Логово костей - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Фарланд cтр.№ 65

— Я хочу, — начала Йом. — Я хочу, чтобы ты был в моей жизни. И я намерена спасти тебя, чего бы это мне ни стоило.

Габорн закрыл глаза, больше не в силах сопротивляться тому, что она сделала. Она была сильнее его, она была готова взять на себя вину за принятые дары, пережить стыд и пожертвовать тем, что любит, ради общего блага.

Она долго не выпускала из рук его лицо. Потом поцеловала его в лоб, в губы, а затем в обе руки.

— А теперь иди, — сказала Йом. — Я не могу дольше оставаться с тобой. Я лишь торможу тебя. Я буду следовать за тобой так быстро, как только смогу. А ты указывай мне путь.

Габорн кивнул, потом поднял на нее глаза:

— Можно я возьму посох Аверан? Он понадобится ей, когда я найду ее.

Йом протянула ему посох из черного ядовитого дерева. Габорн обратился к своему сердцу, думая о предстоящей дороге. Да, стена смерти ждет его впереди туннеля уже через несколько миль.

Или я расчищу дорогу для Йом, подумал Габорн, или умру, пытаясь сделать это.

Габорн обнял и долго не отпускал Йом, а после прошептал на ухо:

— Я люблю тебя. И прощаю.

Он повернулся и отправился вглубь туннеля, его шаг участился, став в два раза быстрее. Сначала он стал казаться молодым юношей, потом уменьшился до роста мальчишки, а потом до малыша, только что вставшего на ноги, пока наконец не повернул за угол и не исчез полностью.

Даже в самой засушливой пустыне порой может расцвести цветок.

Пословица Индопала

Аверан лежала в зловонной тюрьме, где в темноте потерянные души сгрудились вокруг нее, словно ночные мотыльки вокруг света, исходившего от ее кольца. Они пристально смотрели на драгоценный камень и на нее.

Аверан попыталась сесть, но тут же упала в обморок. У нее закружилась голова, пот ручьями стекал по лицу.

— Принесите ей воды, — произнес какой-то косматый старик. Вскоре полуодетая девушка принесла воды прямо в ладонях и дала Аверан попить.

— Там в воде стало больше слепоглазок, — сообщила девушка.

— Рыба? — спросила Аверан.

Бэррис ответил:

— Да, рыба. Это все, что у нас есть из еды. Тут есть подземная река, и к нам заплывает рыбешка. У нас нет огня, чтобы приготовить ее, на вкус она как протухшее масло, смешанное с серой. Но если очистить от костей, то там есть кое-какое мясо.

При мысли о такой пище у Аверан скрутило живот. Ее ранец по-прежнему был с ней.

— У меня есть кое-какие припасы, — сказала она. — Яблоки, лук, сыр, орехи и сушеные ягоды. Этого немного, но разделите их между собой.

Никто не посмел дотронуться до ранца Аверан, пока она сама не раскрыла его и не достала еду. Ее было немного, но каждому досталось яблоко или горсточка орехов. Люди, казалось, были очень тронуты поступком Аверан, и ей даже показалось, что какой-то мужчина заплакал от переполняющей его благодарности, когда надкусил луковицу.

Долгое время сохранялось молчание, его нарушил пожилой человек с морщинами и сединой в волосах, спросив:

— Ты говорила, что ты из форта Хаберд?

— Да, — кивнула Аверан.

— Я тоже оттуда, — сказал он. — Но теперь я уже мало что помню. Я пытаюсь представить зелень травы или солнечный свет, но не могу. У меня были друзья, но теперь их лица…

Аверан не хотелось говорить об этом. Девочка не хотела признаваться в том, что крепость Хаберд разрушена, что опустошители сравняли стены с землей, а людей убили и сожрали. Все, кого когда-то знал этот человек, теперь мертвы.

— А у вас есть фамилия?

— Уикс, Аверан Уикс.

— Ах, — вздохнул тот, — тогда вы наверняка должны знать Фалдона Уикса?

— Так звали моего отца, — ответила Аверан. — Вы знали его?

— Я очень хорошо его знал, — начал старик. — Он тоже был здесь пленником, его поймали во время той же битвы, что и меня. Помню, он был женат на невысокой девушке, чья улыбка могла зажечь звезды на небе. Но не помню, чтобы у него была дочь.

— Он был здесь? — спросила Аверан, не веря услышанному. Ей сказали, будто его проглотил опустошитель. Она и не предполагала, что его могли доставить сюда.

— Он все время мечтал вернуться домой, — продолжал пленник. — Но вечно держаться он не мог. Даже с принятыми ларами ни один из нас не сможет выдержать здесь в заточении вечно. А теперь наши дары стали забирать. Он погиб сразу, как только это случилось.

Аверан пристально посмотрела на старика. Он был человеком, который знал ее отца. От него остались одни кости и кожа, скрывавшая их. Пленник был настолько худым, что глаза, казалось, выпадут из глазниц. Единственной его одеждой был лоскут грязной серой ткани, обвязанный вокруг бедер. Он выглядел так, что казалось, любой его вдох может стать последним.

Аверан вдруг поняла, что произошло. Радж Ахтен уничтожил Посвященных в Синей Башне. Когда это случилось, Аверан тоже потеряла свои дары, она почувствовала себя очень слабой и думала, что умрет. И насколько все это было тяжелее вынести, находясь здесь, в этой тюрьме, и имея всего один или два дара жизнестойкости?

Глаза наполнились слезами, и девочка задрожала, едва не упав на землю:

— Мой отец здесь?

— Да, — ответил старик. Он указал на дальнюю стену позади, где поблескивали влажные белые кости, среди которых копошились крабы-слепцы в поисках останков. — Но от него ничего не осталось.

Десять лет, подумала Аверан. Десять лет он находился здесь, а она скучала по нему всего неделю.

Она с горечью прокляла опустошителей, которые бросили всех этих людей сюда, искренне желая, чтобы эти твари сдохли.

И тут она зарыдала. Старец ласково коснулся ее, как бы прося разрешения утешить, и она бросилась ему на шею и обняла.

Этот человек-скелет мог быть моим отцом, подумала Аверан. И этот запах немытой шеи мог исходить от него.

В сердце зародился яростный гнев, и она поклялась отомстить.

Нет лучшего убежища, чем близкий друг.

Поговорка в Гередоне

— Сегодня нужно укрыться под землей! — прямо с порога сообщил дядя Эбер Чимойз, с утра вернувшись из города с крынкой свежего молока и ломтем хлеба. — Так велит Король Земли. Нужно спрятаться под землей. Я только что слышал об этом от посланников короля.

Чимойз посмотрела на него из-за стола. Сейчас она жила в поместье дяди в деревушке Абельтон, находящейся далеко на севере от Гередона. Ее тетушка только что закончила коптить домашнюю колбасу и попросила подождать к завтраку дядю Эбера. Бабушка, как всегда, устроилась в своем кресле-качалке у камина, из-за возраста она была глуха как пень и уже наполовину ослепла.