Братство Волка - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Фарланд cтр.№ 81

При виде такого количества форсиблей Саффира затаила дыхание. Подарок произвел впечатление.

— Суть послания вот в чем: Габорн женился на Иом Сильварреста и тем самым породнился с вашим мужем. Кроме того, до нас дошли вести, что в Картише и на юге Мистаррии появились опустошители. Король Земли желает прекратить войну с вашим мужем Радж Ахтеном и просит вас передать ему следующее: «Я могу ненавидеть своего брата, но его враг — мой враг».

Сэр Боринсон услышал, что от изумления Саффира даже перестала дышать. Он замолчал. Саффира поняла, о чем ее просят. Ей нужно было воспользоваться подаренными форсиблями и отправиться в Рофехаван к мужу.

— Убийцы моего сына теперь хотят перемирия? — спросила Саффира.

Боринсон про себя выругался. Джурим ничего не говорил про погибшего ребенка.

— Да, мы хотим именно этого, — сказал он, словно сам нес ответственность за смерть ее сына.

— Если мой муж согласится, — спросила Саффира, — вы перестанете посылать к нам Рыцарей Справедливости? Перестанете убивать наших Посвященных и членов королевской семьи? Неужели власть Короля Земли и впрямь так велика?

Боринсон заколебался. В Индопале при заключении сделки, дабы гарантировать соблюдение договора, было принято настаивать на определенных условиях. Эта женщина хотела услышать, что ни ей, ни ее детям не придется больше бояться Рыцарей Справедливости. И требование ее было вполне обоснованным.

Верховный Маршал Скалбейн предлагал Рыцарей Справедливости под командование Габорна, но Габорн отказался его избрать. Станут ли теперь они его слушать?

Ни да, ни нет. Сейчас не может, но если король все же изберет Скалбейна, Рыцари Справедливости подчинятся ему.

Саффире же нужно только «да». Что ей пообещать? Если ценой перемирия станет избрание Верховного Маршала, примет ли это условие Габорн?

Какой такой грех увидел он в сердце Верховного Маршала, что даже пожелал ему смерти?

Но какие бы гнусные поступки ни отягощали совесть Скалбейна, Габорн, подумал Боринсон, наверняка его изберет, когда поймет, сколько поставлено на карту. И он решил ответить «да».

— Рыцари Справедливости уже предложили свои мечи Королю Земли, — сказал Боринсон, балансируя между правдой и ложью. — Габорн же Вал Ордин обещает вам мир.

— Где сейчас мой муж? — спросила Саффира.

Боринсон заметил, что она не в первый раз называет Радж Ахтена мужем. Значит, она его жена. Не простая наложница, но королева Индопала.

— Около двух часов назад Радж Ахтен убил Посвященных в Голубой Башне Мистаррии, — сказал он. — Думаю, сейчас он направляется в Каррис, чтобы уничтожить армию герцога Палдана.

Саффира снова глубоко вздохнула. Она не могла не понимать, как много от нее зависит. Жизнь Мистаррии была сейчас в руках ее мужа, как жизнь каторжника, возложившего голову на плаху, отдана на милость палача. Радж Ахтен спешит в Каррис. Топор вот-вот упадет; возможно, только она и в силах его остановить.

— До Карриса далеко, — сказала Саффира. — А мне перед тем еще нужно успеть взять дары… Надо торопиться.

— Пожалуйста, поторопитесь, — ответил Боринсон. Она помолчала, собираясь с мыслями. Затем взволнованно сказала:

— Мой муж забрал с собою почти всю дворцовую стражу, кроме моих личных стражников. Меня некому даже сопровождать, и кроме того, кто-то должен показать нам дорогу через Мистаррию в Каррис.

Боринсон вздрогнул. Конечно, ей без него не обойтись. Индопальские Всадники рискуют нарваться на засаду, едва пересекут границу. Даже если Саффира поедет под знаменем перемирия, вряд ли солдаты Мистаррии отнесутся к нему с большим уважением, чем гвардейцы Индопала.

Без него не обойтись. Он-то думал, что ее будет сопровождать не меньше тысячи воинов и что как только он передаст послание, будет свободен.

Саффира спросила неохотно:

— Пэштак, сэр Боринсон, вы проводите меня в Каррис? Захотите ли выслужить мне, зная, чем придется заплатить?

У Боринсона закружилась голова. Конечно, кроме него, некому довести ее до Карриса живой и невредимой. Но еще и платить за это?

Он только недавно женился. Он любит свою жену.

Утратить мужественность! Боринсону стало страшно При одной мысли об этом, и даже колени ослабли. Что может быть хуже. Никогда не познать свою жену?

Как можно решиться на такое? Даже ради спасения Мистаррии?

Пэштак заговорил первым. Голос его звучал сдержанно, но в нем слышалась горечь:

— Если ваше величество этого желает, я согласен. Боринсон еще надеялся на спасение.

— Ваше величество, — сказал он виновато. — Боюсь, я не смогу быть вам в этом полезен. У меня больше нет даров силы и жизнестойкости, как у Пэштака. Если я сейчас лишусь мужественности, мне и шести ярдов не проскакать на лошади, не то что шестисот миль!

Пэштак был Неодолимый. Для него такая поездка тоже стала бы мучением, но, обладая дарами, он все же выдержал бы все. Боринсону же теперь это было не по плечу.

— Разумеется, — сказала Саффира, — я не глупа, сэр Боринсон. Мы отложим обряд до тех пор, пока не доберемся до места.

На резвых лошадях, прикинул Боринсон, они окажутся в Каррисе завтра на рассвете.

И уже на рассвете, если он согласится, ему придется платить.

От этой мысли ему делалось не по себе. Но он служил Мистаррии, он был воин, он был нужен. Выбора не оставалось.

— Я согласен, ваше величество, — ответил он недрогнувшим голосом.

— Что ж, тогда теперь вам можно смотреть на меня, — сказала Саффира.

Сэр Боринсон нерешительно поднял глаза. Взгляд его сначала задержался на детях. Он увидел прелестного мальчика лет пяти, с тонкими чертами лица, с глазами темными, как у Иом Сильварреста, но более смуглого. Одетый в расшитый жемчугом роскошный костюм красного хлопка, мальчик загораживал спиной трехлетнюю сестру и годовалого брата и грозно смотрел на Боринсона.

Младшие робко жались к матери. Боринсон лишь мельком заметил богато украшенный фонтан во дворе и высокие фигуры Неодолимых, личных стражников Саффиры, стоявших у нее за спиной.

Ибо, взглянув на нее, он ничего уже больше не видел, кроме Саффиры, ее стройного тела, шоколадной кожи и грациозных движений. Все остальное перестало для него существовать.

Сказать, что красота ее была совершенна, значило не сказать ничего. Она была нежнее и изящнее розового лепестка. Как одинокая звезда в ночных небесах, она наполняла душу безнадежным страстным томлением. Она ослепляла, как солнце. Боринсон увидел ее и пропал безвозвратно.

Все тело его болезненно напряглось, он затаил дыхание. Глаз не мог от нее отвести, боялся даже моргнуть.

Саффира о чем-то спросила, но он не понял, о чем она. Она взяла детей и повела во дворец, и Боринсон едва не пополз было на коленях следом, не соображая, что делает, но его остановил Пэштак.