Седьмая жертва - читать онлайн книгу. Автор: Александра Маринина cтр.№ 91

– Я справку привезла. – Настя полезла в сумку за папкой.

– Справку ты оставь, я ее прочту, когда ты уйдешь. А пока рассказывай своими словами и со своими комментариями. Я диктофон включу, не возражаешь?

И, перехватив ее удивленный взгляд, Ларцев добавил:

– Ты же видишь, что у меня с руками. Трясутся так, что ручку держать не могу. Поэтому и не записываю на бумагу, а пользуюсь диктофоном.

«Так вот в чем дело, – подумала она, – теперь понятно, зачем нужна была чистая кассета. Бедный Володька! »

– Это после ранения? – осторожно спросила Настя.

– Руки-то? Да, после него. И руки дрожат, и голова трясется, как у древнего старика. Я в свои сорок пять выгляжу на все сто пятнадцать, верно?

Седой, морщинистый… Красота!

Он расправил плечи, потянулся и весело подмигнул Насте.

– Знаешь, чем хороша наука психология?

– Тем, что помогает понять людей.

– Ничего подобного, Настюха! Ни хрена она не помогает людей понимать.

Другого человека понять все равно невозможно, именно потому, что он другой, он мыслит по-другому и чувствует по-другому, а ты пытаешься понять его при помощи своих мерок. Психология хороша тем, что позволяет понять самого себя и избавиться от собственных комплексов. Принять ситуацию такой, какая она есть, и не сходить с ума из-за того, что она не такая, как тебе хотелось бы.

– Шутишь? – недоверчиво спросила Настя.

– Я-то? Естественно, шучу, – со смехом ответил он. – Но если серьезно…

Конечно, мне хотелось бы быть красивым молодым офицером, сделать успешную карьеру в нашем сыщицком деле, дослужиться до полковника и начальника, быть счастливым мужем и отцом двоих детей, и так далее. А что я имею? Старый больной инвалид, которого выгнали из органов по состоянию здоровья в звании майора, вдовец, потерявший жену и одного ребенка и чуть не лишившийся Надюшки. Все сложилось не так, как хотелось и как мечталось. Ну просто все!

А я продолжаю жить нормальной жизнью, работаю и, между прочим, хорошо зарабатываю, считаюсь ценным специалистом, пестую дочку. И ты знаешь, что самое удивительное?

– Что? – послушно повторила она.

Ларцев понизил голос до трагического шепота и сделал страшное лицо:

– Самое удивительное, что я продолжаю нравиться женщинам. Отбою нет. Как посмотрю на себя в зеркало, так недоумеваю: что они во мне находят? А как вспомню, что я психолог, так задаю себе другой вопрос, правильный: зачем я им? И нахожу ответ на этот вопрос легко и просто. Ладно, Настюха, это все базарный треп. Давай о деле.

Он включил диктофон, и Настя стала рассказывать. Говорила она долго и за все время только один раз потянулась к папке: Володя попросил показать фотографию керамической рыбки с пластмассовым пупсиком, засунутым ей в пасть. Все остальное она воспроизводила по памяти. Краем уха она слышала, как хлопнула входная дверь, из прихожей донесся приглушенный юношеский голос – значит, Надя сделала так, как велел отец, и пригласила своего друга домой.

Ларцев слушал ее, ни на что не отвлекаясь и ничем не выдавая, что тоже слышит доносящиеся из-за двери звуки. Настя уже почти закончила свой рассказ, когда зазвонил телефон. Ларцев снял трубку.

– Да, слушаю… А, здорово, Юрка! Рад слышать. Принесла, принесла твой привет, не потеряла. – Он бросил на Настю лукавый взгляд. – Да, конечно.

Он протянул ей трубку:

– Это тебя. Коротков.

Нехорошее предчувствие зашевелилось в ней. Неужели что-то опять случилось?

Неужели Шутник продолжает свои выходки?

– Ася? Возьми ручку и бумагу, я тебе продиктую, – раздался в трубке голос Юры.

– Я так запомню, – машинально ответила она, с облегчением переводя дыхание. Кажется, обошлось. Ничего пока не случилось.

– Ты не запомнишь, – голос Короткова стал сердитым, – сделай, как я сказал.

– Хорошо, – прижав трубку плечом к уху, она потянулась за ручкой и бумагой. – Диктуй, я готова.

– Эн, о, эн, пропуск, си…

– Что это? – прервала его Настя. – Что за бред?

– Это латинские буквы. Я их произношу как в английском алфавите. Давай пиши. Си, ар, и, ди, и, пропуск…

Настя автоматически записывала, с первых же нескольких букв поняв, что это снова итальянский текст. Значит, все-таки случилось…

– …ар, ай, ти, эй, вопросительный знак. Записала?

– Да, – мертвым голосом ответила она.

– Что получилось?

– Non crede, cara mia, che sarebbe ora di ammette la mia superiorita?

– И что это означает?

– «Не кажется ли тебе, моя дорогая, что пришло время признать мое превосходство?» – перевела Настя. – Юра, откуда это взялось?

– Оттуда, – зло бросил Коротков. – Откуда и все остальное. Никак он не уймется, этот придурок. Вы там скоро закончите?

– Да, я уже все рассказала Володе, теперь он будет думать.

– Поедешь со мной на место происшествия?

– Нет.

– Как хочешь, тогда завтра увидимся.

Она и сама не понимала, почему отказалась поехать с Коротковым на место обнаружения пятого трупа. Отказалась инстинктивно, не задумываясь, отказалась так, словно уже заранее решила, что не поедет, если что-то опять случится. Может быть, это и есть проявление того ледяного спокойствия, которое так опасно и коварно? А может быть, – Шутник прав, действительно настало время признать его превосходство, перестать дергаться в бесплодных попытках вычислить его и найти, опустить руки, отступить и тупо ждать смерти?

КАМЕНСКАЯ

Ей казалось, что все это уже было в какой-то другой жизни, много веков назад. Она точно так же шла по длинным путаным коридорам Останкинского телецентра, не понимая, куда ее ведут и как она будет выбираться обратно. А ведь это действительно было, только не в другой жизни, а всего полтора месяца назад, в середине октября. За эти полтора месяца Настя словно прожила целую жизнь.

– Сначала на грим, – сказала ей девушка-администратор, открывая дверь в гримерку.

Настя поморщилась. Настроение было совсем неподходящим для того, чтобы делать макияж.

– Это обязательно? – спросила она.

Девушка глянула удивленно и неодобрительно:

– Конечно. Там освещение… Вы же не хотите выглядеть мертвенно-синюшной.

И лицо будет блестеть.

«Черт с ним, пусть синюшное и пусть блестит», – подумала Настя, но послушно вошла в открытую дверь. Не станет она настаивать ни на чем, хорошо уже то, что руководство одного из ведущих телеканалов пошло навстречу руководству Управления уголовного розыска и согласилось записать ее обращение. Договорились, что запись пустят в эфир трижды, в семь вечера, в десять, а потом в полночь.