Детская книга для девочек - читать онлайн книгу. Автор: Глория Му, Борис Акунин cтр.№ 81

Но Геля не стала торопиться. Вдохнула, выдохнула, осторожно приблизилась к зеркалу. Как ни странно, если присмотреться, Геля Фандорина была очень похожа на свою прабабушку, Полю Рындину. Ну, как негатив фотографии — у прабабки черные волосы и светлые глаза, а у Гели — наоборот. А так — и нос, и рисунок бровей, и разрез глаз — один в один. Только волосы вот… Не роскошная грива, а какие-то воробьиные перья. Но волосы — что. Вот накупит всяких старинных штук в аптеке, типа репейного масла, и вырастит себе ого-го какие кудри. Посмотрим тогда, кто будет красавица. А сейчас просто собрать их в аккуратную фигушку, как у гимнасток, и нормально.

— Гелька! Выходи! — взвыл под дверью Эраська. — У тебя что, зубы в три ряда, как у акулы? Сколько можно их чистить!

— У меня, может, и в три ряда, зато ровные, — с величавым достоинством ответила Геля, выплывая из ванной.

Эраська не нашелся что ответить, зашипел, как чайник, оттолкнул сестру и скрылся за дверью.

Подумаешь, ха.

Собралась Геля быстро, только в передней замешкалась.

— Котенок, что ты ищешь? Мобилу? Ключи? Сменку? — спросила ее мама, подталкивая Эраську к двери.

— Мам, ты не видела мою шляпку?

— Шляпку? — Алтын Фархатовна притормозила, изумленно взглянув на дочь. — Но у тебя нет никакой шляпки!

— Я… Мне… Ой, мне, наверное, приснилось… Знаешь, приснилась соломенная шляпка с голубой ленточкой, — затараторила Геля, скрывая неловкость.

Вот блин, надо же было так проколоться!

— Что-то я такое видела, — задумалась мама. — А! Точно. В переходе у метро продаются. А мы еще вчера фотографий насмотрелись — дамы, шляпки, зонтики, перчатки…

— Может, пойдем уже, мам? Сама же говорила — опаздываем, а вы о какой-то лабуде завелись, — проныл Эраська.

В общем, получилось глупо, но обошлось. Иногда даже и неплохо иметь противных братьев.

Правда, сегодня Эраська был не столько противным, сколько странным. После великой битвы за ванную выглядел каким-то затравленным, за завтраком почти не ел, в машине сидел нахохлившись и отказался выходить, когда приехали к лицею, — а Геля-то думала, что брат захочет повидать бывших одноклассников.

Хотя понять его, конечно, можно. Геля вспомнила судьбоносное происшествие с булавкой, и ее слегка передернуло. Как там говорила Ливанова? Водевиль? Комедия положений? Но смешно-то лишь зрителям, а тому, кто в этих положениях оказывается, ой как не смешно. Ладно, у Гели вся эта ерунда была подстроенной, а Эраська-то влип взаправду и, наверное, чувствует себя ужасно глупо.

В лицее был форменный дурдом. Все носились, орали, мальчишки дрались сумками, девчонка-первоклашка фальшиво подпевала плейеру, из буфета противновато пахло стандартными обедами для школьников, от старшеклассников несло паленым парфюмом, жеребятиной и носками — и Геля расплылась в счастливой улыбке.

Как же хорошо дома! Это вам не какая-нибудь гимназия, где все тихие и серые, как мыши, а пахнет только мелом и скукой. И мальчишки! Настоящие, живые дурацкие мальчишки, а не какие-нибудь придуманные кадеты, засушенные вместе с фиалками на страницах глупых дневничков! Красотища, просто умереть-уснуть!

Алтын Фархатовна отвела дочку в класс, пощебетала с Леной Алексеевной (первым уроком сегодня была алгебра) и отправилась врать завучу.

Геля нисколечко не волновалась. Во-первых, она и правда никогда прежде не прогуливала, так что маме легко поверят. Репутация — это вам не кот начхал, так сразу не запятнаешь.

Во-вторых, мама врет, как птица летает, — все-таки профессионал. А в-третьих, даже если не поверят, возразить не осмелятся. Ругаться со свирепой татарской женщиной — себе дороже, а завуч их школы в суицидальных настроениях не замечен.

Одноклассники же сперва показались Геле какими-то слишком мелкими. То есть совсем малявками. Она с недоумением оглядывала весь этот детский сад, пока, наконец, не вспомнила, что и сама не лучше — такая же мелюзга. Просто отвыкла.

А вообще, она была ужасно рада всех видеть, даже Динке Лебедевой случайно улыбнулась. Динка конечно же задрала нос и сделала вид, что не заметила, но Геле-то теперь было пофиг. Подумаешь, красавица, ха. Видали мы в зеркале красавиц и получше.

Потом вдруг все девочки в классе (ну ладно, почти все) приняли красивые позы и устремили кто куда загадочные взгляды. Это вошел принц Орана. То есть Виталик Сухарев. Виталик Сухарев!

Тот самый Виталик, в которого Геля… Нет, не так. Тот самый Виталик, о котором Геля ни разу не вспомнила за последние три месяца. Вот вам и любовь.

Сначала подумала — какой-то он слишком манерный и самодовольный. А потом стало стыдно. Виталик как Виталик. Он же не виноват, что ей разонравились принцы. Во всяком случае анимешные.

Вообще же, первый день в лицее прошел странно. Геля и прежде-то ни с кем особенно не водилась, а теперь и вовсе чувствовала себя рыбкой в аквариуме — словно наблюдала за всеми через стекло и толщу зеленоватой воды, которая глушила звуки, замедляла движения как во сне.

Да, да — словно все просыпаешься из одного сна в другой и никак не можешь вырваться в реальность, да и разве разберешь, которая из предложенных реальностей — настоящая?

А когда еще выяснилось, что последнего урока — географии — не будет, потому что Швабра вроде как заболела, весь класс конечно же неприлично обрадовался, а у Гели мурашки по спине пробежали. А вдруг Швабра осталась там, в 1914? Классной надзирательницей в гимназии? А что — надзирательница из нее именно что классная. Просто талант у человека в этом смысле.

Тут Геля на себя разозлилась. Нет уж, хватит Фее Снов ее морочить.

Следовало убедиться в том, что Москва — самая настоящая, и двадцать первый век — настоящий, и она, Ангелина Фандорина, — тоже.

Она вышла из самого настоящего лицея, достала самый настоящий мобильник, позвонила своему самому что ни на есть настоящему папке, Николасу Александровичу, и сообщила:

— Пап, у нас последний урок отменили. Я домой поеду. На метро.

Когда же Николас Александрович попробовал возражать, твердо сказала:

— Не надо за мной приезжать. Я уже взрослая. Сама доберусь, — и по-хамски, то есть решительно, как мама, дала отбой.

На самом деле, в метро, где толпами шлялись посторонние дядьки и тетьки, она чувствовала себя не такой уж решительной и взрослой, но если сравнивать с подвалом со скелетами, то, в общем, ничего, не так уж и плохо.

«Китай-город» — наверное, самая путаная станция во всей Москве. Даже если умеешь читать указатели, никогда не знаешь, куда вынесет — на Солянку, на Маросейку, у Ильинских ворот?

Геля вынырнула аккуратненько к шляпной лавчонке, о которой утром говорила мама, и сразу прилипла к витрине. Шляпки были китайские, копеечные, да еще продавались вполцены — ну какой дурак, скажите, станет покупать такую ерунду в конце сентября? Тут в пору ушанками запасаться.