Дагги-Тиц - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Крапивин cтр.№ 138

Нас вы не заманите в квартиры,

Нас вы не накроете сетями!

Даже полицейские мундиры

Кошки могут изодрать когтями!

Да, он опять спас Полянку. На этот раз от сытой неволи и скуки. От того, чтобы она развлекала всяких богатеев вроде Молочного!.. И они стояли у дощатого края сцены, взявшись за руки, чуть впереди остальных актеров. Мигали вспышки фотоаппаратов…

Вскоре в «Брюсовском вестнике» появилась фотография — Инки и Полянка в кошачьих костюмах. И заметка о спектакле. К Зое пришел директор школы Кирилл Алексеевич и попросил повторить постановку в актовом зале. Были каникулы, в школе работал зимний детский лагерь…

Ну что ж, повторили. И снова получилось прекрасно… А потом пошли к себе, в кают-компанию, и у включенного камина пили чай и пели про пароходик.

Конечно, за всем этим пряталась грустная мысль: «Вот если бы Борис был с нами или хотя бы просто видел все это?»

Однажды Полянка шепнула Инки:

— А может, и видит?

Инки понял ее. Помнил их разговор о бессмертных душах. Но что ответить, не знал, только тихо кивнул.

В кают-компании стояла небольшая искусственная елочка, мигали на ней цветные фонарики. В доме у Полянки тоже была елка, причем большая, со множеством лампочек, которые переливались и мерцали по-всякому — каждая гирлянда в своем режиме. Инки любил смотреть на них…

А дома у Инки елки не было. Он отчаянно воспротивился тому, чтобы ее ставили. Живую он не хотел, потому что это «убитое дерево». А про искусственные он услышал по телику, что они опасны для кошек. Те очень любят поедать пластмассовую хвою и потом страдают животами. Имели место даже смертельные случаи. Все, что чем-то грозило Альке, было для Инки совершенно неприемлемо. Хватит ему переживаний из-за бродяжничества этого шалопая, не хватало тому еще кишечных мук!

Инки заявил, что, если елку все-таки «водрузят» в квартире, он уйдет вместе с Альмиранте жить в полуподвал. По крайней мере, на каникулы.

Егошин спокойно сказал, что считает Инкины доводы здравыми. Мать слегка покричала («Почему это мы должны плясать под дудку драных котов и набитых дурацкими фантазиями мальчишек!»), но скоро махнула рукой. А Маргарита Леонтьевна, чтобы все-таки отметить праздник, на кухне, высоко над косяком, укрепила сосновую ветку с несколькими блестящими шариками. Туда Алька добраться не мог, поэтому Инки жить в полуподвал не пошел…

Встречать Новый год мать и Егошин отправились к друзьям, звали с собой Инки, но он буркнул: «Чего я там не видал…» Они с Маргаритой Леонтьевной до середины ночи просидели у экрана, пили чай и жевали печенье. Смотрели всякие юмористические передачи — по правде говоря, не очень смешные (или у Инки не было чувства юмора?). Потом Инки лег у себя, включил новую настольную лампу и открыл подаренную Полянкой разноцветную книгу «Сон в летнюю ночь» — того же писателя Шекспира, который сочинил «Гамлета». Ничего похожего на «Гамлета» в этой книге не было, но, может, оно и к лучшему. В Новый год зачем печали? Пусть будет сказочно и забавно…

Сим и Желька вполне соглашались с Инки. Они, видимо, вернулись с карнавала, поверх их красной одежонки блестела всякая мишура и серебряные звездочки. Сим и Желька, продолжая карнавальные танцы, кувыркались на леске.

Альмиранте решил в честь праздника не портить другу настроение и не стал удирать на ночь (хотя в последнее время проделывал и такие трюки). Урчал под боком и дурашливо покусывал Инки за пальцы, когда тот переворачивал страницы.

— Кончай пиратничать, мочалка…

— Мр-р… Сам мочалка. Твой хвост ободранный, а мой пушистый.

Это была правда…

В конце января и в феврале «штурманята» дважды повторили «Бегство рыжей звезды» в школе — классов-то было много, всем хотелось посмотреть. Собирались показать спектакль и перед Восьмым марта, после родительского собрания. Но вдруг оказалось, что «делать этого не следует». Кирилл Алексеевич уехал на какие-то курсы в Москву, за него осталась командовать в школе завуч Екатерина Дмитриевна, и она сказала Зое:

— Поймите, голубушка, сейчас вашу постановку вполне могут счесть агитацией. Ведь скоро выборы в областную думу, а вы перед каждым спектаклем объявляете зрителям, что он посвящен памяти Бориса Голицына.

— Разве Борис Голицын баллотируется в депутаты? — со всевозможной вежливостью поинтересовалась Зоя.

— Вы же понимаете, о чем я… Гибель вашего руководителя, конечно, трагическую, нелепую, но… довольно туманную… кое-кто склонен связывать с именем Семена Семеновича Молочного… Даже если вы откажетесь от посвящения, то от заключительной песенки… той самой, где там «вор и бандит, кефирный и молочный», вы ведь не откажетесь ни за что, не так ли?

— Ни от того, ни от другого, — согласилась Зоя. — А что, Семен Семенович так вам симпатичен?

— Он симпатичен многим горожанам, поскольку немало сделал для Брюсова…

— И мэру Волчаткину в том числе…

— В том числе. И я не могу позволить, чтобы детей втягивали в предвыборную борьбу. Пусть этим занимаются взрослые.

— Пусть убивают невиноватых и громят детские коллективы.

— Вы в силу своего юношеского максимализма многое преувеличиваете. Боюсь, что мы не убедим друг друга.

Зоя сказала:

— Свиданья были без любви, разлука будет без печали…

В середине марта состоялись выборы. Молочный, разумеется, стал депутатом. Перед этим он ежедневно выступал по разным каналам, плакаты с его громадными портретами висели на нескольких улицах. На улице Дзержинского кто-то залепил в портрет лепешкой коровьего навоза (и где только нашли?!), но это не повлияло на исход выборов. Да и в самом деле! Торговый центр был прекрасен, у вокзала воздвигали еще один, вокруг Брюсова строилась замечательная объездная дорога, чтобы транзитные грузовики не пилили каждый день через центр, не загрязняли дымом атмосферу. И все это — при участии Семена Семеновича. А то, что на месте детского стадиона собираются строить многоэтажные элитные дома, так это, скорее всего, были выдумки противников достойного кандидата…

В газетах появились снимки: мэр Волчаткин и депутат Молочный стоят, обняв друг друга за плечи (гладкая голова депутата покрыта широкой, как у артиста Боярского, шляпой). «Союз трудолюбивой администрации и передового бизнеса — залог процветания нашего города»…

Гвидон повертел газету со снимком перед глазами.

— И бумага паршивая, не используешь…

На весенние каникулы выпали очень теплые дни. Быстро стаивал снег, у заборов зажелтела мать-и-мачеха, появились даже бабочки. Ну, будто конец апреля! Ребята ходили без теплых курток, а некоторые даже в одних футболках. Первоклассник Никитка, который жил в квартале от «штурманятского» полуподвала, прибежал на занятия в летней рубашонке и в коротеньком комбинезончике. Щуплые руки-ноги были как свежеоструганное дерево.