Дагги-Тиц - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Крапивин cтр.№ 117

— Вот…

— Благодарю вас, милорд… Дома курить не велят, а я совсем отвыкнуть не могу. Поэтому, когда оказываюсь тут, отвожу душу. Хотя чувствую себя клятвопреступником… А ты, наверно, еще не куришь?

Полагалось бы возмущенно фыркнуть. Но Инки сказал просто:

— Не-а… Но некоторые думают, что курю.

— Потому что худой и бледный?

Инки не обиделся.

— Потому что прозвище «курительное»…

— Какое же? — спросил рыжеусый, распечатывая пачку.

— Смок.

Тот глянул внимательно.

— Не такое уж курительное. Скорее джеклондоновское. Такая книжка есть…

— Я читал, — сказал Инки с тайной горделивостью. — Но имя не от книжки…

— А от чего?

— От артиста Смоктуновского… (Ну, прямо как тогда, при комиссии.)

Рыжеусый даже чуть присвистнул.

— Во как? А ты… выходит, тоже артист?

— Нисколько… Просто давным-давно играл муравья в басне, а один парень сказал: «Прямо Смоктуновский». Потому что я, как и он, Иннокентий… Ну и пошло…

Рыжеусый машинально разминал сигарету и смотрел на Инки не отрываясь. И вдруг сказал:

— Ты удивительно четко излагаешь свои мысли…

Инки вспомнил недавний спор с завучем Клавдией из-за сменной обуви.

— Говорят, я излагаю их хамски…

— Одно другому не мешает… Кстати, думаю, что про тебя немало врут…

Инки неопределенно повел плечом.

Рыжеусый толкнул сигарету в губы. Достал зажигалку.

— Смок — это прозвище. А имя, выходит, Иннокентий…

Инки чуть поморщился, но кивнул. Сказать свое настоящее имя он не был готов.

— А я — Борис… — услышал он.

— Понятно… — Имя было не хуже других.

Рыжеусый закурил и спросил, глядя сквозь синий дым:

— А ты видел какие-нибудь фильмы со Смоктуновским?

Инки наклонил голову.

Рыжеусый сказал:

— Наверно, «Берегись автомобиля»? Недавно показывали…

— «Гамлета»…

Борис вынул изо рта сигарету.

— Ну и… как?

— Что?

— Понравилось?

— Да… — сказал Инки в сторону.

— А… что именно понравилось?

Инки вдруг почувствовал, что надо тронуть висок у глаза (с чего бы это?).

— Ну, вообще… Гамлет… Как они все на него, а он… все равно…

Борис хотел снова взять сигарету в зубы и раздумал. Секунды две смотрел на Инки непонятно.

— Смок… а ты, наверно, одинокая личность, да?

Инки оттопырил губу. Будто бы от возмущения, а на самом деле от растерянности. Никогда его не спрашивали про такое…

Похоже, что Борис ощутил неловкость вопроса. Опять спрятался за сигаретным дымом. Потом попросил Инки засунуть сигаретную пачку обратно в тайник. Инки засунул.

Они помолчали. В молчание пробился тихий, но отчетливый перезвон.

— У тебя мобильник сигналит, — насупленно сказал Инки.

Борис завозился, длинными пальцами с рыжими волосками полез под куртку.

— Это не мобильник. Это… вот… — И вытащил большие карманные часы на цепочке. Те продолжали мелодично звонить. Борис нажал кнопку, остановил игру, откинул крышку (в нее ударил луч пробившегося солнца). — Таскать часы на руке я не люблю, можно легко расшибить. А это еще дедовы, он их после войны из Германии привез. Швейцарская работа…

Борис положил часы на ладонь, протянул Инки, хотя тот не просил. Инки вежливо присмотрелся. Циферблат был золотистый, узорчатый, с черными римскими цифрами и похожими на перышки стрелками (стрелки показывали два часа). И слышалось тиканье. Чуть различимое, но… знакомое. В привычном для Инки ритме. Словно маленький швейцарский механизм пытался выговорить такое же, как у ходиков, «дагги-тиц».

— Похоже, — не удержался, выдохнул Инки.

— Что похоже?

— Тикают, как мои…

— А у тебя какие? — Борис глянул на торчащие из обшлагов Инкины голые запястья.

— Они не здесь. Дома висят… — И почему-то захотелось рассказать дальше. — Я их на помойке нашел, починил… Старые такие, ходики называются…

— Знаю, видел такие… Точно идут?

— Да. Я наладил… Только гири нет, пришлось банку с песком прицепить. — Признаться, что это детское ведерко, Инки постеснялся.

Борис метко отправил недокуренную сигарету в стоявшую неподалеку урну. Захлопнул и спрятал часы. Сказал так, будто вопрос обсуждался давно:

— Я могу тебе помочь. С гирей.

— Как?

— У меня в кладовке где-то валяется гиря от ходиков. Литая, в виде еловой шишки. Моя бабушка ею когда-то орехи колола. Найду — привезу…

Инки смотрел вопросительно. Мол, специально, что ли? Борис объяснил:

— Ровно через неделю приеду снова, у меня заказ тут в магазине. Давай увидимся в это же время, ровно в два.

— Д-двавайте… — неуверенно сказал Инки (и не заметил, что впервые обратился к Борису на «вы»). И добавил тверже: — Ладно!

— Значит, до встречи… — Борис встал, согнулся, протянул руку. Инки тоже протянул. Длинная ладонь Бориса пожала Инкину ладошку твердо, но аккуратно. Потом он широко и слегка неуклюже зашагал по сырому песку. Сумка в левой руке обвисала до земли (наверно, там лежали купленные в «Хозтоварах» инструменты). Ни разу не оглянулся. Ну, Инки тоже не стал долго смотреть вслед. Поднялся и пошел домой…

Больше они с Борисом не виделись.

Потому что в следующий четверг Анна Романовна всех заперла в классе после уроков. Накануне была самостоятельная работа по математике, почти никто ее толком не решил, Анна Романовна раскричалась. Мол, в конце учебного года показывать такие знания (то есть никаких знаний!) — это бессовестное разгильдяйство, и теперь они будут писать работу заново.

Инки, тоскливо ощущая неизбежность скандала, сообщил, что оставаться он не будет:

— Мне надо по важному делу…

Анна Романовна сказала, что самое важное дело ученика Гусева (как и остальных) — нормальная учеба.

— Но у меня же тройка за работу, а не двойка!

— Тройка с минусом! И ты не рассыплешься, если пошевелишь мозгами заново… Кто не решит на этот раз, в понедельник придет на собрание с родителями… — И щелкнул в дверях ключ. И стук-стук в коридоре каблуки…

Инки сжал зубы и собрал сумку. На него смотрели с ожиданием и любопытством: знали, что порой он бывает упрям до глупости. Инки подошел к окну, взялся за ручку широкой створки, пошатал, потянул. Посыпалась сухая замазка и клочки бумаги, рама отошла. Инки потянул вторую ручку. Встал на подоконник. Две девчонки бросились к дверям, заколотили: