Дагги-Тиц - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Крапивин cтр.№ 132

Даже после премьеры «Мухи-Цокотухи» он все же оставался новичком. Все к нему относились по-дружески, все хвалили за «комариную» роль, однако по-настоящему своей была здесь для него лишь Полянка. Она — как ниточка между Инки и остальными «штурманятами». А когда все узнали, что Инки раньше был знаком с Мелькером (пусть совсем немного — это неважно!), будто лопнула тонкая стеклянная перегородка.

Потому что он, как и другие, знал живого Бориса.

Память о Борисе была здесь во всем и всегда. И печаль о нем — тоже всегда. Еле заметная, спрятанная очень глубоко, но не исчезающая. Инки уже чувствовал, что крохотный ребячий театр — выгнанный из-под своей крыши, потерявший самого главного человека, хлебнувший всяких бед — не просто живет. Он живет, преодолевая эту печаль. Вопреки несправедливости и злу. Потому что, пока живут они, живет и Борис…

И теперь, когда стали звучать придуманные Мелькером песни, он будто и правда то и дело оказывался среди ребят…

Пьеса называлась «Бегство рыжей звезды».

Рыжей звездой была уличная кошка Беатриска. Она вела голодную и вольную жизнь, дружила с другими кошками и больше всех — с маленьким Оськой. Два жулика решили сделать на Беатриске бизнес: поймали ее, отмыли, откормили, превратили в пушистую красавицу, придумали ей породу «королевская аналостанка» и поместили на кошачью выставку. Случилась сенсация. Беатриска стала экспонатом номер один. Получила кучу дипломов и медалей. Вокруг нее вертелась толпа репортеров. Бывшая беспризорница спала на атласных подушках, ела деликатесы известных фирм, ею восхищались тысячи любителей и знатоков… Но платой за все была клетка. И тоска по Оське…

А Оська никогда не бросал друзей в беде…

Инки выпало третий раз спасти Полянку. Сначала спас, когда она была стрекозой, потом — когда мухой, и вот теперь опять… Тут уж никуда не денешься…

Сперва Зоя хотела, чтобы Беатриску играла Света. Во-первых, она и вправду рыжая, во-вторых, заметно было, что есть в ней, как и в Оське, кошачьи повадки. Но на первой же репетиции умная Света решила:

— Не-е… Лучше я буду продавщицей сосисок. А Беатриской пусть будет Поля. Потому что Инки, когда играет, смотрит на меня, а думает все равно о ней…

Это было настолько правдой, что не имело смысла даже смущаться. И никто не засмеялся. Чего смеяться над очевидностью. Только Полянка жалобно возразила:

— Какая из меня кошка…

— Вы-дрес-си-ру-ем, — выговорил трудное слово маленький Никитка. И вот тогда раздался смех, обрадованный и необидный.

Никитка был человек решительный и «лишенный комплексов» (по словам Зои). Он ничуть не смутился, когда узнал, что ему придется исполнять в спектакле несколько песен. За котенка Оську, за утреннее Солнышко, за растущие на улице цветы (сразу за целый газон). Потому что у других «артистов» голоса были совсем никакие, а у Никитки — чистый и звонкий.

Инки обмер, когда подумал было, что ему придется петь на сцене. Ладно, в котенка он превратиться еще мог, но в Иосифа Кобзона или Аллу Пугачеву… Ему объяснили, что на магнитофон запишут Никиткино пение, а Оське придется лишь делать вид, что поет.

— Это называется «исполнение под фанеру», — объяснила Зоя. — Прием не очень честный, но его используют даже знаменитости, когда им лень стараться. А нам тем более простительно…

— Но орать дурным голосом придется самому, когда тебе наступят на хвост, — заметил один из близнецов, то ли Ромка, то ли Славик, оба они были не лишены юмора.

Впрочем, Инки уже знал, что эти два шестиклассника никакие не близнецы и вообще не братья. Просто «игра судьбы и природы» (опять же по словам Зои). Редкий случай свел в одном городке двух удивительно похожих мальчишек, и они подружились благодаря такому сходству. И гордились им, и порой пользовались для всяких фокусов. И мечтали о спектакле «Принц и нищий», но это, говорила Зоя, будет позже, «когда соберемся с силами»…

В компании «штурманят» вообще знали всё про всех. Даже то, что бесстрашный Никитка боится темноты, что меланхоличный и вроде бы неспособный к нежным чувствам Валерий Князев, одноклассник Гвидона, безнадежно влюблен в молоденькую учительницу музыки (она это и сама знала, и жалела Валерку, но что делать?). И что у Зои «хвост» по математике и родители недовольны ее возней с «этими пиратами», но махнули рукой. И что у Юрася нелады с английским и родители наняли для него репетиторшу (ведьма, как в кино «Замок на болоте» — видели?) и грозят его выдрать, если он хоть разик сбежит с занятий, а он сбегал уже два раза, но она почему-то не наябедничала…

Только про Инки знали не всё. Никому, кроме Полянки, не рассказывал он о Дагги-Тиц. Не то чтобы стеснялся, а думал, что история о погибшей мухе может показаться до невозможности мелкой и даже обидной по сравнению с гибелью Бориса. А это было совсем разное, и одна печаль не исчезает, если живет рядом с другой…

Пьеса «Бегство рыжей звезды» была не маленькая. И гораздо серьезнее «Мухи-Цокотухи». «Не в пример сложнее в психологическом плане, — высказывалась Зоя. — Здесь характеры…»

Спектакль должен был начинаться песней Солнышка — оно появлялось над крышами города. Вернее, над картонными кровлями собирался возникнуть Юрась в рыжем парике, в щетине лучей из фольги и сделать вид, что поет, а за кулисами включали магнитофон. И звучал Никиткин голос:

Ночью все кошки серы —

Это ясно, как банка консервов,

Потому что нет светлого дня,

Если нету в небе меня.

Но едва над землей начинается день,

Кошкам всем на себя любоваться не лень.

Всякий кот станет бел, полосат или рыж,

Только я появлюсь из-за крыш.

Чтоб кошки не были серы,

Я с утра принимаю меры:

Краски лью на них с высоты —

Расцветайте, коты, как цветы.

«Расцветали» перед зрителями несколько пестрых кошек, и среди них, на первом плане, Инки.

А я бродячий котенок Оська!

Когда сосиски несут в авоське,

Люблю их цапать, подкравшись сзади.

Одной сосиски мне хватит на день.

Не знаю мамы

И папы тоже,

Сестер и братьев не знаю я.

И часто голод мне брюхо гложет.

Зато здесь всюду

Мои друзья.

Я здесь родился, мои здесь корни,

Меня здесь любят дитя и дворник.

Меня гоняет лишь пес-бродяга,

Но до забора — всегда два шага.

Все эти крыши

И все заборы,

Домов заброшенных

Все этажи —

Весь этот город,

Да, этот город,

Мне этот город

При-над-ле-жит!

Начиналось утро на городской улице, появлялась торговка сосисками, Оське удавалось стащить у нее пару сосисок и поделиться с Беатриской. Затем они разбегались по своим делам, а на сцене появлялся Лесник (то есть Валерий Князев с подушками под зеленым кафтаном и в шляпе с пером).