Мыши и магия - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Фарланд cтр.№ 15

— Боюсь, тебе придется пойти со мной, — холодно ответила на это Янтарка. — Иначе я… я превращу тебя в…

— Во что? В слизняка? — устало спросил Бен. Чтобы она ни сделала с ним в будущем, хуже случившегося это быть уже не могло.

— Нет, я превращу всю твою семью в мышей.

Янтарка чувствовала, как внутри нее поднимается волна темной силы.

Бен в ужасе отшатнулся от нее.

— Хорошо, — тихо сказал он через несколько мгновений. — Я отведу тебя в зоомагазин и помогу освободить мышей. Но за это я хочу получить плату. Слышишь? Я хочу, чтобы ты освободила меня и превратила обратно в человека.

Янтарка улыбнулась себе в усы. Она получила то, что хотела, — даже если для этого пришлось применить силу.

«А из меня получилась бы отличная злая колдунья», — подумала она.

У меня заныли кости.

Значит, жди дурного гостя.

Уильям Шекспир [9]

Источник магического излучения располагался внутри дома. Ночекрыл медленно приближался к нему, очерчивая широкие круги.

В бодрящей прохладе ночи колдун вершил свой полет над океаном тьмы, в котором отражался бледный лунный лик. Над ним неслись в безмолвной скачке звезды; внизу расстилался темный ковер лесов.

Ночекрыл до сих пор ощущал отголоски Янтаркиной магии. На западе все еще полыхал, медленно угасая, пурпурный столб волшебного пламени.

Ha лету колдун пел:

Похоронный слышен звон,

долгий звон!

Горькой скорби слышны звуки,

горькой жизни кончен сон.

Звук железный возвещает

о печали похорон! [10]

— О нет! — скорбно возопил Дарвин. — Только не это стихотворение! Сколько можно?!

Он зарылся головой в нежную плоть Ночекрыловой подмышки и попытался зажать себе уши всеми восемью лапками сразу.

— Любое стихотворение! Любое, только, пожалуйста, не это. У меня уже в голове гудит. Я больше не выдержу.

Поскольку мольбы явно не действовали, он перешел на более угрожающий тон:

— Еще один опус — и, клянусь хоботком моей матери, я займусь твоей яремной веной.

— Ты — нудный паразит! — с достоинством отвечал ему Ночекрыл. — Ты разбираешься в поэзии не больше, чем свиноматка — в живописи Ван Гога. Эдгар Аллан По — величайший поэт рода человеческого на всем протяжении его истории. В сравнении с ним Данте Алигьери — просто фонтан банальностей, а шекспировские вирши — жалкий лепет заики.

И Ночекрыл взял курс на ближайший дом, голося во все горло:

И невольно мы дрожим,

от забав своих спешим

и рыдаем, вспоминаем,

что и мы глаза смежим. [11]

Дарвин вонзил хоботок в шею колдуна.

— Еще немного — и будет глотка, — пригрозил он.

— Смотри! — закричал в то же мгновение Ночекрыл. — Се источник силы, силы! Время, время, ход свой стылый свей скорее в рунный стих!

Ликуя, он заложил вираж над крышей погруженного в безмолвие дома на темной окраине города. Перед ним на тротуаре одиноко и слабо мерцал фонарь. У обочины притулилось несколько машин. Но сияние магического выброса растекалось внизу пурпурной мерцающей дымкой, то вспыхивая, то угасая, словно пламя задыхающейся в предсмертной агонии свечи.

Ночекрыл снизился, чтобы просканировать местность на предмет любых животных, обладающих магической аурой. За домом рыскала пара кошек, но ничего примечательного в них не было. У крыльца стояла полицейская машина, ее мигалка тревожно сверкала белым и синим.

Источник магического излучения располагался внутри дома.

Ночекрыл медленно приближался к нему, очерчивая широкие круги. Его огромные уши уловили человеческие голоса, доносившиеся из комнаты на втором этаже.

— Мы пришли сюда и обнаружили, что его одежда валяется на полу, — говорил папа Бена. — А самого Бена… в общем, его нигде не было.

— Как будто он лопнул, — растерянно добавила мама. — Словно он был большим воздушным шариком, а потом просто лопнул, и вся одежда, как была, свалилась на пол.

— Если бы он лопнул, — сказал полицейский скучным голосом, — то его кожа валялась бы тут же. Я думаю, что он просто убежал.

— Но куда же он мог убежать, — резонно возразила мама, — совсем без одежды?

— Может, купаться? — предположил полицейский.

Ночекрыл сложил крылья и круто спикировал в сторону крыши. Лишь мгновение отделяло его от неминуемой смерти, когда он кинул несложное заклинание. Как только он коснулся кровли, дранка перед ним расступилась, и он оказался в комнате, залитой ярким электрическим светом, который сразу же ослепил его. Ночекрыл шлепнулся на пол.

Усилием мысли он уменьшил вольтаж лампочек. Собравшиеся в комнате, разинув рот, переводили взгляд с новоприбывшего на дырку в потолке и обратно.

— Опять мышь! — истошно завопила мама в следующий момент. — Летучая! Сделайте что-нибудь! Пристрелите ее!

Полицейский все еще ошарашенно созерцал Ночекрыла, когда мама, преисполнясь решимости, сделала попытку схватить его за пистолет. Она уже воевала с ремнем кобуры, когда до него наконец дошло, что у нее на уме, и он едва успел отбить ее руку.

Ночекрыл был мудрым нетопырем; он понимал человеческий язык, так как потратил на его изучение не одно десятилетие. И потому голосом, шипящим и грохочущим, словно морской прибой в грозу, голосом, от которого задрожал потолок и со стен посыпалась штукатурка, он возвестил:

— Подите вон, злосчастные смертные, или я начиню вами микроволновку, и вас постигнет бесславная участь попкорна!

— Она разговаривает! — завопила мама, утратив всякое самообладание. — Эта мышь со мной разговаривает!

Папа отшатнулся назад, словно схлопотал мощный удар по физиономии.

— Вампир!.. — пролепетал полицейский, чьи колени подгибались от страха.

Он сумел наконец вытащить револьвер и теперь пытался удержать одной рукой вторую, чтобы хоть как-то прицелиться.

Усилием мысли Ночекрыл выбил оружие из его рук. Оно упало на пол, отскочило и выстрелило. Пуля попала в плюшевого Винни-Пуха, чьи мягкие внутренности, кружась, разлетелись по всей комнате. Колдун одарил его злонравной улыбкой и произнес еще одно небольшое заклинание. Кровь фонтаном ударила из медвежьей раны, и игрушка закричала голосом, полным ужаса и муки: