Дагги-Тиц - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Крапивин cтр.№ 63

«В принцы не гожусь…»

В среду на перемене к Лодьке подошел Аркаша.

— Лодя. Ты как-то говорил, что у вас дома есть старый абажур с кисточками. Ты не мог бы принести на репетицию? Можно сделать шляпу для разбойника. А то не хватает реквизита…

«Ну, Колокольчик…»

— Аркаша, — бережно сказал Лодька. — Ты думаешь, мне сейчас до абажуров?

— Ой, да ты все еще переживаешь? — удивился он. — Нашел из-за чего…

Аркаша, он был все же не такой, как те. Не совсем такой. И Лодька сказал честно:

— Я даже не знаю, из-за чего переживать. Меня просто выпнули. Когда вы пошли на какое-то тайное дело.

Аркаша Вяльцев залился смехом:

— Ох какое тайное! Климу ударило в голову, что теперь он влюблен в Каневскую, а с Агатой пусть ходит Эдик! Борису вообще никакие девицы не нужны, он это сразу сказал. А Каневская считается, будто она твоя. Вот Клим и решил тебя отодвинуть…

«И это — всё? И это — «дружба без щербинки?» — ахнул про себя Лодька. Спросил с презрительной ноткой:

— И что дальше?

Аркаша простодушно разъяснил:

— Ну и то самое. Стася наладила «почту». Спустит из форточки кошелек на нитке, туда положат письмо, и она тянет. Это они с Агатой как-то договорились. Вот Клим и решил ей письмо отправить, про то, что хочет с ней дружить… А ты там, конечно, был не нужен. Каневская спрашивает: где Лодя? А Клим пишет: он не хочет с тобой видеться, потому что ты на него перестала обращать внимания… Или еще почему-то…

У Лодьки захолодели щеки.

— Аркаша… ты хоть понимаешь, какие вы сволочи?

Он не обиделся, но удивился:

— Да ты что? Это же как игра… Ну, разве можно ссориться из-за девчонок?

Лодька спросил с интересом:

— А тебе не кажется, Вяльцев, что ты сейчас предаешь их?

Он удивился опять:

— Да чего такого-то? Мы же клятву не давали, что это секрет. Я хотел, чтобы ты зря не мучился…

«И правда — колокольчик, которому все равно, под какой дугой звонить…»

— Спасибо, Аркаша… А во «Дворце» скажи, что я больше не буду ходить в кружок. В принцы не гожусь…

После уроков Лодька рванул к Стасе. Поколотил кулаком в доски знакомой двери (рядом надпись на фанерке: «Каневским стучать два раза»). Обычно звякала щеколда и можно было подняться по лестнице. Но сейчас к нижней двери спустилась Стасина мама.

Лодька не был хорошо знаком с ней. С отцом и старшим братом — да, они знали друг друга неплохо, а Стаськина мать всегда держалась в стороне. И Лодька не удивился, что она не узнала его (или узнала, но не захотела называть по имени). Он сказал:

— Здрасте… А Стася…

А она:

— Мальчик, ты насчет кружка? Стася не будет больше ходить туда. Она слаба после болезни, а впереди экзамены. Очень прошу, не беспокойте ее больше…

Надо было сказать «извините», повернуться и независимо уйти.

Чтобы уйти, сил хватило, а на «извините» и на гордый вид их не было. Ну и… наплевать! Если бы она хотела, нашла бы способ как-то связаться с ним. А если не хочет… ну, ее дело. А что там будет у нее с Климом — тоже наплевать…

На всякий случай он сходил к тополю с дуплом, но нашел в «почтовом ящике» лишь коробок со своим старым, так и не прочитанным письмом. Ну, что же…

Снова Лодька понял, что в нем нет ощущения безнадежной потери. То есть печаль была, но не расслабляющая, а замешанная на каком-то сердитом азарте: «Вы со мной так? Ну, ладно! Посмотрим, что дальше…» Видимо, не смотря ни на что, энергия весны проникала в Лодьку и нашептывала ему: «Жизнь — штука сложная, в ней хватает горестей и неудач… и все-таки она интересна…»

Правда, ночью, вспомнив каток и красную варежку за пазухой у девочки со светлыми косами, он чуть не всплакнул. Но сдержался.

А на следующий день Лодька пошел в кинотеатр «Комсомольский», где опять (который раз в том году!) крутили фильм «Дети капитана Гранта». Песня о веселом ветре вдохнула в Лодьку новые силы. Он решил, что теперь будет вспоминать ее в любые трудные моменты.

Это имело смысл еще и потому, что вплотную приблизились экзамены.

Это надо же, какие зверские мучители школьников сидели в ту пору в Министерстве просвещения РСФСР! В седьмом классе — девять экзаменов!

Ну, понятно, что выпускной класс. После него — Свидетельство о неполном среднем образовании. Это, если тебе хочется, начало взрослой жизни. Но зачем столько испытаний на неокрепшие ребячьи плечи!

Ребята, однако держались. И Лодька держался. Он отодвинул от себя прежние переживания, сцепил зубы и думал лишь об одном: «Не смей провалиться ни на одном…»

Диктант написал на четверку (по-дурацки пропустил в слове «цветы» букву «е»). За письменную математику получил, конечно, трояк. За устную алгебру, разумеется, тоже (а за геометрию — четыре!). Зато устный русский и литературу сдал на пятерку. И Конституцию СССР. За остальные заработал четверочки («А что, мама, разве плохо?»). И с такими оценками подошел к последнему экзамену, к истории.

«Дворцовая» жизнь почти не напоминала о себе. Но однажды, с пятеркой за Конституцию, Лодька шагал домой мимо «Дворца» и не удержался, заглянул во двор через калитку. И… надо же! Клим, Борька, Эдик и Аркаша рубились там в городки! Аркаша увидел «бывшего принца», закричал, как ни в чем ни бывало:

— Лодя, заходи! Сыграешь с нами!

И… Лодька, будто его дергали, как куклу, за ниточки, зашел…

— Здравствуй, Лодик, — сказал воспитанный Эдик Савойцев.

И Клим сказал:

— Здравствуй, Лодя…

Даже Борька буркнул:

— Привет…

— Сыграешь с нами? — опять предложил Аркаша. Будто ничего не было! Вот закроешь глаза, откроешь опять, и окажется, что все вернулось назад. Прежняя «дворцовая» компания собралась для дружной игры и не случалось никаких ссор. Никакого предательства…

— А чего ж… — небрежно согласился Лодька. И взял биту.

Вообще-то он играл в городки без большого уменья, но сейчас повезло. Двумя ударами он распечатал и разметал по площадке два «письма». Сперва «стоячее», потом «лежачее».

— Лихо, — оценил его удачу Клим.

— Я такой, — согласился Лодька.

— Зря ты все-таки не стал ходить в кружок, — сказал Клим. — Из-за тебя пришлось отложить премьеру.

— Не надо бряк-бряк языком. Отложили, потому что не стало Кирилла.

— Это главная причина, — согласился Эдик Савойцев. — Но и ты, Лодя, добавил гирьку на весы…

— Что-то не хочется больше играть, — сказал Лодька. — Пойду. Спасибо за компанию.