Обыкновенная Мемба - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Мелентьев cтр.№ 12

Андрей смело взобрался на лятуя, но, устраиваясь на его широкой спине, вспомнил, что, когда наездник ездит без седла, это называется «ехать охлюпкой». А ему не хотелось быть охлюпкой, да еще не на лошади, а на каком-то шестиногом уроде-лятуе. И он заерзал, понимая, что ему придется нелегко. Но ведь всякий путешественник, в том числе и поневоле, должен переживать трудности. Без них не бывает ни приключений, а значит, ни романтики, ни путешествий. Но на всякий случай он пробурчал:

— Неужели у вас машин нет? Или хотя бы велосипедов, чтобы ездить на работу?

— Машин — навалом. Бери любую. Но зачем и кому это нужно?

— Как это зачем? — удивился Андрей, который мечтал поводить когда-нибудь автомобиль. — Ведь это ж здорово: сел в машину и поехал на работу или там в школу.

— Кстати, ты мне так и не объяснил, что такое «школа» и что такое «класс». Но сейчас дело не в них. А дело в том, что, когда ты ведешь машину, ты ведь не посмотришь по сторонам, не подумаешь о чем-нибудь постороннем. Тебе все время нужно следить за дорогой, за поведением машины, соображать, где повернуть, где сбавить скорость, где прибавить… А на лятуе все очень просто. Сел, поехал в поле или там на реку. Сиди и рассматривай окружающее. Все остальное за тебя сделает сам лятуй — и дорогу выберет, и скорость прибавит и убавит… Да и другое. Для машины нужна энергия, а лятуй — сам энергия. А потом, просто приятно проехаться. Но! — крикнул Крайс. — Вперед!

Лятуй покорно развернулся на месте и трусцой направился в известное ему и Крайсу место.

Бежал он легко и очень плавно, так что Андрей почти не подпрыгивал. Но временами все-таки подскакивал и шлепался на спину лятуя. Чтобы шлепки были не так уж опасны, он старательно сжимал бока животного внутренней стороной ног — шенкелями, как говорят наездники.

Лятуй резво свернул с дороги к небольшому, приземистому зданию, за которым высились башни, и остановился. Перед зданием у дверей стояли несколько лятуев и мирно махали длинными хвостами. Другие выходили из здания и брели в сторону полей или лугов… Крайс спрыгнул с седла и побежал к тем, уходящим, поймал одного из них за хвост и потянул на себя. Лятуй обернулся и, переступив всеми шестью ногами, пошел за Крайсом.

Крайс снял с полки под навесом какую-то тряпку и кинул Андрею.

— Надувай седло!

Сам стал на приступочки, взял уздечку и взнуздал лятуя. Когда они оседлали шестиногого скакуна, Крайс спросил:

— Ты на каком поедешь, на моем или на этом?

— Я? На этом, — решил Андрей и подвинулся к новому знакомому — лятую.

— Хорошо. Только ты сначала его не гони. Потихоньку. Привыкни.

Они медленно поехали по мягкой полевой дороге-тропке к далеким полям. Андрей спросил:

— А зачем они сюда приходят?

— К доильне? Доиться.

— Как это доиться? Сами?

— Конечно! — Крайс внимательно посмотрел на Андрея и вздохнул. — Я, понимаешь, все забываю, что ты с другой планеты. Тогда уж я тебе сразу все объясню. Когда-то, очень давно, наши предки прилетели на Мёмбу, потому что наше солнце стало остывать и нашей старой планете не хватало тепла. А здесь его — хоть отбавляй. Но на Мёмбе люди застали полное разорение. Мёмба, видно, попала когда-то в метеоритный поток, и вся ее суша была будто перепахана кратерами и завалена обломками скал и метеоритов. Но климат нашим здесь понравился. Начали они сюда переезжать и привезли нужных животных. Но вот беда — все наши животные были четвероногими и постоянно ломали ноги. Вот тогда-то биологи и вывели лятуев. Среди всех ям, воронок и кратеров они всегда стояли на четырех ногах, а двумя другими нащупывали точку опоры. Понял?

— Понятно. Они стали как бы… гусеничными.

— Н-ну… примерно. Потом наши предки выровняли часть планеты, лятуев вроде бы можно было и заменить, но они оказались очень приспособленными и милыми. А потом биологи еще поработали, и вот лятуи теперь заменяют всех других животных. У них длинная мягкая шерсть, и стригут ее два раза в год. Они дают отличное молоко. Они прекрасные работники, но, правда, не слишком быстрые скакуны: ногами путаются. Что-то биологи не додумали. Рысью еще бегают, а как в галоп, так и запутываются. Что-то у них в управляющих центрах мозга не срабатывает. Биологи, конечно, докопались бы и до этого, но зачем? Галопа от них и не требуется. Они хороши при езде на короткие расстояния, на прогулки, на мелкие работы в поле, в садах… А на крупных работах — там, конечно, машины. Ну вот… И еще они дают вкусное сало. — Крайс потрепал лятуя по подушке — горбу. — Отличное животное.

— Ну а доильня?

— Ах да, доильня… Видишь ли, раньше, когда у нас было много разных животных, скот содержали в специальных помещениях, за ними ухаживали специальные люди. Животным, как барам, подвозили корма, заботились, чтобы они не простудились, мыли, чтобы они были чистенькими. Словом, скоты постепенно становились хозяевами, а люди возле них как бы прислугами. Вот наши и подумали — а зачем?

— То есть как это зачем? Чтобы получить от них мясо или там молоко.

— А что, животные без всех этих забот не наращивают мясо или не дают молока? Ведь им что надо? Корм. Простор, чтобы побегать, порезвиться. Кстати, когда животные содержались в помещениях, как отдыхающие, так они стали вырождаться, мяса от них было мало, больше жира. Молоко тоже не то… Животному нужно движение. Ну вот… Что сделали наши? Когда выровняли планету, создали пастбища и пустили на них лятуев — пусть гуляют. Но ведь на пастбищах соль не растет? Микроэлементы тоже не производятся. А без них лятуям живется плохо. Организм не развивается. Так вот, соль, микроэлементы, самые вкусные искусственные корма стали давать им только в доильнях. И строго в определенный час. Вот они и выработали условный рефлекс. Как только подходит время, они со всех ног бегут к доильне, к кормушке. Станут к кормушкам, а снизу поднимается доильный аппарат. Лятуй аж визжит от двойного удовольствия.

— Почему двойного?

— А потому что они любят доиться. И если случайно аппарат испортится — ребята недосмотрят, — они даже болеют, недоенные. Вот так все и идет. Лятуи сами кормятся, сами о себе заботятся и сами доятся.

— Слушай, а откуда ты все это знаешь?

— Ты что? С другой планеты? — удивился Крайс и рассмеялся. — Опять забыл, что ты с другой планеты. Тут, понимаешь, как… Вот я сейчас занимаюсь кормами для лятуев и зерновыми. На хлеб. Но уже через год, когда мне будет десять лет, я перейду на обслуживание лятуев. Буду их лечить, подкармливать во время стойбищного периода — словом, стану лятуеводом. Года на два. Вот почему я уже сейчас к ним присматриваюсь и занимаюсь ими.

Кое-что начинало проясняться. Но проясняться так, что Андрей запутывался все больше и больше. А ему хотелось понять, как же: все-таки живут серебряные люди. Вот с лятуями ему все ясно. Тут, главное, разумность. В самом деле, зачем ухаживать, если они могут обходиться без ухода? Зачем их доить, если они и сами могут доиться? Тут все правильно. Непонятно одно: как позволяют взрослые работать таким ребятам? И что, спрашивается, делают тогда взрослые, если ребята выращивают на полях корм для лятуев и хлеб для всех?