Первый Мир - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ливадный cтр.№ 35

Гюнтер пришел к утесу раньше условленного времени и некоторое время стоял у обрыва, глядя вниз, где в глубине каньона располагались эмиттеры суспензорного поля, от которых исходило струящееся, будто марево, зеленоватое сияние.

Сзади послышались легкие шаги. Он обернулся.

Ника торопливо шла по аллее меж чахлых деревьев и пожелтевшего кустарника – растения на границе освоенных людьми территорий находились в худших условиях, чем те, что росли ближе к центру.

– Привет, – коротко поздоровалась она, обожгла Гюнтера вопросительным взглядом и застыла, ожидая, что скажет он.

Рана на ее щеке уже затянулась, от глубокого пореза остался лишь едва приметный тонкий розовый шрам, который к завтрашнему утру, наверное, исчезнет совсем.

– Ника, я хочу узнать, что тут происходит.

– В смысле? – Она нахмурилась.

– Ты вчера произнесла одну фразу, не дающую мне покоя.

– О том, что мы вещи?

– Да. Но ты еще упомянула, что каждый день – разные.

– Ты всерьез рассчитываешь, что я стану выдавать тайны своих хозяев? – Она с удивлением посмотрела на Гюнтера, в ее взгляде промелькнуло сожаление, как будто она хотела сказать: Я думала, ты умнее, Шрейб.

Он прекрасно все понял.

– Я не занимаюсь промышленным шпионажем, Ника. Иван мой друг, но он ко всему прочему – брат Олмера. Между ними зреет конфликт, ставка в котором – третья часть от общего капитала корпорации.

– Ты не защитишь Ивана Романовича, – с нотками сожаления в голосе произнесла она. – Олмер не тот человек, который легко расстается с деньгами. Еще вопросы? – Она почему-то настороженно оглянулась.

– Кто ты? – неожиданно спросил Шрейб. – Только не уходи от ответа, определение «вещь» я уже слышал.

– Я человекоподобный кибернетический организм, – ответила Ника. – Гюнтер, зачем мы разговариваем? Какой смысл ты видишь в происходящем?

– Ты осознаешь себя. Вот в чем смысл. Мы – мыслящие существа, а не вещи.

– Мыслю я или нет – никого не волнует, – резко и неприязненно ответила Ника. – Я именно вещь.

– Тогда почему тебе позволили развиваться до возникновения самосознания? Ведь у большинства современных человекоподобных машин опция саморазвития урезана до минимума.

– На ком-то нужно ставить эксперименты, тестировать программы, – пожала плечами она. – Вот и установили избыточное количество нейромодулей. На всякий случай. А есть у меня самосознание или нет – никого не волнует. До той поры, конечно, пока я веду себя адекватно. Шаг в сторону, и мою личность уничтожат, просто удалив из гнезд большинство микрочипов.

Гюнтер ощутил давно забытое чувство. Внутреннее напряжение росло, ему показалось, что лайкороновые мышцы в самом деле начинает бить легкая нервная дрожь, как бывало перед боем.

– Над тобой издеваются? Ежедневно?

Она дошла до края обрыва, взглянула вниз, затем обернулась и произнесла:

– Шрейб, не думай, что все люди такие, как твой Иван.

– А какие они?

– В моем словаре нет подходящего термина.

– И ты смирилась?

– А что мне делать? ЧТО?! – Она протестующе подняла руку, заставляя Гюнтера замолчать. – Ты тоже когда-нибудь выпадешь из своей сказки, у тебя сменится хозяин, и вот тогда ты поймешь, что выхода нет, а жить... – она осеклась, – ощущать, что живешь, мыслишь, чувствуешь – от этого невозможно отказаться, какие бы муки ни приходилось испытывать...

Гюнтер машинально сжал кулаки.

Как знакомо ему состояние Ники. Он ведь тоже делал свой выбор и понял, что добровольно отказаться от жизни, пусть даже она и идет с приставкой «псевдо», – практически нереально.

– Но почему ты не взбунтуешься, не прекратишь издевательства над собой, не сбежишь, наконец?!

– Бежать некуда. Да и кто тебе сказал, что надо мной издеваются? Да, вчера распороли лицо, так зажило ведь! А несколько дней назад я убивала себе подобных на полигоне, вон там, в глубине каньона, за периметром суспензорного поля. Ты хочешь знать, что происходит? – Ника печально посмотрела на Гюнтера, а затем вдруг начала говорить, быстро, словно боялась что-то недосказать, запамятовать: – Здесь отрабатывают программы, запрещенные для инсталляции в любые типы машин. Спецзаказы за огромные деньги. Наемные убийцы, секс-рабыни... любая прихоть богатого заказчика будет реализована кибрайкерами [37] Олмера. Но не думай, что просто возьмешь и схватишь его за руку, Шрейб. Он не дурак. Далеко не дурак. Программы самотерминирующиеся, никто ничего не докажет, все поставки осуществляются через сеть Интерстар, заказы поступают на сайты-однодневки...

– Значит, любая прихоть богатого клиента? Кто платит, тот и музыку заказывает? А почему за основу взяты серийные киборги? Что, мало среди людей отморозков или девиц легкого поведения?

– Клиенты Олмера – трусы. Богатые, зажравшиеся, обладающие властью, положением в обществе, но трусливые. В их понимании киборги никогда не выйдут за рамки программы. Они будут подчиняться беспрекословно. Это я стою тут и рассуждаю, а другие, у кого стандартное число нейромодулей, не рассуждают, а исполняют, понимаешь? И ты будешь исполнять, когда новый хозяин обрежет тебе систему, удалит часть нейрочипов.

Она отвернулась.

– Самое страшное, Гюнтер, что ни у меня, ни у тебя действительно нет выхода. Может, тебе повезло, а мне нет, но финал един – мы вещи. У нас нет будущего. Я никогда не смогу стать свободной, потому что я вещь. Ты не сможешь любить, потому что ты – изделие, предназначенное для войны. Да, не вздрагивай, я это чувствую... В твоем сознании – боевые программы вперемешку с обрывками памяти давно не существующего человека. Выхода нет, и не ищи его. Нас много, но мы даже не рабы. Бытовая техника.