов до выхода на полную мощность? Не слабо. Три часа придется играть в прятки.

Планетарная тяга?

Норма. Тест прошел успешно, вон стены ангара уже светятся малиновым сиянием, после продувки сопел двигательной установки. Хорошо планетарного горючего под завязку.

Все.

Можно начинать маневр.

Вадим не открыл глаза, не изменил позы, лишь страховочные ремни пилот-ложемента внезапно пришли в движение, туго перехлестнув его грудь, затем замкнулись амортизационные дуги и, наконец, над противоперегрузочным комплексом опустился прозрачный колпак из бронепластика.

Это на случай разгерметизации боевого поста. Чтобы не вырвало из кресла ударом декомпрессии. 

Древний рудодобывающий комплекс казался неотличим от серой массы покрытых вкраплениями льда астероидов. Его пологие сглаженные обводы и титанические размеры гармонировали с окружающими глыбами, - холодный, статичный не подающий признаков жизни, лишенный даже такой малости как навигационные огни он давно стал неотъемлемой частью пространства забытой богом и людьми звездной системы.

Так порой случается с отслужившими свой срок системами, они иногда оживают, нарушая гармонию природных сил. Вот и сейчас среди массы астероидов внезапно пробился свет. Сначала это был узкий луч похожий на лезвие ножа, затем он стал расширяться, превращаясь в зарево, осветившее несколько опорных глыб, с которыми был состыкован «Спейсстоун».

Вакуум-створы исполинского ангара перерабатывающего модуля медленно открывались, за ними в красноватом сиянии предупреждающих огней у причальной секции застыл семисотметровый корабль с обтекаемыми обводами.

Основные надстройки «Иглы» в данный момент были втянуты внутрь, ничто не выступало за габариты основного корпуса, все ракетные шахты и орудийные порты плотно закрыты, смертоносные механизмы до поры таились под защитой диафрагменных люков, и только в заостряющейся носовой части под сферическими кожухами вращались невидимые для постороннего взгляда параболические антенны локационной системы корабля, да в корме и под днищем разгоралось зарево от работы двигателей планетарной тяги.

Вот первые языки пламени жадно лизнули причальную секцию и фрегат, синхронно отработав тремя десятками двигателей донной тяги, чуть приподнялся, на секунду застыл, а затем медленно, неторопливо начал выплывать из ангара на относительный простор открытого космического пространства.

Относительный, потому что вокруг фрегата простиралось стабилизировавшееся поле астероидов, - каменные глыбы давно заняли стабильные орбиты столкновения тут прекратились тысячи, а может и миллионы лет назад, однако, не все составлявшие скопление космические тела располагалась в одной плоскости, - десятка три глыб образовывали причудливый пространственный узор, медленно перемещаясь над плоскостью эклиптики.

Вадим осторожно вел «Иглу», - его разум принимал данные от локационных систем, и в ответ посылал целеуказания секциям планетарной тяги, - работа непривычная для большинства мнемоников, которые в данной ситуации вне сомнения отдали бы предпочтение автопилотам, но у Рощина имелись свои привычки и причины не доверять роботизированным комплексам.

Хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо - сделай это сам. Древняя поговорка как нельзя лучше подходила к внутреннему мироощущению Вадима. Однажды он едва не расстался с жизнью, доверившись автоматическим системам, и с тех пор не позволял себе подобной роскоши, - бездельничать во время ответственного маневра.

Впрочем, управление огромным кораблем, в данный момент не напрягало его, напротив, медленный выход из дока космической станции позволил ему возродить в сознании чувство единства с многочисленными системами фрегата.