Седьмая жертва - читать онлайн книгу. Автор: Александра Маринина cтр.№ 45

– Бог мой, вы молоды, имеете высшее образование и опыт работы в милиции и похоронили себя заживо в этой глуши! Как можно так относиться к себе! – приговаривал он.

Что я мог ему ответить? Что у меня нет даже приличного костюма, в котором я могу явиться на собеседование к работодателю? Что денег, которые мне платят как сторожу, едва-едва хватает на то, чтобы не умереть с голоду, и я цепляюсь за предоставленное мне бесплатное жилье в виде плохо обогреваемой сторожки с «удобствами на улице»? Все-таки это лучше, чем ночевать в подвалах или на вокзале. Я понимал, что выгляжу смешно в его глазах, потому что сдался без боя, не пытаясь переломить ситуацию, не обращаясь к друзьям и знакомым в поисках работы. Вероятно, я действительно был смешон, но уход жены в самый тяжелый для меня момент я ощущал как удар в спину и впал в такую депрессию, что уже не мог делать ничего осмысленного. Кроме того, весь круг моих знакомых состоял в основном из бывших коллег, а я не смог преодолеть себя и пойти к ним за помощью, потому что они остались на государственной службе, а я постыдно сбежал, погнавшись за длинным рублем, и оказался в этой погоне отнюдь не победителем. Мне было стыдно. И я отчасти стал понимать, почему так редко попадаются на глаза те самые «невидимки».

Кажется, мой вчерашний гость понял это и без моих объяснений.

– Вы видели фильм «Адвокат дьявола»? – спросил он, как мне показалось, совсем не к месту.

– Не видел, – ответил я, почти рассердившись.

Ну в самом деле, какой, к черту, адвокат дьявола может быть в этом захолустье? У меня тут что, видеосалон? Крошечный черно-белый телевизор, который я оставил себе после продажи дачи (дача, естественно, ушла на погашение все того же долга, к которому приросли немалые проценты), – вот и вся моя техника.

– Знаете ли, там есть замечательный пассаж. Один главный герой, он же дьявол, говорит другому, преуспевающему адвокату, который до сих пор не проиграл ни одного дела и стремится выиграть очередной процесс во что бы то ни стало, даже принеся в жертву близких людей, только чтобы сохранить репутацию человека, у которого не бывает неудач: может быть, тебе пора проиграть? Самый большой грех – это грех тщеславия.

Если бы я еще умел краснеть, я бы, наверное, сделался пунцовым. Этот потерявшийся путник оказался чертовски проницательным.

– После полутора лет, проведенных здесь, я забыл, что такое тщеславие, – пробормотал я, не очень, впрочем, уверенно.

– Надеюсь, – усмехнулся гость. – Тщеславие суетно. Вы даже не замечаете, как, предаваясь ему, вы постепенно переходите границу и впадаете в другой грех – гордыни. И тем самым вы прочно оседаете в прошлом, пускаете в нем корни и уже не можете двигаться вперед.

Это было для меня слишком сложно, я совершенно не понял, что он имеет в виду, поэтому в ответ промолчал. Но гость был не дурак, он правильно расценил мое молчание и после паузы продолжил:

– Сидя здесь и не желая никому признаваться в своих неудачах, вы, конечно, сохраняете лицо перед своими знакомыми. Они не знают, где вы и что с вами, и полагают, что у вас все в порядке и вы давно уже греетесь на солнышке у собственного бассейна где-нибудь на Кипре. Эти люди – из вашей прошлой жизни, сегодня они ничего для вас не значат, они не мешают вам и не помогают, вы с ними не общаетесь, но вам важно, что они о вас будут думать.

Вот это я и называю оседанием в прошлом. Вы можете оставить все как есть, но подумайте: а вдруг вы завтра умрете? Прямо здесь, в этой вонючей холодной сторожке. Или какой-нибудь заезжий отоморозок вас застрелит, просто потому, что у него плохое настроение. И вы будете лежать здесь несколько недель, пока вас не обнаружат. Кто будет вас хоронить? Много ли желающих выбивать для вас место на кладбище, оплачивать похороны? Хорошо, если найдутся такие доброхоты, в противном же случае вам придется стать очередным учебным пособием для студентов мединститута. Вас законсервируют, высушат и будут каждый день тревожить ваш прах, показывая, где находится печень, почки, селезенка, где проходят вены и артерии. На вашем теле будут учиться делать вскрытия. Вероятно, вам, работнику милиции, хорошо известно, насколько эстетична сия процедура. А ведь перспектива, которую я вам нарисовал, более чем реальна, если вы не забудете о своей гордыне. Принять помощь никогда не стыдно.

– Принять помощь не стыдно, – согласился я, – но только я не могу ее просить. Понимаете?

– Вполне, – кивнул он. – И поэтому вы сидите здесь, посыпаете голову пеплом и упиваетесь собственным несчастьем. Я всегда почему-то думал, что в милиции служат те, кого обычно называют «человек действия». А вы не такой.

Вы готовы провести подобными образом остаток жизни, только чтобы не признаваться в своем провале и не просить ни у кого помощи. Для вас это унизительно. Поразительная чувствительность!

Я почти обиделся, его тон показался мне оскорбительным, но я понимал, что он прав. От первого до последнего слова прав. Если уж обижаться на кого-то, так только на самого себя.

Гость провел в моей сторожке почти два часа и ушел, обещав вернуться сегодня. И вот я сижу и жду его.

Нельзя сказать, конечно, что я ему полностью и абсолютно поверил. Слишком часто меня в жизни обманывали, чтобы я поверил первому встречному. Но, с другой стороны, я понимал, что этому человеку нет нужды меня обманывать, он ведь не просил у меня денег и не требовал, чтобы я их вкладывал в какую-то сомнительную аферу. Он просто пообещал попробовать мне помочь, если получится. А вдруг у него получится? Я гнал от себя эту мысль, уж слишком много надежд сразу пробуждалось во мне, мозг мгновенно включался и тут же начинал рисовать радужные картины моего возрождения. Вот я собираю вещи и ухожу (а лучше – уезжаю на машине, которую за мной прислали) отсюда, вот я живу в скромном общежитии или снимаю комнату у хозяйки и ежедневно хожу на службу, не к девяти, а к восьми или даже к семи утра, я целый день тружусь как каторжный, придумывая что-то новое и полезное, изучая ситуацию, работая с кандидатами, чтобы ни одна сомнительная личность не переступила порог офиса и не получила доступ к документам (у меня ни малейшего сомнения не было, что трудиться я буду в частном бизнесе на ниве охраны и безопасности, ведь именно об этом говорил мой гость). Копаюсь в специальной литературе, выискиваю интересные идеи, предлагаю их руководству фирмы и с блеском реализовываю. И постепенно руководство фирмы начинает меня ценить, прибавляет зарплату, благодаря моим высокопрофессиональным действиям удается – предотвратить крупный ущерб, потом еще раз, я становлюсь незаменимым, моя репутация крепнет, и через какое-то время в нашу (бог мой, в мечтах она уже стала НАШЕЙ) фирму начинают обращаться другие бизнесмены с просьбой, чтобы я наладил службу безопасности в их конторах. Руководитель моей фирмы не хочет меня отпускать насовсем, но разрешает поработать пару месяцев на его коллег по бизнесу, чтобы оказать им дружественную помощь. Я становлюсь чем-то вроде «спасательной службы», которую зовут, когда надо с умом поставить дело и подобрать, а заодно и обучить для него кадры. И вполне логично из такого развития событий вытекало, что спустя три-четыре года я перестаю быть наемной рабочей силой и открываю собственное дело, что-то вроде школы, готовящей работников для службы охраны и безопасности бизнеса, а заодно оказывающей практическую помощь тем, кто в ней нуждается. Наученный горьким опытом граничащего с криминалом риска быстрого обогащения, я жаждал постепенного, медленного, но неуклонного движения наверх. В моих мечтах не мелькало даже слабого призрака огромного собственного дома в ближнем Подмосковье, в который я въеду не позже будущего лета, я не стремился раскатывать на джипе и сорить деньгами в казино. Я готов был начать все сначала и трудиться годами, чтобы прочно встать на ноги. И конечно, я мечтал о семье. Не о новой, а той, разрушенной. Зарвавшись, я уже видел, как приду к своей бывшей и предложу ей то, чего так и не смог дать ей и сыну ее новый избранник. И разумеется, она согласится вернуться.